Я сняла куртку и убрала ее в кофр.
– Да, знаю, – кивнула я, хотя понятия не имела, что делать дальше.
– Что ж, пора поговорить с отцом. – Калеб взял меня за руку и повел к двери. – Ты неплохо справляешься. Ничуть в этом не сомневался, хотя мне и было немного не по себе.
– Если надо, я выбегу отсюда, вопя во все горло. Хочешь?
Калеб расхохотался, ямочка у него на щеке заплясала.
– Нет! – Он крепко меня обнял.
– Ну, мало ли.
– Ты – просто чудо!
Ах, как же мне хотелось, чтобы Калеб меня поцеловал! Не знаю, почему он до сих пор этого не сделал. Ведь ему тоже хочется, я прочла это в его мыслях. А он все медлит…
Судя по выражению лица, Калеб понял, о чем я думаю. Он собрался ответить, и вдруг включился интерком.
– Калеб, ты с Мэгги? Что вы там делаете? Все в порядке? – пророкотал Питер.
– Разумеется, я с ней, пап. С кем еще я собрался бы целоваться в гараже?
Я закусила губу, чтобы не улыбнуться во весь рот. Он чуть меня не поцеловал!
– Так веди ее в дом!
– Сейчас. – Калеб посмотрел на меня и усмехнулся. – Похоже, ты ему нравишься.
– И он мне тоже! У тебя отличные родственники, особенно бабушка!
– Мы все ее обожаем.
– Твой папа сможет с этим разобраться? – Я потерла рукав, скрывающий отпечаток пятерни. – Тебе приходилось о таком слышать?
– Не-а. Может, отец знает. Похоже, это штука опасная. – Калеб остановился и пристально посмотрел на меня. – В любом случае мы справимся! Ясно?
– Ясно.
– Обещаю защитить тебя от любой опасности! – заверил он.
– Конечно.
– Вот и хорошо. – Он потянул меня к выходу из гаража, и тут мимо пронеслось огромное мохнатое существо и врезалось в Калеба. – Белла! Лежать! – Он бросил на меня виноватый взгляд. – Прости, она еще щенок. Мы пока не умеем вести себя как следует, правда, девочка? Плохая собака, непослушная! – пожурил он так нежно, что прозвучало как похвала.
– Щенок?! – удивилась я. – Да она огромная! Что это за порода?
– Ну, по большей части бобтейл. Ей всего семь месяцев.
Теперь я заметила, что собака и правда похожа на бобтейла: выше моего колена, густая лохматая шерсть падает на глаза, на ногах – пышные «ботинки».
Я погладила громадного щенка.
– Какая милая!
Белла облизала мне руку, потом шею, и я хихикнула. Калеб безуспешно пытался ее оттащить.
– И ласковая. Хорошая собака!
Я почесала ее за ухом. Белла счастливо всхлипнула и, приподнявшись на задних лапах, ткнулась носом мне в живот. Мы расхохотались: она потешно перебирала лапами в воздухе и терлась о мою руку.
– Ты ей понравилась. Обычно она к чужим не подходит. – Калеб смутился. – Дурацкая фраза, заезженная. Прости.
– Да ладно, – улыбнулась я. – А почему ты назвал ее Белла?
– Обещай не смеяться! – Калеб глубоко вздохнул и пробормотал что-то сквозь зубы.
– Чего-чего? – Я склонилась ближе.
– «Сумерки»! Да, ты не ослышалась! – Калеб фыркнул. – Это Мария придумала. Я пообещал, что она сможет выбрать любое имя, и тут эта сага… – Он покачал головой. – Мария обожает «Сумерки». Джен ей во всем потакает – повесила на двери ее комнаты плакат с Эдвардом.
Я расхохоталась, продолжая гладить Беллу.
– Марии всего восемь?
– Да, и она такая умняшка. Прочитала все тома саги.
– Я тоже, хотя и не в ее возрасте.
– Она читает все подряд: детективы, фэнтези, фантастику. Странная девочка, но я ее люблю.
– Вот это да!
– Ладно, Белла, с тебя хватит! – Калеб похлопал собаку по животу. – Мэгги пора увидеться с папой.
Мы встали, Белла заскулила и сунулась следом, однако Калеб твердо сказал:
– Нет, девочка. Место!
Белла подчинилась, хотя вид у нее был пренесчастный. Калеб взял меня за руку и повел какими-то хитрыми коридорами, потом мы поднялись пару раз по большим белым лестницам.
– Это место не для меня, Калеб! Я так до туалета никогда не доберусь, потеряюсь в вашем лабиринте.
Калеб покатился со смеху.
– Верно подметила! Отец специально спроектировал дом так, чтобы сбить с толку чужаков. К примеру, воров. Тут есть один секрет, я тебе потом обязательно покажу.
– Ладно.
В следующем коридоре были черные стены и пол. Повсюду в белых рамках висели фотографии причудливых зданий.
– Это папины проекты, – с гордостью объявил Калеб, указывая на фото особенно необычного и очень стильного строения.
– Ух ты! Здорово! Даже не подозревала, что можно такое построить.
– Папа – великолепный архитектор! К тому же он обожает свою профессию, это видно сразу.
– Калеб? – окликнул Питер. – Ты специально прячешь от меня Мэгги?
Калеб закатил глаза и легонько подтолкнул меня вперед. Питер восседал в просторном кабинете за большущим письменным столом вишневого дерева. Стены здесь тоже были черные. Увидев нас, он улыбнулся.
– Получи и распишись, – насмешливо заметил Калеб. – А я подожду где-нибудь в сторонке.
Питер захохотал и подошел ко мне. На нем были черные слаксы и голубая рубашка с закатанными рукавами.
– Хватит вредничать, Калеб. – Питер крепко меня обнял. – Когда еще представится такая возможность? Дай мне порадоваться!
Он слово в слово повторил то, что вчера сказала бабушка.
– Ладно, пап! – улыбнулся Калеб. – Только не забудь – я встретил ее первым!
– Разумеется. – Питер отодвинулся и с удовольствием посмотрел на меня. – Как поживаешь, милая?
– Прекрасно. Мне очень нравится ваш дом!
– Мне тоже. – Он подмигнул. – Калеб передал тебе наше приглашение?
– Да. Спасибо, я это очень ценю.
– И?..
– Что – и? – смутилась я.
Калеб подошел ко мне и встал рядом. Питер вернулся на свое рабочее место.
– Папа, я все никак тебе не расскажу! Дело в том, что с недавних пор отец Мэгги представляет определенную… э-э… сложность, – медленно проговорил он и сконфуженно поглядел на меня.
Питер выпрямился и задумчиво скрестил руки на груди.
– Ты уверен?
– Увы. Пару раз мы едва выкрутились! Я сказал Мэгги, что она может приходить сюда, когда захочет, но пока все очень сложно.
– Хм. – Питер потер подбородок, совсем как Калеб. – Что-нибудь обязательно придумаем.
– Понятия не имею, с чего это он вдруг удумал заняться моим воспитанием! – воскликнула я.
– Давай-ка поподробнее. – Питер указал нам на диван. – Расскажи, что с ним произошло и почему до недавнего времени он не принимал участия в твоей жизни.
Мы с Калебом присели. Я попыталась собраться с мыслями. После вчерашнего разговора по душам и перебранки отца с Калебом мне было особенно тяжело. Словно старая рана открылась. Калеб погладил меня по шее, я успокоилась и благодарно ему улыбнулась.
