мою отставку, Ваше Высочество, — заиграл желваками Лерой.
— Отказано. Я еще не сошел с ума, чтобы после заговора разбрасываться верными людьми. Возьмете на себя новый департамент разведки, раз уж сведения собрать у вас получилось. Пройдемте, господа, проверим, что творится снаружи. — И кивнул мне: — Отдыхай, сестричка.
— Когда мы выезжаем в Большой дворец?
— Когда вернутся нарочные с сообщениями.
Я поднялась в свои покои. Белый дворец в шесть раз меньше Большого, это всего-лишь резиденция для отдыха, и в моем распоряжении была маленькая гостиная и спальня.
Закрыв дверь, я скинула пыльный мундир, оставшись в рубахе, сквозь которую просвечивало мое черное белье, но сейчас мне было все равно. Я будто потеряла все силы. Эрик... Эрих... нет, пусть будет Эрик — увидев, во что я одета, завернул меня в плед, подхватил на руки, и кажется, собирался уложить на софу, но я махнула рукой на кресло, и он устроился со мной на коленях.
— Скажи, — спросил он, распуская мою растрепанную косу, — зачем ты вызвала Грастона на дуэль?
— Чтоб унизить, поставив в тупик, и ошарашить, иначе он не дал бы мне обратиться к офицерам.
— А если бы он согласился?
— Убила бы, — я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно, но получалось плохо. Там, под навесом, меня двигала вперед ярость и понимание, что или я его, или он — Ангорию. Теперь мысль о том, чтобы лишить человека жизни, вызывала оторопь, и еще больший ужас — осознание, что именно так пришлось бы поступить.
Эрик успокаивающе обнял меня, провел рукой по волосам и прижался к моим губам. Больше мы не разговаривали.
В этот раз мы целовались не торопясь, медленно и без спешки изучая друг друга. Я запустила пальцы в волосы Эрика, он перешел к шее, и тогда дверь распахнулась, явив нам Альфреда.
Разумеется. Разве могло быть иначе?
Я не соскочила с колен Эрика в панике только потому, что у меня не было сил. Я медленно встала и поправила сползающий плед. Эрик так же не торопясь поднялся из кресла и поклонился принцу.
— Вон Краальд, объяснитесь.
— Ваше Высочество, я прошу у вас руки Ее Высочества Беатрис.
— Вы в своем уме?
— Я люблю Ее Высочество.
— Значит, не в своем, — кивнул Альфред.
— Благодарю, братец, — процедила я.
— Вы всерьез считаете, что возможна свадьба между членом монаршей семьи Ангории и эдачийским шпионом? — поинтересовался Альфред у Эрика.
— Братец, если бы не заговор, я сейчас была бы весталкой и все равно потеряна для ваших политических игр, — сочла я необходимым напомнить о своем присутствии. — И я могла выбрать Эрика год назад!
— Но ведь не выбрала, — шевельнул бровью тот.
Не обращая внимания на мое возмущение, этот Альфред кивнул в сторону двери, и Эрик вынужден был выйти. Дверь притворялась за ними двумя, когда я услышала:
— Разумеется, ни о какой свадьбе и речи быть не может.
Схватив с софы подушку-думку я запустила ее в щель.
— ... ради вашего же блага, — со смехом закончил мой мерзостный родственник, и дверь закрылась.
Меня разбудил громкий стук в дверь. Перед тем, как смыть пыль, переодеться в сорочку и лечь в кровать, я заперла дверь спальни на засов, потому что не желала никого видеть. Я сделала свое дело, какого стрикса от меня еще хотят?
На дверью оказалась незнакомая горничная с тележкой, на которой стояла тарелка, накрытая крышкой, чайничек и чашка. Опустив глаза вниз она попросила прощения, что разбудила меня так рано, но Его Высочество приказал привести меня в порядок перед возвращением в Большой дворец. Рано? Я отодвинула штору. Рассветное солнце смотрело в окно.
Внутри разлилась противная слабость. Спать я легла до ужина, и судя по всему, проспала больше половины суток. Вчера я съела несколько ломтей хлеба и выпила бокал вина. Неплохая диета, но не сегодня.
Хотелось снова влезть в мундир, но меня остановило, что он был невозможно пыльным и местами с грязными разводами. Пришлось надеть платье из тех, что хранилось в Белом дворце. Через полчаса я спустилась вниз.
— Избежать боя не удалось, — сообщил мне мрачный Альфред. — Есть с дюжину убитых. Офицеры Эгберта арестованы, дворец уже очистили. Отец жив, его нашли в казематах под дворцом. Там же сидел капитан охраны и караульные — их попросту усыпили.
Я перевела дух. Все-таки как бы я ни относилась к папеньке, смерти от руки сына он не заслужил.
— Значит, все закончилось? Отец возвращается на трон?
Альфред развел руками.
— Сидя в каземате, он подписал отречение по всей форме. Его подняли в полночь с постели и кинули в камеру. К утру он сломался. Ты же помнишь, как он психовал, стоило ему спуститься вниз. — Невесело усмехнувшись, он уточнил: — Отец потерял корону, встретив рассвет под землей, именно потому, что после того предсказания опасался подземелий.
— О...
— Так что, я принимаю корону, отец остается герцогом.
Может, это и к лучшему.
— Что с остальными во дворце, с теми, кто оставался на нашей стороне?
— Твой Прастон с верными остатками гарнизона занял ту часть подземелья, где королевская сокровищница с хранилищем артефактов, и продержался до нашего прихода. Магов заговорщики использовать побоялись, там все-таки охранные заклинания и артефакты, а обычных вояк Прастон с командой избил и выкинул. Никто не ранен, но у каждого, кто туда сунулся, сотрясение мозга, сломанные ребра, рука или нога. То, что Эгберт не добрался до сокровищницы, очень сильно сыграло нам на руку. Довольно много сомневающихся перешли бы на сторону заговорщиков, если бы им предложили изрядный куш, а про артефакты и говорить не приходится — успели бы растащить половину. Думаю повысить Прастона сразу до капитана.
— Ни в коем случае. Где ты еще такого учителя для молодняка найдешь? Дай ему капитанское жалование и оставь сержантом, иначе он мне всю душу проноет. Что с Эгбертом?
— Эгберт — идиот.
— Скажи мне что-нибудь новое.
— Я и говорю. Эгберт — идиот. Он попытался принять яд, но не рассчитал дозу, и теперь пускает слюни, улыбается и издает нечленораздельные звуки.
Стрикс. Эгберт — идиот.
В кавалькаде, которая отъезжала от Белого дворца, я заметила Эрика, но приблизиться ко мне ему не дали.
Меня посадили в карету
