это рассчитывал. Уж слишком большая сумма.
Если у него всё получится – будет здорово. Но в любом случае на это уйдёт много лет. Сначала он должен закончить школу, потом академию, затем устроиться на работу.
Нужно рассчитывать только на себя.
И в данный момент надо сообразить, как выразить знаки внимания Эриане, чтобы она меня заметила. Сорвать цветок и подарить ей – не вариант: меня прибьют за порчу ботанических редкостей. Да ещё немалый штраф впаяют.
Разве что отнять поднос с напитками у одного из слуг и предложить ей? Наверняка она устала с дороги.
Но с этим возникли сложности. Добровольно расстаться с подносом никто не захотел, а нарываться на драку я не рискнул.
Местные слуги считали себя чуть ли не элитой высшего общества и смотрели на будущих гаремников с презрением. Мол, что ты за мужик такой, если ничем другим не можешь заработать денег, а предлагаешь себя в добровольное рабство?
Знали бы они, сколько раз я пытался устроиться на работу. Был и грузчиком, и официантом, и танцором, и даже шахтёром. Везде платили гроши, которых ни на что не хватало.
А некоторые вообще кидали на деньги, как это было в частном танцевальном клубе. Отпахал на них целый месяц, а зарплаты в итоге так и не увидел. Было сказано: «Плохо старался на сцене. Гонорар удержан за ущерб, причинённый репутации заведения». И ничего не докажешь.
Когда в минуту отчаяния мне на глаза попалась реклама фирмы «Гаремники Роузума», – я счёл это знаком выше. И отправился сюда.
На удивление приняли меня здесь хорошо. Не отказали, как некоторым. Три года обучения на элитного телохранителя и даже небольшой опыт работы (если это можно так назвать) в танцевальном клубе – неожиданно добавили вес моему резюме. А приятная (по оценкам многих) внешность, нормальная фигура и высокий рост окончательно решили вопрос в мою пользу. Как и то, что я был оборотнем-барсом. Оказывается, дамочки таких очень ценят.
О своём даре эмпатии и телепатии я умолчал.
Сейчас единственное, что мне удалось раздобыть с чужих подносов – это стакан воды. Решил, что хотя бы это предложу Эриане, чтобы она меня заметила. На самый крайний случай обернусь перед ней барсом. Уж это-то точно привлечёт её внимание.
Но мои планы полетели крокодилам под хвост, едва я увидел необычную старушку в шерстяном платке, сидевшую на собачьей подстилке у дерева. Это было любимое место Бонни – овчарки хозяина фирмы. Зачем бабушка уселась именно туда?
Первый вопрос, который возник, – нет ли у неё теплового удара? На такой жаре замотаться в шерстяной платок – это всё равно, что сунуть голову в костёр. Мозги спекутся.
А потом я уловил её жажду. И то, что ей физически плохо. Наверное, всё же тепловой удар, как я и думал.
Слуги проходили мимо неё, в упор не замечая. А я не выдержал – подошёл и протянул ей отвоёванный стакан с водой:
– Пейте.
Она так загадочно на меня посмотрела… Словно залюбовалась.
Хм, в её-то годы всё ещё интересоваться мужчинами? Похвально.
А потом я уловил её запах. Нежный аромат карамели с нотками ириса и валерьяны.
Барс внутри меня встрепенулся, словно его шарахнули по голове соломенным мешком, и я едва удержался от оборота. Внутри каждая клеточка завопила: «Моё! Это моя женщина!»
Твою ж шерстину! Вот я попал…
*
Рэнни
*
Может, мне всё показалось, и эта больная старушка – не моя истинная пара? Ведь судьба не может быть настолько жестокой…
Барс внутри меня кувыркался от счастья, мяукая гимн победы и порываясь обнять свою истинную, а я пребывал в ступоре.
– Всё хорошо? – даже заволновалась моя ба… женщина.
– Угу, – глухо выдохнул я, пристально её рассматривая. Сколько, интересно, ей лет? Восемьдесят? Девяносто?
В молодости она определённо была красавицей. Гармоничные черты лица, высокий лоб, аккуратный нос. Ровные морщины. Даже выразительные карие глаза сохранили свой блеск. И, опять же, интерес к мужчинам до сих пор не угас. А от её карамельного запаха у меня и вовсе сносит крышу. И нотки валерианы тут совсем не при чём.
Возможно, всё не так страшно?
Снять с неё этот жуткий платок, покрасить и красиво уложить волосы или подобрать парик, приодеть, сводить к косметологу – и она визуально скинет лет тридцать.
Хотя, кого я обманываю… Геронтофилия – это вообще не по моей части. Уж лучше бы она оказалась такой же молодой пышечкой, как Эриана.
Бездна, когда я мечтал о стройной женщине, то не имел в виду хрупкую старушку…
И что мне теперь делать???
Неужели придётся попрощаться с мечтой завести своих детей? Либо день за днём терпеливо ждать, пока моя истинная не отправится к своим предкам на Небеса. Лишь после этого у меня появится шанс создать нормальную семью, с наследником.
Я невольно схватился за голову.
– Точно всё хорошо? – с недоверием уточнила женщина.
– Да, – пробормотал я, обессиленно опускаясь рядом с ней на собачью подстилку. Да простит меня Бонни.
У проходивших мимо слуг округлялись глаза от такой картины – двое чудиков оккупировали лежанку овчарки, – но мне было совершенно всё равно.
– А что у вас за проблема? Почему вам так плохо? – спросил я прежде, чем подумал.
Так разведчики и попадаются. Спалился я со своим даром эмпатии.
– Возраст, – повела она плечом и залпом выпила воду. – И вообще, почему ты решил, что мне очень плохо? – внимательно посмотрела она на меня.
– Вы бледная, сидите в тени, слегка пошатываясь, и диким взглядом смотрите на воду, – выкрутился я.
Взял у неё пустой стакан и допил за женщиной пару оставшихся капель. А то у самого что-то в горле пересохло.
– Сказал бы, что тоже хочешь пить – я бы тебе оставила! – воскликнула она.
Фиксируем ещё один плюсик: добрая. Да и голос у неё мелодичный не по годам. Очень приятный – глубокий, бархатный.
– Не нужно, – покачал я головой и неожиданно обратился в барса. Сам не понял, как зверь перехватил контроль.
У старушки забавно округлились глаза от шока, но красоваться перед ней не было времени: я быстро понял, что мой внутренний кот раньше меня заметил несущуюся на нас пушистую торпеду.
Овчарка Бонни вышла на прогулку и обнаружила, что её любимую подстилку заняли какие-то смертники.
Выросший на пути барс сильно умерил её жажду причинять справедливость и отвоёвывать родные лежанки. Порвал бы эту псину на лоскутки. Она это понимала и, потявкав немного для вида, гордо ретировалась в ближайшие
