Следующим появился Виттор с огромной сумкой, от которой потрясающе пахло сдобной горячей выпечкой.
Постучал и, не дождавшись приглашения, тут же ворвался в комнату. Увидел их двоих, вместе сидящих над конспектами над столом, довольно усмехнулся и занял место рядом. Он не впервые угощал их после занятий сладкой сдобой, но обычно это происходило в школьном саду, перед тем, как они расставались на ночь. Джим неоднократно задавалась вопросом, откуда у него в столь позднее время может быть такое угощение, но не могла заставить себя спросить. Подозрения, конечно, имелись, но говорить об этом не хотелось.
Аллиар появился следом за Виттором с огромной стопкой книг и со словами: «Я не понял! Такое собрание и без меня?! Непорядок!» Свалил на середину стола кучу книг, громко подтянул к себе единственный оставшийся в комнате незанятый стул и уселся в свободном месте, по-хозяйски откопав в сумке самую огромную булку. Они спорили, читали, заставляли друг друга по несколько раз пересказывать выученный материал и с удовольствием поглощали сдобу.
Глубокой ночью или, если быть точнее, ближе к утру, дверь в комнату Джим снова медленно отворилась. На пороге стоял озадаченный юноша. Арникус с интересом рассматривал представшую перед его глазами картину.
На кровати Джим спокойно умещалось четверо представителей учащихся академии, и было совершенно непонятно, как они смогли туда все уложиться и при этом так сладко спать. Юноша тихо вошёл в комнату, остановился возле стола, поднял первую попавшуюся тетрадь, бегло пробежал глазами по содержимому.
Методично пересмотрел названия учебников, разбросанных по столу. Подошёл к кровати и долго стоял рядом.
Он тихо присвистнул от удивления, когда хрупкая девушка по-хозяйски закинула на Джим ногу и притянула её к себе за шею, уткнувшись носом в её короткие волосы. Он ещё какое-то время озадаченно рассматривал друзей Джим, потом отвернулся и нехотя направился к выходу из комнаты. На его лице блуждала загадочная улыбка.
Раннее утро в лице одного из представителей многочисленных родственников Алисии застало друзей спящих в обнимку на узкой кровати Джим. Юноша кричал и возмущался над «кроватью стыда и позора всего их многочисленного рода», стараясь как можно сильнее пристыдить сестру (или кем она там ему доводилась), рассказывал о чести и о кодексе, моралях и принципах (кого — непонятно). Четверо заспанных ребят очумело таращились во все глаза на бегающего из угла в угол родственника Алисии и никак не могли понять, в чём их преступлении.
Алисия пряталась за спину Джим от осуждающего взгляда родственника и наотрез отказывалась подчиниться: вылезти с «кровати греха» и проследовать к себе в комнату для приведения себя в подобающий вид перед экзаменами. Через какое-то время комнату и коридор постепенно заполонили остальные её родственники. На каждое новое обвинение девушка тихо всхлипывала и сильнее жалась к Джим. Из всех высказываний в адрес Алисии и нехороших беспринципных её якобы друзей (воспользовавшихся доверчивостью юной особы) Джим запомнила лишь одно: мол, «один, ну двое куда ни шло, но трое — это уже ни в какие рамки приличия не лезет».
На что в ответ родственники услышали громогласный смех всех троих бессовестных «представителей» мужского рода.
Одна радость: срезы всё же были сданы на «отлично».
Глава 11. Стена. Центральная Крепость Бергльот
Главные врата между Тёмной и Светлой империей.
Время суток — сумерки.
Протяжный и стонущий звук разносился по округе, возвещая о пришедшей беде. В наступивших сумерках крепость была подвержена вражескому нападению сразу с двух сторон: западная и восточная стена.
Командиром корпуса Торвольдом Грангтоном был снят с западных главных врат основного прохода на земли Тёмной Империи отряд лучников и срочно передислоцирован на противоположную стену, к восточным воротам Светлой Империи. В полнейшей тишине лучники спешно поднимались со двора на стену и занимали свои позиции возле бойниц на надвратных строениях: башнях по обе стороны от ворот и площадке-балконе для стрельбы над входом.
«Небывалое дело. Крепость Бергльот впервые атакована с двух сторон, — рассуждал командир, поднимаясь по лестнице за своим отрядом. — Не могу припомнить, чтобы такое случалось раньше».
Проходя вдоль стены, он осмотрел критическим взглядом занятые воинами позиции. Удовлетворённо кивнул и двинулся к выступающим мосткам над воротами.
«Нет, вполне понятное дело со стороны тёмных, вот кому вовсе нет дела, что там водится или не водится на их искомых территориях. Но виданное ли дело, чтобы нечисть да всякая нежить на наших землях чувствовала себя вольготно? Увольте! Ведь недаром чуть ли не каждый день отправляются специальные патрули да отряды по первым же тревожным весточкам из ближайших земель», — Торвольд ухватился за каменную кладку и сильно наклонился вперёд — рассмотреть, что делается возле ворот внизу.
— А вот это уже интересно. — Мужчина выпрямился, облегчённо вздохнул и устало растёр затылок. — Гардар.
— Позвал он, задумчиво рассматривая темнеющее небо на горизонте. А ведь скоро станет совсем темно… Как только перед ним по струночке вытянулся молодой воин, отдал приказ: — Давай бегом на ту сторону, сообщи интенданту, что у нас всё спокойно. Нет никакого нападения. — Задумался. Посмотрел ещё раз вниз. — И передай: к нам гости пожаловали. А я вниз. Пойду пообщаюсь. Кого это нелёгкая к нам занесла, да ещё на ночь глядя?
Молодой воин без промедления бросился выполнять приказ командира. Слетел по ступеням вниз и бегом пересёк общий двор. Не останавливаясь, вбежал в ближайший бастион западной стены и помчался по лестнице наверх. Лишь достигнув верхней площадки, остановился. Перевёл дыхание и внимательно осмотрелся. Форма серого цвета идеально сидела по фигуре, совершенно не сковывая свободу движений и позволяя лучнику полностью слиться с крепостными стенами и быть незаметным для врагов. Каждый, кто попадал в эту крепость, первым делом узнавал для себя два основных правила. Первое — с наступлением темноты не оставаться за воротами крепости, особенно со стороны Тёмной Империи. Второе — ни в коем случае не показываться главному интенданту крепости одетым не по форме или ещё хуже — неряшливо. «Как там? Форма олицетворяет собой честь, доблесть и благородство воина, призванного на службу охранять рубежи Империи». Юноша ещё раз оправил невидимые складочки. Отёр едва проступивший пот над губой и уверенно зашагал в сторону, откуда сейчас доносились голоса.
