Когда я наконец вошла в просторный холл, с обеих сторон которого находились всевозможные подсобные помещения, моим глазам открылась непривычная картина. Все до единой двери были открыты нараспашку, на полу валялись пух, перья, порванные куски тканей и занавесок, луковая шелуха и корни имбиря. В нескольких местах лежали опрокинутые огромные плетеные корзины для припасов, и с десяток девушек и евнухов с завидной скоростью перемещались от двери к двери, выкрикивая каждый раз одно и то же: «Здесь нет».
Кого нет? Или чего нет? Неужели Первиз-бей настолько вошел в образ, что организовал поиски несуществующей пропавшей сережки?
Я схватила за рукав первого подвернувшегося под руку евнуха и строго спросила:
– В чем дело, ага? Что за беспорядок?
– Прошу прощения, Рамаль Хатун, – он посмотрел на меня испуганным взглядом и замолчал, словно собираясь с мыслями, – пропала Зейнаб-калфа. С утра не явилась к валиде для подсчета расходов гарема, и мы ее нигде не можем найти.
Мои брови поползли вверх, а по спине начал свое движение от копчика к шее противный холодный слизень.
Убил. Этот головорез Первиз-бей ее прикончил, а тело выбросил где-нибудь в пустыне или в саду закопал.
– Что ты такое говоришь, – начала я дрожащим голосом, – еще вчера вечером она провожала меня в покои падишаха и должна была вернуться в гарем в сопровождении двоих слуг.
– Госпожа, Бехруз-ага и Фируз-ага вернулись без нее. Их уже допросил кападжи баши.
Ничего себе! Убийца сам допрашивает свидетелей. Не сомневаюсь, что расследование зайдет в тупик. Мне стало не по себе, и я решила сменить неприятную тему, которая заставляла меня нервничать и неестественно улыбаться. Как бы евнух обо всем не догадался.
– Ясно. А как Элена? Я слышала, Дэрья Хатун ее избила.
– О аллах! Эта ночь была сущим адом! Бедняжка насилу убежала! Вся в крови – нос сломан, руки исцарапаны, с головы пучок волос выдран, – евнух сочувственно покачал головой, тяжело вздыхая, – фаворитка как с цепи сорвалась! – добавил он уже шепотом и трусливо оглянулся, чтобы удостовериться, что нас никто не слышит.
– Что же с ней теперь будет, ага?
– Не знаю, госпожа, но первая наложница шаха Джахана – черкешенка Лэлех, которая отравила одну из девушек в гареме после того, как та провела ночь в покоях правителя, была изгнана из дворца в провинцию.
Жаль, что Дэрья Хатун ждет ребенка, тогда бы точно не избежать ей масштабных сборов и долгого путешествия по пересеченной местности.
– Держи меня в курсе, ага, – бросила я ему слегка высокомерным тоном и, горделиво расправив плечи, направилась в свою комнату, стараясь сохранять спокойствие.
Моя грудь тяжело вздымалась, следуя за сорвавшимся дыханием, и я машинально положила на нее ладонь, точно стараясь удержать внутри выдающее перебои сердце. Слава богу, в общем зале никого не было (видимо, всех отправили на поиски пропавшей калфы), и я смогла выдохнуть и немного успокоиться.
Я дошла уже почти до последней ступеньки, как услышала женский властный голос, доносящийся с противоположного крыла зала. Быстро преодолев лестницу и спрятавшись за каменный выступ, я решила дождаться и выяснить, что там происходит.
Из-за угла показалась статная фигура валиде, которая, как всегда, была роскошна в новом зеленом муслиновом платье и высокой короне, украшенной добрым десятком переливающихся бриллиантов. Следом за ней, почтительно отставая на половину шага, важно шла хазнедар.
– Ты должна придумать что-то, Наргес Хатун, – заговорила валиде, – мать будущего наследника не может быть изгнана из дворца. Через час я жду от тебя варианты наказаний для нее, которые удовлетворят падишаха, но при этом не уронят ее достоинства и честь шахской семьи.
– Хорошо, моя госпожа! – хазнедар послушно кивнула.
– Какой позор, Наргес Хатун! Разве этому мы учим девушек в гареме? Нет мне покоя! – горестно добавила валиде, а затем в немом укоре напрягла уголки рта.
– Дэрья Хатун никогда не отличалась кротким нравом, госпожа. Нам нужно было избавиться от нее прежде, чем она понесет от падишаха, – ответила ей гаремная начальница, сдвинув брови.
– А что с Зейнаб-калфой? Ее нашли? – Валиде уже спустилась на несколько ступеней и обернулась к хазнедар, пытливо всматриваясь в ее лицо.
– Как сквозь землю провалилась, госпожа! Вот еще беда! – виновато ответила Наргес Хатун.
– Неужели сбежала? – Валиде вскинула брови и, словно не веря своим словам, повела плечами.
– Начальник шахской охраны допросил всех свидетелей и считает, что так и есть.
– О аллах! Неблагодарная простолюдинка! Если уж ей так опротивела служба в гареме – почему не попросила меня выдать ее замуж за какого-нибудь вдовца? Зачем было сбегать?!
– Простите, госпожа, мне неведомы ответы на эти вопросы.
Мать Джахана спустилась еще на несколько ступеней, а затем вдруг опять обернулась, точно вспомнила что-то важное:
– Приведи в сад эту новенькую любимицу Джахана, как там ее – Рамаль? Хочу убедиться, что она не точная копия этой сумасшедшей Дэрьи Хатун. Мне больше не нужны проблемы и склоки в гареме.
– Слушаюсь, госпожа, – поклонилась хазнедар.
Мое успокоившееся было сердце вновь принялось выбивать барабанную дробь, выпрыгивая из груди от волнения и тревоги.
Хазнедар начала взбираться по лестнице обратно, чтобы пройти по балкону к моим покоям, и я пулей рванула в свою комнату, чтобы успеть до ее прихода спросить у Лерки, куда же подевалась проклятая калфа.
Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, выравнивая дыхание. Лерка сидела на диване с покрасневшими глазами и вяло жевала засушенный персик. Судя по ее виду, она не спала всю ночь.
– Лекси, слава богу! – воскликнула она, бросив сухофрукт на диван и кинувшись ко мне с объятиями. – Это была кошмарная ночь!
– Быстро говори, где Зейнаб-калфа? Сюда идет хазнедар! – неожиданно грубо ответила я ей, прислушиваясь к шагам в коридоре.
– Я и Первиз-бей… – Лерка замолчала и тоже начала вслушиваться в тишину, словно опасаясь произнести признание как раз в момент, когда в мои покои войдет Наргес Хатун.
– Ну! – поторопила ее я.
– Этой ночью мы отвезли ее туда, к той стене… – шепотом ответила подруга, – ее забрал Ахмед.
– Но разве портал всегда открыт? – удивленно спросила я, испытывая внутреннее облегчение оттого, что никакого убийства не было.
Лерка открыла рот, чтобы ответить, но не успела. В дверь постучали. Радовало одно – мне не придется краснеть перед валиде, испытывая чувство вины за пропавшую калфу.
Накинув на плечи сиреневую атласную накидку с широким капюшоном, я впервые за все время пребывания во дворце вышла в сад, полной грудью вбирая свежий теплый воздух, напоенный запахами рожкового и лимонного деревьев, ароматами жасмина и сладостью роз.
