или поздно она должна вернуться! Разве не так?
– Именно так, ваше величество! – подтвердил его сиятельство. – Скоро она вернется! Именно таково пророчество старого мага Эклунда. В Шелларе нет человека мудрее него, и если он сказал, что через пятнадцать лет в день летнего солнцестояния она вернется в королевский сад, значит, так оно и будет. А вот захочет ли она здесь остаться – большой вопрос.
Я уже слышала про мага Эклунда от маркизы Анси – она тоже говорила о нём как о самом мудром человеке в Шелларе, наделенном особым даром – даром мысленного общения с птицей Сирин. Правда, когда я заинтересовалась этим, она, как обычно, предпочла переключиться на другую тему.
– Но если этот маг так хорошо знает птицу, то значит, он знает и как можно заслужить ее прощение и добиться, чтобы она вернулась домой, – сказала я, удивляясь, почему сами шелларцы не додумались до этого.
– Разумеется, ваше величество! – охотно согласился со мной граф. – И ваш супруг лично ездил к нему, чтобы это узнать. Но об их разговоре я знаю совсем немногое – старый Эклунд заявил, что если птица Сирин, вернувшись в Бельфер, снова не захочет здесь остаться, то она погибнет – она не может находиться вдали от родины более пятнадцати лет. А если погибнет она, то погибнет и весь Шеллар.
– Но неужели нет никакого способа сделать так, чтобы она осталась?
Граф вздохнул:
– Кажется, есть. Маг сказал, что нужно принести Сирин жертву – тогда, быть может, она простит Шеллар. Но что это за жертва, мне не известно – эту тайну Эклунд открыл только королю.
Лашан еще долго рассказывал мне что-то, не связанное с проклятием и птицей, но я уже не слушала его. Все мои мысли были обращены к тому, что он сказал ранее. Он не знал, с чем была связана жертва птице, но, кажется, это знала я.
Так вот почему его величеству так нужен был этот брак! Вот почему он так хотел, чтобы я оказалась в Шелларе! И именно поэтому он до признания мадемуазель Пикард старался держаться от меня подальше и так и не сделал по-настоящему своей женой.
Я была нужна ему лишь на время. На то короткое время, что оставалось до дня летнего солнцестояния. Наверняка, именно в тот день, когда Сирин вернется в Бельфер, и должно состояться жертвоприношение. И жертвой должна стать дочь человека, оскорбившего священную птицу – я, принцесса Элана!
Да, это были лишь мои догадки, но слишком многое указывало на то, что я была права. И если всё было именно так, то что мне надлежало сделать? Сбежать из Шеллара, пока не наступило лето? Но для этого следовало отыскать как минимум надежного проводника – одна я не смогу перебраться через реки и горы. И в данный момент этот план был невыполним – началось активное таяние снегов, и все дороги превратились в некое подобие зыбкого непроходимого болота.
Даже официальный посланник короля до сих пор не вернулся из Алькании, а потому мы до сих пор пребывали в неведении относительно того, как отнесся король Астор к требованию Венсана. Я видела, что это беспокоило его величество, а теперь уже и понимала, почему. Ему необходимо было, чтобы принцесса Элана прибыла в Бельфер до дня летнего солцестояния.
Наши совместные обеды стали почти ежедневными, и за одним из них Венсан сказал:
– Я до сих пор не получил вестей из Тьерсена. Возможно, с гонцом что-то случилось по дороге, но я склонен полагать, что дело вовсе не в этом. Не сомневаюсь, что Астор, получив мое требование, всё рассказал вашему дяде, и тот не мог не понять, как я разгневан его обманом. А если так, то он сделает всё, чтобы спрятать вашу кузину и ни за что не признается в подмене.
– Что же вы намерены делать? – я спросила это почти шепотом – от страха голос едва слушался меня.
– Я намерен заставить их выполнить данное некогда обещание любой ценой, – а вот голос Венсана был холоден и звонок. – И чтобы добиться выдачи принцессы Эланы, я не остановлюсь даже перед объявлением войны. Именно это и должен передать королю Алькании герцог Дампьер – министр иностранных дел Шеллара, который прямо сейчас уже едет к вам на родину. Если они откажут и ему, нам придется применить силу.
Наверно, я побледнела, потому что его величество торопливо подал мне воды (из-за приватного разговора в столовой не было слуг).
– Простите, Ребекка, я напугал вас. Да, я вынужден был открыть нашу тайну Дампьеру, но заверяю вас, что мы можем быть уверены в его молчании. Ему всегда доверял мой отец, и у меня никогда не было поводов сомневаться в его преданности. Только ему я мог доверить столь деликатную и важную миссию. Но вам не о чем беспокоиться, сударыня. Когда ваша кузина прибудет в Шеллар, вы сможете сами решить, как поступить. Если вы захотите вернуться домой, я не стану вам препятствовать. Но, быть может, вы предпочтете не возвращаться в дом дяди – тогда вы можете остаться в Бельфере, я буду этому рад.
Если бы не тайна, что нас связывала, я была бы куда больше признательна ему за эти слова. Но захочет ли он повторить их, когда узнает, что принцесса Элана – это именно я? В этом я была не уверена. Когда на одной чаше весов находится безопасность твоей родины, а на другой – жизнь женщины, которую ты знаешь всего несколько месяцев, то выбор очевиден. И за этот выбор даже я не смогла бы его упрекнуть. Я знала, что такое государственные интересы. Я была внучкой короля.
Чтобы хоть немного отвлечься от раздумий, которые сводили меня с ума, я всё чаще старалась бывать в библиотеке. Историю Шеллара я уже знала едва ли не столь же хорошо, что и историю Алькании.
Как ни странно, но иногда я встречала в библиотеке мадемуазель Пикард – оказалось, что она тоже любительница чтения. При моем появлении она всегда делала вид, что сосредоточенно читает какую-нибудь серьезную книгу – вроде жизнеописания монархов и полководцев былых времен, – но я не раз замечала, что под ними она прятала сентиментальные романы о прекрасных принцессах и влюбленных в них рыцарях. Бедняжка мадемуазель, должно быть, в реальности ей отчаянно не хватало этих светлых чувств, в которых она сама никогда не решилась бы признаться.
Обычно мы с ней предпочитали держаться на расстоянии друг
