— Прекрасно. Энн, Мэри и Люси. Приятно наконец-то познакомиться с вами по-настоящему. Уверен, Энн посвятила вас в события прошлой ночи, чтобы вы могли оказать леди Америке всю возможную помощь. Я хочу поблагодарить вас за вашу преданность и умение держать язык за зубами. — Он устремил взгляд на каждую по очереди. — Я понимаю, что поставил вас в уязвимое положение, поэтому, если у кого-нибудь возникнут вопросы относительно того, что произошло, переадресуйте их прямо мне. Это было мое решение, и вы не должны нести ответственность за его последствия.
— Спасибо вам, ваше высочество, — сказала Люси.
Я всегда подозревала, что мои горничные очень преданы Максону, но сегодня поняла, что это не обычная исполнительность. Раньше мне казалось, что верность королю превыше всего, но теперь я усомнилась в этом. Я все больше и больше убеждалась в том, что народ предпочитает королю его сына.
Возможно, не мне одной методы Кларксона казались жестокими, а образ мыслей — бесчеловечным. Возможно, не только повстанцы готовы были выступить на стороне Максона. Не исключено, что были в стране и другие люди, желающие большего.
Служанки одна за другой присели и вышли, оставив Максона стоять рядом со мной.
— С чего это ты вдруг? Решил узнать их имена, я имею в виду?..
— Вчера ночью, — вздохнул он, — когда офицер Леджер упомянул имя Энн, а я не понял, кто это такая… В общем, мне было неловко. Разве я не должен был знать людей, которые заботятся о тебе, лучше, чем совершенно чужой гвардеец?
Не такой уж он был и чужой.
— По правде говоря, служанки только и делают, что сплетничают о гвардейцах. Я не удивлюсь, если гвардейцы ведут себя точно так же.
— Это ничего не меняет. Они находятся рядом с тобой каждый день. Я давным-давно должен был выучить, как их зовут.
Я улыбнулась этим доводам и поднялась, хотя Максона, судя по всему, это крайне обеспокоило.
— Я в полном порядке, — заверила его я, опираясь на протянутую руку.
— Тебя только вчера ранили, если я ничего не путаю. Как мне не беспокоиться?
— Ранение было не серьезное. Меня только задело.
— Все равно. Я теперь не скоро забуду твои сдавленные крики, когда Энн тебя зашивала. Идем, тебе нужно лечь.
Максон подвел меня к постели, и я забралась под одеяло. Он заботливо подоткнул края, потом прилег рядом. Я ждала, что он скажет что-нибудь о событиях прошлой ночи или предупредит о грядущем разоблачении, но он ничего не сказал. Просто лежал молча, перебирая мои волосы и время от времени касаясь моей щеки кончиками пальцев.
У меня было такое чувство, что во всем мире не осталось больше никого. Только я и он.
— Если бы что-нибудь случилось…
— Но не случилось же.
Максон закатил глаза, и голос его стал серьезным.
— Еще как случилось! Ты едва не истекла кровью. Мы могли не найти тебя на улицах.
— Послушай, я не жалею о своем выборе, — сказала я, пытаясь успокоить его. — Я сама хотела пойти и услышать все своими ушами. И потом, я не могла опустить тебя одного.
— О чем мы вообще только думали, когда поехали в город на дворцовом грузовике в сопровождении всего двух гвардейцев. Там были повстанцы! С каких пор они разгуливают по городу в открытую? И откуда у них оружие? Я чувствую себя глупым и беспомощным. С каждым днем я теряю свою страну, а ведь я люблю ее. Я едва не потерял тебя, а я… — Максон осекся; досада в его взгляде уступила место какому-то новому выражению. Он снова коснулся моей щеки. — Вчера ночью ты говорила что-то… насчет любви.
Я опустила глаза, чувствуя, как заливаюсь краской:
— Я помню.
— Память — забавная штука. Как можно умудриться быть совершенно уверенным, что говорил что-то, когда на самом деле ничего подобного не говорил.
Я издала смешок, чувствуя, что заветные слова готовы вот-вот сорваться с его языка.
— И как можно умудриться быть совершенно уверенным, что слышал что-то, когда на самом деле ничего не слышал, — произнес он вместо того, что я ожидала.
Мне резко перестало быть смешно.
— Я понимаю, о чем ты говоришь. — Я сглотнула, глядя на его руку, которая скользнула по моей щеке вниз и сплелась с моими пальцами. Я чувствовала, что и он тоже смотрит на них. — Наверное, некоторым людям просто трудно в этом признаться. Ну, например, из опасения, что у них не хватит мужества дойти до конца.
— Или из опасения, что им не дадут дойти до конца… — вздохнул Максон, — потому что так и не смогли выбросить из головы кого-то другого.
Я покачала головой:
— Это не…
— Ясно.
Несмотря на все, что было сказано в ту ночь в убежище, все, в чем мы признались друг другу, все, что прочно поселилось в моем сердце, эти три коротких слова пугали меня, как ничто на свете. Потому что после того, как они будут произнесены, взять их назад будет невозможно.
Я не до конца понимала, почему не решается признаться он, зато отдавала себе отчет в том, что удерживает от этих слов меня. Если после того, как я откроюсь ему, он в конечном итоге все-таки предпочтет мне Крисс, я обижусь на него, а себя возненавижу. Идти на такой риск было слишком страшно.
Когда молчание стало уже совсем неловким, я нарушила тишину:
— Может, лучше вернемся к этой теме, когда я немного приду в себя?
— Конечно. — Максон снова вздохнул. — Я безмозглый чурбан.
— Нет-нет. Просто сейчас мне нужно поговорить с тобой кое о чем другом.
На повестке дня были куда более важные вещи, чем наши запутанные отношения.
— Выкладывай.
— У меня есть одна идея на тему моих гостей на чаепитии, но мне необходимо твое одобрение. — (Он озадаченно посмотрел на меня.) — Кроме того, я хочу, чтобы ты был в курсе всех вопросов, которые я намерена с ними обсудить. В ходе нашей беседы мы можем нарушить пару-тройку законов, так что я не стану этого делать, если ты скажешь «нет».
Заинтригованный Максон приподнялся на локте:
— Выкладывай все подробности.
Задник, на фоне которого нам предстояло фотографироваться, был однотонный, светло-голубого цвета. Служанки сшили мне очень красивое платье с рукавчиками, которые оставляли обнаженными плечи, но прикрывали шрам. На ближайшее время о платьях без бретелек можно было забыть.
Несмотря на то что выглядела я вполне достойно, Николетта затмила меня целиком и полностью и даже Джорджия в своем вечернем платье выглядела ослепительно.
— Леди Америка, — окликнула меня женщина, стоявшая рядом с фотографом. — Принцессу Николетту мы помним по визиту представительниц итальянской королевской семьи, а кто ваша вторая гостья?
