— Ох, девочка, суровая в этом году зима выдалась, холодная. У нас пол обители вымерзло.
Новую знакомую звали Варварой. Низенького роста, но зато крепко сбитая и румяная, с таким зычным голосом, что запросто могла перекричать стадо разъярённых гусей.
— Все так серьезно? — спросила Ким срывающимся от волнения голосом.
И волнение это было вполне искренним, ведь именно в этот момент Хасс был на крыльце, мягко снимая ненадежный замок. Если бы ее собеседница обернулась, то непременно бы его заметила.
— Не томите! — взмолилась Ким, хватая ее за руку и удерживая на месте, — все так плохо?
— Плохо, — женщина грустно кивнула, — часть цветов замерзла…Вместе с теми, кто был в них. Мы как проснулись, так и обомлели. Пекарь с женой, хромоногая Зина, девчонки травницы, сын мельника… Все встали, а они нет. Так и остались лежать. Бледные, изнеможённые, холодные. Зима из них всю силу вытянула.
Ким хотелось сказать, что не зима виновата в их гибели, а цветы проклятые, но не стала. Не поверят ей. Решат, что наговаривает почем зря.
— Мельник-то старый, как рыдал. Он ведь дольше всех в нашей деревне живет и пацаненка этого с семи лет приютил, сразу, как привезли в нам из Милрадии. Как к родному относился. И тут беда такая…
У Ким запершило в горле и защипало глаза. Как к родному относился, значит? И сам же выбрал в качестве жертвы…
— Как дальше-то жить не знаю. С каждой зимой все больше наших уходит. Просили разрешения перебраться в соседнюю деревню, а нам не позволили, — она безнадежно махнула рукой в сторону сторожевой гряды, — сидят там в своих замках и не думают о том, что у нас и крыши худые, и еды не хватает…
Не в крышах было дело. Совсем не в них. Их обитель уже изживала саму себя, вытянула почти все из своих обитателей. Через год-два деревня бы и вовсе исчезла, а людям бы рассказали очередную сказочку о том, как захватчики из Андракиса разрушили все до основания, а выживших увели в плен.
Теперь у них будет шанс. Крошечный, но все-таки будет. Если удастся разрушить каждую обитель в проклятой долине
— Мне жаль…
Она осеклась, не в силах вымолвить ни слова. К ним шел стражник из Милрадии. В привычной темной форме Асоллы. Из ножен на его поясе выглядывала потертая ручка тяжелого меча, на голени — ножны поменьше, для кинжала. На его лице застыло выражение глубокого недовольства, словно выполнял нелюбимую работу.
Откуда он здесь?! Пришел за ней?
Ким пошатнулась, сильнее цепляясь за руку женщины, и едва сдержалась, чтобы не броситься бежать. Нельзя! Хасс еще в обители.
Глубоко-посаженные светлые глаза подозрительно смотрели то на Ким, то на ее собеседницу, а густые смолянисто-черные усы раздраженно подрагивали.
— Что у вас тут?
— Ничего… — едва слышно выдохнула, мысленно уже прощаясь с жизнью. Сейчас ее схватят и вернут обратно в Асоллу.
— Разговариваем! — внезапно подбоченилась Варвара, — нельзя что ли?
— Нечем заняться?
— Не тебе говорить, чем нам заниматься, — смело шагнула вперед, — пришел проверять запасы, вот и проверяй! А к нам не лезь! Ишь ты! Каждую весну, повылезают из своих нор, и как петухи надутые бродят по округе!
— Следи за языком, женщина!
— А то что? Нас и так сюда согнали, как скот. Ни защиты, ни помощи. Так еще носы свои суете куда не просят.
— Я просто спросил, что у вас тут происходит, — процедил сквозь зубы.
— Что, что… Мужиков обсуждаем! У кого руки сильнее, да мужское достоинство больше! Хочешь, и тебя можем обсудить! Снимай портки, — нагло рассмеялась она и бесцеремонно дернула его за ремень.
— Совсем сбрендила! — вояка грубо отпихнул ее руку.
— Боишься, — зловеще улыбнулась Варвара, — правильно. А то ведь не только обсудить можем, но еще и порчу наложить. Так что сморщится твой стручок и отвалится, как головешка!
— Чокнутая! — в сердцах выплюнул он, и развернувшись торопливо пошел прочь, — правильно вас всех сюда выкинули. Отребье колдовское.
— Иди-иди давай, не бухти, — бойкая женщина медленно выдохнула и сразу как-то сдулась. Только сейчас Ким поняла, что ей тоже было страшно, — только так с ними и можно. А то вообще за людей не считают. Ироды.
* * *
На душе у Хьюго было неспокойно. Бабища эта со своими глазами бешеными никак не давала покоя. Он даже втихаря, когда никто не видел, проверял на месте ли мужское хозяйство. Не обуглилось ли, не отвалилось ли. Вдруг действительно сглазила? Эти убогие в долине на все способны. Правильно их из Милрадия выгнали. Правильно!
В дурных размышлениях он провел полдня, и все никак не мог успокоиться. То ругался мысленно, то придумывал законы, которые бы вообще запретили «одаренным» рот открывать и на нормальных людей тявкать, то представлял как тетке этой пощечину отвешивает. Представлял, представлял… и в итоге понял, что не в тетке дело. А в той, второй. Бледной как моль, с длинной светлой косой и испуганными зелеными глазищами на пол лица. Видел он такие глаза во время службы, и не раз. Так обычно смотрел человек, которому было что скрывать, который боялся быть пойманным.
Чего могла бояться эта девчонка? Может про мужа, что-то плохое говорила? Или про стражников? А может украла чего?
Интересно ему стало. Сколько он себя помнил — всегда на службе у Милрадии был. Служил хорошо, ответственно, работу свою выполнял не отлынивая. И сейчас по привычке начал анализировать, думать, искать варианты.
Надо поговорить с этой девкой, задать наводящие вопросы, посмотреть на котором из них мяться начнет и выкручиваться.
Так увлекся этим, что даже забыл и про сглаз, и про свои прямые обязанности. Никуда пересчет зерна и запасов не денется, а вот зеленоглазая могла оказаться интересной.
Он прошелся по деревне, высматривая девушку со светлой косой, даже поля посетил и до пастбища добрел –нигде ее не было. Тогда вернулся в деревню и, тайком осенив себя защитными жестами, отправился к Варваре, которая в то время развешивала стиранное белье на заднем дворе.
— Опять ты, усатый? — она встретила недовольным взглядом, без почтения, снова вызывая у Хьюго желание сжечь все поселение, вместе с этими неблагодарными дикарями.
— Помалкивай женщина, — грозно ответил он и расправил плечи, чтобы казаться еще больше, — мне нужна та девка, с который ты сегодня разговаривала. Не могу ее найти. Где она?
Варвара хмыкнула, перевесила полотенце с одного плеча на другое и отвернулась.
— Я к кому обращаюсь? — взревел Хьюго, — отвечай немедленно!
— Так отвечать или помалкивать? Ты уж определись, служивый, а то не знаю какой из твоих приказов выполнять.
Он скрипнул зубами и хотел было сказать ей пару ласковых, но выразительный взгляд, опущенный на его пах, немного поубавил пыл.
— Где она?
— Да кто ж ее знает, — Варвара пожала плечами, — не местная она. Проезжала мимо деревни, заехала воды попить. Вот и разговорились.
— О чем говорили?
— О жизни. О том как зима прошла, и каким лето будет. Твое-то какое дело?
— Подозрительная она. Может преступница…
Варвара в ответ лишь рассмеялась.
— Не там ты преступников ищешь, солдатик. Не там, — махнула рукой и, подхватив опустевшую корзину из-под белья, направилась прочь, — некогда мне с тобой стоять и глупости слушать.
Она ушла, а Хьюго остался стоять, гневно сжимая кулаки. В долине всегда так, никакой помощи от местных. В темницу бы их всех — мигом шелковые бы стали.
С трудом отогнав от себя мысли праведный гнев, он снова начал размышлять. Значит зеленоглазая не из деревни? Куда она ехала, откуда, зачем? Пожалел, что побоялся сглаза и не выбил из Варвары больше подробностей.
Ладно, обойдется без них. Чай не дурак, сам до всего додумается.
Он отправился на то место, где видел их утром. Просто разбитая дорога, с глубокими колеями, выбитыми деревенскими телегами. Слева еще полуголые кусты сирени, справа заброшенный дом с заколоченными окнами. Чуть поодаль — обитель Сна. Ничего интересного.
