Ониксовые глаза князя смеялись. Алые всполохи, казалось, только подначивали: «Что ж ты, Лех, думал один такой умный?».
Я сложил руки на груди, показывая, что не намерен смущаться и выкручиваться.
— Какая разница, мой князь, жена или невеста?
— В нашем случае пока никакой, — произнес он. — Так даже лучше. Однако вы должны понимать, что если Алина окажется опасна для Речи Шветной, то придется принимать меры.
— В смысле опасна? — тут же напрягся я, чувствуя возникшее желание подержать Шлях-Успенского за горло.
— Что вы слышали о смолях? — проигнорировал мой вопрос Вацлав.
Я хотел уже было продолжить про Алину, но вовремя заткнулся. Так, спокойно. Не стоит дерзить князю сейчас. Лучше потом встретить его стеной огня. Или ещё чем-то не менее действенным.
— Нет, не слышал.
Вацлава мой ответ не удивил. Он только кивнул и сказал:
— Хорошо, тогда слушайте.
История оказалась весьма занимательной.
Тадеуш Каторжинский с юности занимался наукой. Его интересовало колдовство не как способность, данная природой, а как возможность разложить всё окружающее на мелкие детальки. Чтобы, досконально изучив их, собрать во что-то новое, неизвестное этому миру.
Изучение Ключей колдовства поначалу было милой забавой. Но потом Тадеуш понял, как ими управлять… в более широком диапазоне, чем это делали местные бургомистры.
Потом Тадеуш пропал. А когда вернулся, уже был не один.
— И как же это определили? — уточнил я, невольно вцепившись в подлокотники.
Вацлав Шлях-Успенский умел рассказывать так, что ты падал в историю, чувствуя её запахи и страхи.
— Дневник Тадеуша, — пожал плечами Вацлав. — Всё до безобразия просто. Даже банально, я бы сказал.
Мне удалось сохранить каменную маску на лице. Черт бы тебя побрал, любитель оригинальности.
— Он называл существо, пришедшее за ним из другого мира — смоль, — продолжил Вацлав. — Смоль не имела тела, была невидима для нашего глаза, но при этом полностью подчиняла себе своего… владельца.
Я чуть нахмурился, пытаясь осмыслить сказанное. Паразитов достаточно и в нашем мире. Но они слишком слабы, чтоб взять в плен ведьмака.
— Как он понял, что… что-то не так? — спросил я, бросив быстрый взгляд на князя. Так-так, тоже задумчивый и далеко не радостный.
— В дневнике он достаточно подробно описывает свое состояние: упадок сил, невозможность колдовать, а потом — резкие всплески силы. Но самым ярким воспоминанием было то, что ночью он мог наблюдать… Только наблюдать за происходящим вокруг, но не действовать. Смоль тем временем изучала мир вокруг. И ей хотелось крови.
Я ничего не сказал, но невольно подался вперед, ожидая продолжения истории.
— Крови было достаточно. На Палланок, в котором Каторжинский жил со своей супругой, часто нападают волколаки. И крови было много…
— Тадеуш их привлекал? — внезапно появилась у меня догадка.
— Именно, — кивнул Вацлав. — Сам нарывался словно. И выходил победителем. Ровно до того момента, когда волколаков оказалось слишком много.
Повисла тишина. Враг оказался многочисленнее, чем… чем думала сущность… Смоль.
— Но ведь это не все? Смоль не пропала? — чуть прищурился я.
Он мне не договаривает. Вот нутром чую.
— Не пропала, — ответил князь таким голосом, что в комнате стало вмиг холодно. — Потому что в дневнике есть намек, что Тадеуш встречался с Анджеем. Именно после этого Анджей словно свихнулся, начав заниматься экспериментами с силой.
— А потом? — подстегнул я.
— А потом у Алины пошли проблемы со способностями и возможностью колдовать.
Я затаил дыхание, понимая, к чему он ведет. Понимая, но не желая признавать и подчиняться. Ведь это… нет-нет, ни за что! Никогда не соглашусь!
— И чего же вы хотите?
— Чтобы вы отдали вашу жену мне.
Пальцы обожгло, я сделал шумный выдох. Спокойно, Лех, спокойно. Ты же взрослый ведьмак, ты сильный и независимый мужик с кошкой-фамильяром, ты…
— А мебель портить необязательно, — скучающим тоном сообщил Вацлав. — К тому же, насколько я помню, между вами никогда не было пылкой любви, поэтому к чему такая реакция?
До меня только сейчас дошло, что ладони окутало лавандовым пламенем, которое в любую секунду грозит сорваться вперед и уничтожить всё на моем пути. Да уж, совсем обалдел. Защищать Алину — это одно, а вот покуситься на князя и остаться милым трупом — это совсем другое.
Хотя бы потому, что я ей ничем не помогу в таком состоянии.
— Простите, великий князь, сорвалось, — сказал я искренне. — Что же касается наших чувств, то думаю, это наше личное дело с Алиной Альжбетой.
Наглый черный кот запрыгнул к князю на колени. Тот тут же начал гладить зверюгу.
— Похвально, что вы оберегаете семейные ценности от посторонних, пан Скорбута. Тем не менее, подумайте сами, если Алина опасна для общества, разгуливать как ни в чем не бывало… не получится.
О, конечно. Хотелось скрипеть зубами. Всё ясно, куда уж яснее. «Не получится». Дипломат хренов. Так бы и сказал: «Посажу вашу женушку на цепь, буду проводить эксперименты и прочие угодные моему княжескому величию вещи».
Так, надо успокоиться.
Частично Вацлав был прав. Я долго не испытывал к Алине никаких чувств. Ну помогал и защищал как младшую сестренку. При этом не очень симпатичную сестренку. Но что поделать, это её выбор. Я не был ей ни нянькой, ни отцом, ни даже подружкой, которая могла бы задушевными разговорами повлиять на желание сменить стиль.
Внешность Алину не особо беспокоила. Казалось порой, что тело и вовсе её тяготит, мешая заниматься наукой и исследованиями. Уж не знаю, откуда в роду Каторжинских такая страсть изучать всё подряд, но это явно их семейная черта. Правда… бывают исключения в виде блондинистой Виславы. Вот уж ведьма так ведьма. Ничего кроме собственной персоны и желания окрутить богатого мужчины не интересует.
Тем не менее к Алине я привязался. Сразу решение отца просто убило, но потом я нашёл кое-какие плюсы. Алина ко мне хорошо относилась, как к другу, а не жеребцу, с которым можно провести несколько ночей. На моё состояние тоже не заглядывалась, ей это было ни к чему.
Любви не было… Но кто знает, какая она эта любовь? Возможно, со временем удалось бы Алину убедить преобразиться, а я… Я б тоже в долгу не остался.
Пожалуй, со стороны кто услышь мои рассуждения, тут же бы возмутился. Как так? Говорить про брак и без любви? Но так уж вышло, что по-настоящему я ни в кого не влюблялся, не было такой женщины, за которой бы и в огонь, и в воду. А ждать чего-то… Можно, конечно, только так можно дождаться не истинной любви, а старухи с косой.
Но все поменялось, когда Алина вернулась из лекарни. Страх, отчаяние, понимание, что мог потерять настоящего друга. А когда приехал её забирать, то внутри что-то щелкнуло. И уже понял, что она — не друг, нет, она — большее.
И вот теперь передо мной сидит Вацлав Шлях-Успенский и заявляет, что заберет мою жену. Кузяк вам, княже, а не моя жена. Заведите себе собственную и надругивайтесь! Свою никому не дам! Сам буду!
— Мой князь, я готов поклясться чем угодно, что Алина будет под моим постоянным наблюдением. Если потребуется, все двадцать четыре часа в сутки. И…
— А спать как будете? — полюбопытствовал он. — Лех, вы, конечно, уже не раз себя проявили, как талантливый ведьмак, но всё равно не всесильный.
Я закусил губу. Как бы это не было неприятно слышать, Вацлав говорит правду. Хотя у меня есть фамильяр. И можно ещё кое-что придумать…
— Не бывает безвыходных ситуаций, — всё же уперся я. — Можно приставить духа рода.
Вацлав с интересом посмотрел на меня. Немного стало не по себе. Вот же ж… полудемон. Иногда ему даже говорить ничего не нужно. Достаточно одного взгляда, чтобы пришпилить оппонента, будто бабочку к стене.
— Вы готовы отдать треть своих колдовских сил, чтобы создать духа? — мягко поинтересовался он.
— Готов, — ответил я недрогнувшим голосом.
