Я сунула карандаш в пучок, опустила книгу легенд поверх учебника. Старые страницы выпустили пыль мне в лицо. Я чихнула, протерла глаза и перевернула страницу. Я вскоре отыскала историю Йоримицу, героя, который последним убил Шутен-доджи. В книге была иллюстрация Шутен-доджи в Ооэяме, огромная красная голова огра занимала большую часть страницы, рот был раскрыт в хохоте. Черный дым развевался вместо волос и…
В дверь постучали, и я вздрогнула. Я взяла себя в руки и повернулась на стуле к двери.
— Войдите!
Дверь открылась внутрь. К моему удивлению, Широ стоял за ней. Он прислонился к косяку, подняв пару Кит-Катов.
— Я увидел свет в окне и подумал, что тебе нужен перерыв, — объяснил он. — И я сбегал в круглосуточный конбини. Ты же любишь малиновый?
— Эм, да, — я сняла очки с носа, вдруг смутившись из-за штанов пижамы в горошек и свободной футболки. — Откуда ты знаешь?
— Легко, — сказал он, пожав плечами. — Ты всегда выбирала этот вкус в Токио.
— О, — я опустила очки на стол. Я скрестила ноги на стуле. Одно дело, что Широ спал в одной комнате со мной в Токио, там не было другого выбора. В гостинице О-бэй мы старались не нарушать личное пространство друг друга, стучали и выходили на балкон, когда нужно было. Широ явно нравилось снимать при мне футболку, и это каждый раз вызывало румянец на моих щеках.
Другое дело — когда мы с Широ делили нейтральную территорию. Даже если это была гостевая комната, это было личное пространство в доме дедушки. И то, что он был тут, превращало пол под ногами в зыбучие пески. Может, я была старомодной, как мама, но парень в моей спальне явно что-то означал. Особенно этот парень.
Корейские дорамы обещали, что любовь ударяла резко, как звезда, упавшая с неба. Может, для него так ощущалось, но ко мне она подобралась на лисьих лапках, медленно и тихо, словно не хотела меня спугнуть.
— И… — Широ робко улыбнулся. — Можно мне войти?
После мига колебаний я кивнула. Он пересек комнату и опустил батончики на иллюстрацию Шутен-доджи — малиновый и с зеленым чаем. Кит-Каты часто дарили ученикам перед контрольными… или жрицам, которые собирались сражаться с одним из самых жутких демонов в стране.
С каждым вдохом кровавая луна была все ближе. Мы не были готовы. Мы с Шимадой все еще не знали, где был последний осколок Кусанаги. Три шинигами были в нашем деле — пять, если считать О-бэй и Ронина, но они не останутся, если в группе не станет семеро.
И я не была готова. Как бы я ни тренировалась с Роджи, я не буду мастером к восходу кровавой луны.
— Kitto katsu, — тихо сказал Широ, что означало «ты точно победишь» на японском.
— Даже не знаю, — сказала я.
Он посмотрел на мои книги, прислонившись к столу.
— И чтение ужасов о Шутен-доджи помогает?
— Ты знаешь, что я люблю быть готовой.
— Даже слишком, — улыбнулся он.
— Только когда нельзя проиграть, — я встала со стула, сдвинула Кит-Каты с книги из библиотеки и закрыла ее. — Но мне кажется, что этого мало, хотя я каждую минуту готовлюсь к кровавой луне. Давление из-за попыток все удержать в равновесии…
Я замерла, не зная, как описать то, как я себя чувствовала, не рассыпавшись.
— Это сильно, — Широ поймал мой мизинец своим.
— Ага, — вздохнула я.
Он прижался щекой к моей макушке. Я повернула лицо к нему, будто меня тянула некая сила. Наши носы столкнулись. Я захихикала. Может, это и испугало бы меня в другой момент, но Широ счастливо вздохнул. Значит, было не так плохо.
— Мы можем закончить то, что начли под зонтом? — спросил он, водя большим пальцем по моей челюсти.
Я сжала кулаком его футболку.
— Ты про то, как нас грубо перебили?
— Раздражающий они.
— Раз ты все еще должен мне поцелуй под зонтом…
Крик раздался вдали, и мы вздрогнули. Широ оттолкнулся от стола, напряженный, прислушивался к звуку.
— Что это было? — прошептала я.
— Звучало как женский визг, — сказал Широ.
— Это я поняла, — я старалась не закатывать глаза.
Широ прижал палец к своим губам, еще крик проник в дом.
— Оставайся тут. Я проверю, что такое.
— Шутишь? — я пересекла комнату. Я схватила джинсы из шкафа. — Я не останусь тут, когда кто-то кричит в моем храме.
— Остаться безопаснее… — но он затих, когда я сняла штаны пижамы, длинная футболка скрывала трусики. Он смотрел, и в этот раз краснел он.
— Ты против? — я натянула джинсы. — Нет времени на приличия.
Он повернулся к стене, посмеиваясь, вытирая ладони о джинсы. Я застегнула джинсы, заправила в них футболку, схватила свитер. Я надела его, пока мы спускались по лестнице. Широ открыл входную дверь. Я обула балетки и вышла за ним в темноту.
Ночь была холодной и неподвижной, словно боялась с нами. Мы замерли на миг, слушали. Мое дыхание вылетало паром. Еще крик пронзил воздух, и Широ взял меня за руку. Мы побежали в увядающие сады дедушки, следуя за криками к мотомии.
Мы добрались до маленького храма, и я посмотрела на люк. Он был открыт, тьма внутри была идеальной. Вой женщины понимался из погреба.
Я пошла к двери.
— Кира! — зашипел Широ, схватив меня за руку. Я стряхнула его ладонь, вошла в маленький храм и спустилась в подвал. Внизу было немного света. Я услышала низкий голос, от которого желудок задрожал. Язык был чужим, звучал жестоко, словно во рту говорящего были гвозди.
Широ спустился за мной.
Воздух стал холоднее, когда мои ноги коснулись земляного пола подвала. Тьма была густой, ее с трудом разгоняли сферы хитодама под потолком. Я дышала носом. Сухой пыльный воздух жалил ноздри и горло.
Шинигами собрались тут как тени. Хейхачи повернулся, когда я вошла, он был ближе всех к двери. Его бабочка встревоженно била крыльями на его плече. Другие собрались свободным полукругом возле угла комнаты: Шимада в центре с мрачным лицом, ладони скрылись в рукавах. О-бэй рядом с ним, поджав губы в тонкую линию. Роджи упирала кулаки в бока, а пятый был спиной ко мне. Несмотря на его пепельные волосы, я не сразу его узнала.
Ронин.
— Что ты тут делаешь? — я бросилась в подвал, глядя на Ронина. — Я говорила тебе не лезть…
Визг остановил меня. Женщина в грязном кимоно сидела на коленях на полу, оковы были на запястьях и лодыжках. Серый металл напоминал клинки шинигами — он сиял как пасмурный день. Она смотрела на меня из-под спутанных волос, радужки пропали за зрачками. Ее вид пробивал дыры в моем здравом разуме.
— Юза? — прошептала я.
Она бросилась на меня, крича. Слезы текли по ее щекам, оставляя темные следы на коже. В холодном свете ее оков она выглядела как мстительный призрак. Она боролась с оковами миг, шея была напряжена, а потом она скорбно всхлипнула и рухнула на пол.
— Что вы с ней делаете? — спросила я. Отвращение сковало льдом мой гнев.
— Ничего, — О-бэй шагнула ближе и опустила ладонь на голову Юзы. Юза зарычала. — Приспешники Шутен-доджи прокляли ее, а теперь пытаются призвать домой. Пойми, Кира, потребовались таланты пятерых шинигами, чтобы подавить ее.
— Нужно было спросить у меня разрешения, — процедила я.
О-бэй ворковала с Юзой, подняла голову шинигами, погладила ее щеку.
— Если бы я выждала хоть миг, она вырвалась бы и перерезала твое милое горло…
Юза завопила как полицейская сирена. Ее тело содрогнулось, шея выгнулась под невозможным углом. Она рухнула на пол, потянулась ко мне дрожащей рукой. Я отошла на шаг, врезалась в грудь Широ. Он поймал меня за плечи.
Даже О-бэй отпрянула, когда она завизжала снова. Хейхачи дрожал. Только Шимада оставался спокойным и неподвижным.
— Вы не можете ей помочь? — спросила я.
— Нет, — сказал Шимада. — Но проясню, если мы не уничтожим Шутен-доджи, все шинигами в этой комнате разделят судьбу Юзы-сан. Ее проклятие может пройти, но наши мучения будут вечными.
— Мы не проиграем, — сказала я, хотя ощущала беспомощность, глядя на Юзу. Если я не могла защитить одну шинигами, как спасти семерых?
