моих каблуков звучал остро и очень громко.
Сейчас я хотела спрятаться у себя в комнате, и никого не впускать в свою жизнь. Мне кажется, он просто не понял, что я сказала, а когда осознает, надеюсь, сделает правильный выбор.
Я не достойна его…
Утром я проснулась в дурном настроении, несмотря на полный резерв. Сны снились в любовном подтексте, тело жаждало неизведанного, того, что пообещал дать демон.
Меня впервые посетили сны с моим участием…, но они все обрывались на самом интересном, не давая возможности познать все самой. Все то, что я так долго внушала мужчинам, теперь мучило меня… только не доходя до логического конца.
Стоя перед зеркалом, решилась снять камень, надо поменять ленту. Пока купалась, совершенно забыла про нее. Вышла из апартаментов, занялась завтраком, почтой, в которой не оказалось письма…
Потом — занятие с Зиной, и весь день я была в каком-то стрессовом состоянии. Хотелось кричать и истерить…
После ужина ушла к себе, села перед зеркалом, собираясь снять серьги, и поняла, что совсем забыла по артефакт. Встала и пошла в ванную, ведь я оставляла его там… Но на столике возле раковины было пусто, а вот в корзине для мусора лежала лента. Я, вытряхнув все содержимое на пол, перебрав его, не нашла камень. Первая мысль была, что взяла Зина, так как она очень хотела быть похожей на меня.
Выскочив в холл, сразу же наткнулась на виновницу.
— Где оно? — показала на шею.
— Не знаю!
— Ты взяла! Я знаю! — я схватилась за шею, впадая в истерику.
— Да зачем мне твоя безделушка? — фыркнула она. — У меня такого барахла — целая пещера!
— Откуда я знаю, зачем? Для коллекции! Отдай, говорю!
— Да больно надо!
— Так! Хватит! Разошлись по своим комнатам, раз уж работы нет! — выскочил кот из библиотеки.
— Деревенщина! — напоследок высказалась я, скрываясь за дверью своей комнаты.
— Истеричка! — констатировала Зина, и со всей силы шарахнула дверью своей комнаты.
Я заскочила в свою комнату начиная метаться по ней, а потом рухнула в кресло. Начала дыхательную гимнастику, пытаясь успокоится. В чем, собственно, дело, ведь демон за весь день не напомнил о себе… Может, все же отказался о мысли, что я ему пара?
Резко заболела голова, надо попросить фей, чтобы они посыпали меня пыльцой. От этого мне становится легче…
Зашла в библиотеку, подошла к домику с феями. Они почему-то, увидев меня, испуганно замерли, странные они.
— У меня опять мигрень, я могу попросить посыпать меня пыльцой? — потерла виски. Они взлетели, и, стряхнув нужное количество, спрятались в домик.
Я чихнула, но легче мне не стало.
— Я к себе, лягу пораньше, — посмотрела на кота, и пошла к себе.
Переодевшись для сна, я легла в постель. К мигрени добавилось чувство тревоги, и вовсе не за себя. Смежив веки, попыталась дремать, но головная боль усилилась, и сознание странно раздваивалось, мешая прогнать лишние мысли. Внезапно меня обдало жаром, а потом начался озноб.
Я заболела?..
Но я никогда не болела сильно, небольшие простуды не в счет.
Сознание как будто меня покинуло, и я сейчас видела себя, лежащую на кровати. Бледную и недвижимую, повернулась к зеркалу — там была… демоница…
Настоящая: большие рога над пышной шевелюрой, длинные волосы, спадающие волной, через тонкую сорочку было видно изменившееся тело. Крутое бедро, длинные ноги, тонкая талия, и более пышная грудь. Из-под сорочки торчал, кончик хвоста с тонкой кисточкой, он нервно дергался, словно у него была отдельная жизнь.
Сейчас мы словно смотрели друг другу в глаза, и она что-то говорила, но я не слышала. Она подошла ближе к зеркалу, теперь там была я, обычная. Она приложила ладони к прохладному стеклу, кивнула мне, указывая на них. Я со своей стороны приложила свои, и внезапно из полной тишины на меня обрушились звуки.
— Благодаря нашей паре, а вернее, его магии, ты смогла услышать меня.
— Значит, он был прав, я — настоящая демоница?
— Да, но просто я сплю еще, и ты не готова меня принять! — она выглядела огорчившейся.
— Что я должна сделать? — я испугалась, вроде бы, замаячило что-то нужное в моей жизни, и то может утечь сквозь пальцы.
— Я не знаю. Желать? Сильно… — она посмотрела на меня. — Я ведь — это ты, и не более того.
Внезапно она дернулась, и посмотрела куда-то в сторону, комната за ней изменилась, потемнела, и она оказалась в пещере. По ее стенам висели горевшие факелы, и она, оторвав ладони от зеркала, куда-то пошла.
— Нет, нет, не уходи! — заметалась я по комнате, мне казалось, она сейчас попадет в беду. Сердце чувствовало, что что-то не так, и что вот-вот, что-то произойдёт.
Сердце бешено колотилось, и я смотрела, как мое второе «я» сейчас идет навстречу проблемам.
— Нет! Нет! Вернись, — металась я перед зеркалом, не сводя с него взгляда. Опять вернулся озноб, я накинула халат и обувь, поеживаясь.
Снова вернулась к зеркалу, демоница, то есть я, сейчас затаилась, заглядывая куда-то. Я снова приложила ладони к зеркалу, надеясь, что она меня услышит.
— Вернись! Там опасно! — она словно почувствовала мой зов, и вернулась ко мне.
— Даймонд в беде! — она положила ладони на зеркало.
— Нет! — испугалась я. — Почему? Как помочь?
— Я не знаю! — она почти плакала, а я почувствовала себя виноватой.
— Да почему у меня не так, как у всех! — я оторвала ладони от стекла, а затем, внезапно схватив танкетку, швырнула ее в зеркало. Приходя в неописуемую ярость…
Зеркало треснуло, и рассыпалось осколками, а я буквально схватила свое второе «я», и прижала к себе. Вокруг полыхнуло пламя, пламя моей ярости…
И вот я, уже единое целое со своей ипостасью, шагнула в пещеру, используя зеркало, как портал. Во мне сейчас было такое количество магии, что она бурлила, грозясь сжечь все вокруг. Она-то и преобразовала пылающий огонь в шикарный обтягивающий комбинезон огненно-красного цвета. Он был слегка расстегнут на груди, волосы волнами рассыпаны по плечам, а шикарные рога на голове были моим сосредоточением магии. Сапожки на тонкой шпильке цокали по каменному полу, сообщая, что я иду…
Без боязни зайдя в другую, большую пещеру, я спокойно окинула пространство взглядом. На стене за руки был подвешен Даймонд, весь в крови, одежда кровавыми лохмотьями валялась на полу. Напротив него стоял стол, за ним сидело трое здоровых мужчин, видимо, охрана. Каких-то знаков отличий на них не было, а их взгляды не светились большими
