Я тоже приблизилась к дубу, и подцепив одну из длинных кудряшек, стала наматывать ее на палец, раздумывая с какой стороны будет проще взобраться.
Глеб протянул мне руку, и мягко улыбаясь, сказал:
- Давай же! Хватайся за руку и я сам втяну тебя. Не бойся!
Не бойся? Я хмыкнула. Глеб совсем не знает какое у меня было детство, и сколько раз мне приходилось забираться на самые высокие деревья, прячась от обидчиков.
Сделав вид, что принимаю его помощь, я протянула руку, но в последний момент ухватилась ею за ветку, и уперевшись носком сапога в ствол дерева, одним махом подтянула свое тело вверх. Мгновение, и я уже сижу на ветке напротив Глеба, и с ехидной ухмылкой наблюдаю за озадаченным выражением на лице парня.
- Да… Не знал что ты акробатикой увлекалась, - произнес он, поборов изумление.
Я хмыкнула и пожав плечами, стала по ребячески болтать ногами в воздухе.
- Просто ничего другого не остается когда за тобой бежит оболтус раза в два больше тебя, с целью вылить полынную настойку на твою голову, потому как его матушка сказала, что она изгоняет нечисть, которой по мнению местной ребятни я и являлась. Моя внешность подарила мне не особо радужное детство, поэтому пришлось учиться и по деревьям ползать, и сдачи давать…
Хоть я и говорила все это шутливым тоном, Глеб резко помрачнел. Сжав мою ладонь, он внимательно заглянул мне в глаза, и произнес:
- Мне жаль, Кара… Ни один ребенок не достоин такого.
- А мне не жаль Глеб, - честно ответила я, - Нет, правда. Благодаря тому, что я вытерпела в младшем возрасте, сейчас любое оскорбление в адрес моей внешности вызывает у меня лишь улыбку. Я стала гораздо сильнее благодаря издевательствам подаренным сверстниками. И такая закалка очень пригождается в жизни, потому я и не жалею ни о чем.
Услышав это, Глеб лишь медленно покачал головой, направив взгляд куда-то вдаль.
Чтобы побыстрее сменить тему, я поинтересовалась:
- А как же ты? Каким было твое детство?
В глазах парня мелькнула тоска смешанная с нежностью. Видимо его детство было куда лучше моего…
- У меня было все. Полная семья, друзья, игрушки, поездки с родителями на море и большой дом, полный тепла и уюта. Только вот все это было уничтожено по моей вине… Торнадо, в которое обратилась моя прорвавшаяся сила, унесло жизни отца и старшего брата. Мама же после трагедии замкнулась в себе и в течении месяца стала совсем седой. Только я и маленькая сестренка заставляли ее каждый день подниматься из постели. Дом был разрушен в щепки, и мы переехали в съемную квартиру. Матери пришлось работать за двоих чтобы прокормить нас всех и обеспечить жильем… Тогда я еще не знал, что все это из-за меня, и злился на маму, когда она стала уделять нам с сестрой гораздо меньше времени. А потом появился Дархан… Он все рассказал мне, и предложил уйти с ним в стан. Я согласился, боясь что уничтожу и мать с сестрой тоже… - в голубых глазах парня отразилась бесконечная печаль, - Надеюсь у них все хорошо…
- А как же домик, который остался от отца? - осторожно спросила я, - Почему вы не переехали в него?
- Отец вырос в том доме. Слишком много его вещей там осталось, и слишком многое маме напоминало о нем… Она просто не смогла…
Не зная, что сказать и как поддержать парня, я просто прижалась к нему, и обхватив руками притянула к себе. Услышав историю Глеба, я еще больше уверилась в том, что не хочу знать, что произошло с моей семьей на самом деле. Иначе я просто не смогу жить с этим.
Так мы и просидели до самого вечера на этом старом дубе, рассказывая друг другу разные истории из жизни - иногда забавные, но чаще грустные…
Когда пришло время возвращаться, мы по очереди спрыгнули с ветки, и прежде чем уйти, Глеб прижал меня к дереву, остановившись в миллиметре от моих губ, и прошептал:
- Это последний шанс поцеловать тебя. И прости, но я его не упущу…
После этого он мягко прижался к моим губам, не пытаясь углубить поцелуй. Такое впечатление будто Глеб просто пытался запомнить мои губы, навсегда запечатлев их отпечаток на своих устах…
Он действительно любит меня.
И я его люблю.
Вот только совсем не той любовью, которой он ждет от меня…
Вернувшись в лагерь, Глеб сразу же ушел в свою юрту - ему нужно было собрать вещи в дорогу. А я от нечего делать поплелась в столовую, решив помочь на кухне с ужином, и заодно записать себя в график дежурств. Прошел уже месяц как я в лагере, и избегать трудовой повинности и дальше было как-то не хорошо.
Миновав пока еще не накрытые столы, я подошла к кухне, которая представляла собой небольшую деревянную пристройку, плоскую крышу которой венчала кирпичная труба. Все окна в помещении были распахнуты настежь, выпуская на улицу жаркий пар и умопомрачительный запах свежего хлеба.
Шагнув в открытую дверь, я увидела девушку лет шестнадцати, колдующую над кастрюлями у большой русской печи. Легонько постучав по косяку, чтобы привлечь ее внимание, я сказала:
- Вкусно пахнет. Помощь нужна?
Девушка обернулась, и улыбнувшись откинула за спину две толстые черные косы, обрамляющие круглое смуглое лицо, явно выдающее в ней тувинские корни.
- Помощь нужна всегда, но вот тебя я на кухне не ожидала увидеть! Я кстати Туя, - произнесла она с легким акцентом.
Улыбнувшись в ответ, я спросила:
- А почему ты не ожидала меня увидеть?
Девушка оторвала от большого рулона бумажное полотенце, и стерев им влагу с покрасневшего от жара печи лица, ответила:
- Ты разве не знаешь? Дархан освободил тебя от дежурств чтобы ты могла как можно больше времени посвящать занятиям. Говорят ты делаешь большие успехи!
Я криво улыбнулась, не зная что ответить на это. Откуда мне станет известно про свои успехи… Хан не особо щедр на похвалу.
- Ладно, бог с ними с дежурствами, - глядя в добродушное лицо местной кухарки, ответила я, - Мне нечем заняться, поэтому позволь помочь. Все полезнее чем без дела слоняться, верно?
Туя рассмеявшись хлопнула в ладоши, и поманила меня к себе, явно радуясь неожиданной компании в моем лице.
Как оказалось все уже было почти готово. Осталось лишь нарезать овощи, и разложить все по тарелкам. За работой мы вели неспешную беседу.
- А ты что здесь одна работаешь?
- Нет, что ты! - ответила Туя, нарезая тонкими пластиками свежие огурцы, - Почти всеми заготовками и накрыванием столов занимаются другие ребята. Я только варю, жарю и пеку из подготовленных заранее продуктов. У меня неплохо получается, потому Дархан предложил постоянно работать на кухне, и освободил от остальных дежурств. А я что? Мне нравится готовить! Вкусная еда - залог хорошего настроения!
Я улыбнулась.
- И то правда. Ты действительно очень вкусно готовишь!
- Что есть, то есть! - зардевшись согласилась она, и мы рассмеялись.
- Весело тут у вас, - раздался голос за нашими спинами.
Смех на кухне резко оборвался. Синхронно обернувшись, мы увидели в дверном проеме Хана, и Туя тут-же выпрямилась по струнке, и пригладила растрепавшиеся косы.
- Доброго вечера, Хаган! Желаете сегодня пообедать отдельно? Я сейчас мигом все соберу! В лучшем виде!
Я бросила на девушку недоуменный взгляд, пытаясь понять, как она так быстро превратилась из нормального человека в лебезящее желе.
- Не надо, Туя, - остановил ее Хан, - Я здесь не за этим, - парень обратил взгляд на меня, - Идем. Поговорить нужно.
Пожав плечами, я кивнула на прощание Туе, и вышла вслед за Ханом на улицу. Догнав и подстроившись под его шаг, я недовольно спросила:
- А беседа не может подождать? Как-то не хочется остаться без ужина.
- Разговор не терпит отлагательств. Поторопись, и успеешь поесть, - бросил он, ускорив шаг.
Заметив не особо доброжелательный настрой Хана, я не стала допытываться куда он ведет меня, а лишь молча старалась поспевать за широким мужским шагом. Конечной точкой нашей прогулки стала его юрта.
Втолкнув меня внутрь, Хан с порога выдал:
