самостоятельно.
— Очаровательно, — сухо прокомментировал Корвус и под взглядом его льдисто-серых глаз, мы свернули на тропу.
Полагаю, рано или поздно он объяснит, что имеет в виду.
— Проректор Каллахан крайне высоко о вас отзывалась, профессор Маккой, — неожиданно заметил он.
— Это… очень лестно.
— Ваша квалификация также не вызывает сомнений, — сообщил он Эхои.
Та загадочно улыбнулась, тряхнула золотисто-каштановыми волосами и сдержанно поблагодарила ректора.
— Обстоятельства вынудили меня пересмотреть некоторые свои решения и в ходе этого пересмотра я пришел к выводу, что… — витиевато начал Корвус и, осекшись, вдруг прямо заявил тихим уверенным голосом: — Я был не прав. Мне следовало разделить свое беспокойство с преподавательским составом, а не разбираться в проблеме самостоятельно. Опыт моих предшественников показывает, что ректор, прячущий информацию от преподавателей, скорее потерпит поражение. Я ошибся, полагая, что единолично несу ответственность за все происходящее в стенах Форише Глас.
— А что происходит? — простодушно спросила Эхои и я приблизилась, чтобы предупреждающе сжать ее руку.
Молчи, глупая! В кои-то веки новый ректор не глядит на нас сверху вниз и готов к открытому диалогу.
К моему удивлению Бриар Корвус, тот самый Бриар Корвус, который доводил до слез как профессоров, так и студентов, без тени недовольства произнес:
— Полагаю, немало всего. Эта академия настолько живой и сложный организм, что большую часть происходящего постичь не в силах никто из нас. Однако, сейчас я говорю о конкретных вещах.
— О падении успеваемости? — невинно поинтересовалась Эхои. — Или о проблемах с дисциплиной? Дон Корвус, вы же помните, что мы учим практически детей? Они молоды, пылки и готовы драться за то, во что верят со всем энтузиазмом своего юношеского максимализма.
— Безусловно, — кисло согласился ректор. — К сожалению, эти ваши дети слишком уж часто проявляют свой энтузиазм не там, где нужно. Впрочем, не это предмет моих сегодняшних забот. Сейчас меня больше волнует мощный магический артефакт в лесу.
— Вы серьезно? — переспросила я, слегка вспархивая в воздух от удивления. В такие моменты крылья порой живут своей собственной жизнью. Разумеется, меня удивило не наличие в лесу артефакта, а тот факт, что ректор так свободно и прямо об этом говорит. Тот ли это ректор Корвус, который не сказал никому из преподавателей о проверке и о том, что академия находится на грани выживания? Уж не подменили ли нам ректора?
— Мне действительно было о чем подумать. Проректор Каллахан выдала весьма впечатляющую речь о важности командного единства и… — тут его лицо сморщилось так, словно даже думать об этом ему было неприятно, не то что говорить: — о кораблях.
— Ах, о кораблях, — понимающе протянула я.
Эхои тихонько рассмеялась и добавила:
— Это ее любимая метафора.
И действительно, проректор Каллахан, когда дело доходило до описания нашей академии и того единства, которое нам необходимо, чтобы учебное заведение не развалилось раньше срока, частенько проводила аналогию с кораблем. Форише Глас это огромный корабль, на котором каждый член экипажа, начиная от капитана и заканчивая помощником кока, должен выполнять свою работу хорошо. Команда корабля должна действовать как единый организм.
В прошлом сентябре ректор Ластирус чувствовал себя не очень хорошо и произносить традиционную речь перед началом учебного года довелось проректору. Как раз тогда-то она и сравнила нас с огромным кораблем, плывущим в будущее. Любит она такие сравнения. Теперь и до нового ректора с ними добралась. Ну, значит, можно считать, что ректор Корвус прошел посвящение и почти стал частью нашего коллектива. Почему почти? Потому что я не уверена, что он здесь приживется, не уверена, что академия выстоит в борьбе с министерством. Слишком уж все стало сложно.
— Ах, вот оно что… — уголок губ ректор дернулся в слабом подобии улыбки. — Ну что же, как ни прискорбно признавать, но в словах проректора Каллахан есть истина. Мне следовало понимать, что академия это сложный организм, для нормального функционирования которого важное не только грамотное руководство. Это битва, которую мне не выиграть в одиночку, а значит, пришло время привлечь преподавателей. Коллеги, это конфиденциальная информация, но в академию приехал ревизор.
— Как ревизор? — удивленно приподняла брови Эхои. Она ожидала услышать явно не это. — Зачем ревизор?
— Ревизор из министерства, — слова эти падали тяжелыми каменными глыбами. — В министерстве бытует мысль о том, что содержать Форише Глас становится нерационально. Как вы помните, мы не частная академия, так что министерство имеет полное право прийти к такому решению и закрыть Форише Глас.
— И когда это произойдет? — осторожно поинтересовалась Эхои.
— Если результаты не удовлетворят министерство и чиновники решат, что академия приносит больше расходов, чем доходов, то… — ректор нахмурился и короткой рубленой фразой произнес приговор: — После зимних каникул студенты могут и не вернуться. Их распределят по другим учебным заведениям.
— Что мы можем сделать? — в голосе коллеги звучало непоколебимое упорство.
— Для начала не помешает ваш профессиональный взгляд на парящие скалы, которые обнаружила профессор Маккой. Я накрыл ту часть леса маскировочными чарами, чтобы у проверяющего не возникло даже тени сомнений относительно идеального порядка в академии и…
Ректор осекся на полуслове, что меня удивило, поскольку он не похож на тех, кто теряет мысль на середине. Ректор Корвус способен на одном дыхании произнести длинную впечатляющую речь, уничтожающую его собеседника напрочь, так что подобная осечка оказалась слишком уж для него нехарактерной. Однако бросив взгляд на Эхои, я поняла, в чем дело. Из кармана профессора артефактологии тянулась длинная бесконечная змея измерительной ленты. Извиваясь, лента обвила несколько раз Эхои и потянулась куда-то вверх, мягкой спиралью исчезая среди крон деревьев.
— Вы дали артефакту подобное указание, профессор Шикоби? — медленно и бесстрастно спросил ректор Корвус.
— Нет.
Кошачьи глаза Эхои прищурились, когда она с нескрываемым любопытством посмотрела в темное небо.
— Она не должна себя так вести. Я вообще не активировала чары на этой ленте.
— Выходит, ваш артефакт пробудился сам собой и принял самостоятельное решение относительно дальнейших действий, — в голосе ректор не было вопросительных ноток. Простая констатация факта. Так порой говорят преподаватели на семинарах, пытаясь натолкнуть студентов на верный путь решения задачи.
Гибкое
