Что ж, Джахан… выбор за тобой.
Я вошла в комнату и скинула с плеч накидку, под которой мое тело покрылось нервной испариной. Лерка спала на моей кровати, свернувшись калачиком. Бедняжка всю ночь вместе со своим альфа-самцом спасала наши задницы и так устала, что даже не подумала, что будет, если ее на моей постели застанет хазнедар, калфа или главный евнух. Влетит обеим.
Мне ужасно, до зуда в ладонях хотелось расспросить подругу о портале и принципах его «работы», но я не решилась будить ее.
Я посмотрела на свое отражение в зеркале и отшатнулась от него. Бледное, испуганное лицо с подергивающимися уголками рта, усталые посеревшие глаза, покрывшиеся сальной пленкой грязные волосы – результат пережитых волнений.
Осторожно, стараясь не шуметь, я достала из сундука льняные шаровары и чистую шелковую рубаху – остатки гардероба, подаренного Дэрьей Хатун, и отправилась в хамам – приводить тело и душу в порядок.
Спустившись вниз, я на мгновение замерла, пытаясь совладать с желанием убежать обратно и закрыться в своей комнате. В кругу приближенных девушек, расположившись во главе центрального стола, восседала Дэрья Хатун. Слева и справа от нее стояли столы, ломившиеся от угощений – пахлава и халва, засахаренные и свежие фрукты, орехи, мед и шербет, – пир был в самом разгаре. Джарийе с жадностью уминали угощения, успевая при этом щебетать и хохотать, а экс-фаворитка, горделиво расправив плечи и вытянув почти до потолка прямую спину, со снисхождением смотрела на происходящее.
Я молча кивнула ей, присела в реверансе и быстрыми шагами засеменила к выходу. Но не тут-то было.
– Рамаль Хатун! Разве ты не хочешь присоединиться к празднику в честь будущего шахзаде? – крикнула она мне.
– Простите, госпожа, я нехорошо себя чувствую. Иду в лазарет, – сказала я первое, что пришло в голову.
– А что случилось, Рамаль Хатун? – ехидно спросила она, а по залу прокатился тихий смешок джарийе. – Неужели подарок повелителя мозоль на пальце натер?
Я невольно бросила взгляд на свою руку, на среднем пальце которой красовался шахский презент – перстень с рубином в форме звезды.
– Подарок падишаха не может доставить никаких других ощущений, кроме радости и счастья, – ответила я, пряча ладонь в складках одежды.
– Это правда, – улыбнулась она холодной и зловещей улыбкой, – расскажешь это сегодня Фатьме, когда поведешь ее к правителю на хальвет! Пусть знает, каково это – быть любимицей и получать столь драгоценные подарки!
Сидящая рядом с ней бывшая соседка Лерки по комнате прищурилась и улыбнулась, смерив меня торжествующим взглядом. Неужели валиде уже выбрала новую рабыню? Мое сердце замерло, а затем гулко подпрыгнуло в груди, словно выполняя сальто-мортале.
– Мне все равно, кто сегодня пойдет в покои падишаха, Дэрья Хатун, – оскалившись, ответила я ей, – хоть Фатьма, хоть Зульфия, хоть Малика! Повелитель не принадлежит ни тебе, ни мне, ни кому бы то ни было в этом дворце, и мы должны с почтением относиться к его воле. Только он сам может решать – кого любить, а кого забыть.
– Ты сама-то веришь в то, что говоришь? – усмехнувшись, спросила она. – Я посмотрю на тебя, когда перед твоим носом закроются двери его спальни, в которую ты сама же и отправила соперницу. Очень интересно, где будут твои бравада и лживая смиренность?!
Я повела плечами, точно говоря ей: «Не понимаю, чего ты бесишься», и вышла в широкий холл.
В этот час в хамаме никого не было. Я закрыла дверь на щеколду, разделась и плеснула полный таз горячей воды на широкий мраморный постамент. Струйки пара взвились под потолок, а я с наслаждением растянулась на горячем камне.
Мысли роились в голове, словно пчелы, и больно жалили в самое сердце. Дэрья Хатун права. Что станет со мной, когда я увижу, как за Фатьмой и Джаханом закроется дверь? Валиде поцелует меня в лоб и погладит по голове, а Джахан удовлетворенно улыбнется мне и подарит новое кольцо? И подарит ли? Разве мог он полюбить меня за то короткое время, что мы провели вместе? Разве достаточно ему двух жарких ночей и моих сладких речей? Или я всего лишь одна из тысячи?
Боже, что же мне делать? Как скорее пережить этот день и эту ночь?
Я встала и взяла с лавки мочалку из конского волоса и начала с ожесточением тереть себя. Нервное напряжение оказалось настолько сильным, что я заплакала. Сначала тихо, подрагивая подбородком и хлюпая носом, а затем навзрыд. Я опустилась на колени и рыдала, поливая себя теплой водой из медной чаши. Эти слезы приносили облегчение. Гремучая смесь ядов ревности, страха, боли и злости выходила из меня вместе с соленой водой.
Из всей тучи одолевавших меня мыслей в голове осталась только одна – зачем мне мужчина, который готов променять меня на любую другую рабыню? Незачем.
Если он выберет Фатьму, если он закроет передо мной дверь – я уйду. Вот и все.
Выйдя в узкий коридор, я чувствовала себя не только посвежевшей и очистившейся от пыли, но и свободной от мучительного выбора – как поступить со своей жизнью в случае провала «операции».
Когда я вернулась в свои покои, Лерка уже проснулась и сидела на диване в ворохе новых нарядов, которые, по всей видимости, принесла портниха.
– Выспалась? – спросила я, улыбаясь.
– Ты только посмотри на эту красоту! – воскликнула она, беря в руки восхитительное сиреневое платье, вышитое золотыми нитками и украшенное по линии декольте тончайшим венецианским кружевом с нашитыми драгоценными камнями.
Я невольно залюбовалась нарядом, испытывая непреодолимое желание поскорее его надеть и повертеться перед зеркалом. Несмотря на все трудности и перипетии гаремной жизни, во мне по-прежнему жила обычная девчонка, для которой новое платье сродни празднику.
Но, прежде чем заняться примеркой, я все же задала подруге мучивший меня все утро вопрос:
– Скажи мне, что тебе известно о портале? Неужели он постоянно находится в том месте и мы в любое время можем бежать?
Лерка насупилась и отложила платье в сторону.
– Нет, все не так просто. Как рассказал мне Первиз, портал возникает в том месте, куда падает свет от первой звезды ночью или первый солнечный луч на рассвете. Это место нельзя увидеть обычному человеку, и добраться до него может лишь потомок семьи первого великого визиря государства Мустафы-паши, который знал законы времени и движения планет и был целителем.
– Разве Первиз этот потомок? И если это так – как он узнает, куда ему нужно идти? Неужели он караулит каждую ночь первую звезду и потом вычерчивает траектории падения ее лучей? Это же бред!
Вся эта околомагическая чертовщина никак не укладывалась в моей голове. У меня даже макушка начала чесаться от мысленного перенапряжения.
