- Ты что Глебу наплела?
Бросив исподлобья недоумевающий взгляд, я пробурчала:
- Вообще не понимаю о чем ты. Если он все таки пришел к тебе просить моей защиты, то тут уж извини, я от этого тоже не в восторге!
Долбанув кулаком по косяку, Хан навис надо мной и прошипел:
- Нет, моя хорошая! Я о том, что он думает будто я тайно влюблен в тебя!
Я ахнула, прижав ладонь к губам.
Глеб не понял, что я что-то чувствую к Хану… Он решил, что это Хан влюблен в меня!
Зло сощурив глаза, парень продолжил:
- Не ты ли не так давно признавалась мне в любви у озера? - его голос ядовитой змеей заползал мне под кожу, - Так какого черта я один должен отвечать за это?!!! Вспомни, Кара! Ну же! - Хан встряхнул меня за плечи, - Разве я говорил тебе хоть что-то о любви?!! НЕТ! ТАК КЕМ ТЫ СЕБЯ ВОЗОМНИЛА?!
Его хриплый голос сорвался на крик полный злости и даже ненависти.
Он снова меня ненавидел…
А я просто стояла сомкнув до боли веки, чтобы не выпустить ни единой слезы, и сжав кулаки так, что кончики ногтей резали кожу ладоней.
Губы парня вдруг исказила странная полуулыбка. Схватив за талию он дернул меня к себе и хрипловато протянул:
- Хотя… Если мы оба так “сильно” любим друг друга, - на слове сильно Хан сделал особый акцент, - То ты же не будешь против маленького совершенно невинного поцелуя?
Прежде чем я успела хоть как-то среагировать, горячие губы парня уже захватили меня в свой плен. Рука мгновенно сползла с талии и по хозяйски обосновалась на моем бедре прилично стиснув ягодицу.
Каюсь… Первые секунд тридцать я пребывала в каком-то тумане, позволяя себя целовать и кажется даже отвечая на жаркие ласки. Сердце против воли билось как птица в клетке, а внизу живота растеклась горячая лава, делая ноги ватными а голову пустой. Но когда вторая ладонь Хана нагло попыталась забраться под ткань кофты, прокладывая себе путь к обнаженной груди, то мой мозг на мгновение включился, напоминая о недопустимости происходящего.
Уперев ладони в грудь парня, я попыталась оттолкнуть его от себя, попутно уворачиваясь от поцелуев в шею, которые медленно но верно перерастали в довольно болезненные засосы.
Почувствовав сопротивление Хан недовольно рыкнул на меня, и схватив за запястья, толкнул к стене юрты неподалеку от двери. Когда мои руки оказались надежно зафиксированы его ладонью у меня же за спиной, парень вновь приник губами к коже, оставляя горячие влажные следы на щеках и ключицах.
- Что ты творишь… Отпусти меня… Я не хочу… - вопреки словам, голос был наполнен дрожью и придыханием, выдавая во мне желание.
- А я не верю тебе, маленькая лгунья, - чувственно шепнул Хан, опаляя меня жгучим взглядом.
Высвободив из стальной хватки одну из моих ладоней, он вдруг прижал ее к своей щеке.
- Разве ты бы не хотела чтобы я всегда целовал только лишь тебя? - настойчивое движение, и моя рука под его натиском спускается с щеки к шее, - Обнимал, - ладонь движется еще ниже, скользя по тонкой ткани футболки к груди, а губы Хана прижимаются к моему виску, нашептывая, - Ласкал по ночам, прижимая к себе твое обнаженное тело, - эта фраза бросила меня в жар, заставляя покраснеть до кончиков волос. Я уже не могла остановить парня, слушая его, как кролик, завороженный удавом, - Делал тебя полностью своей… - еще одно движение, и моя ладонь ныряет под футболку, прикасаясь к коже внизу живота прямо над бляшкой ремня.
Не успела я стыдливо отдернуть руку от обнаженной горячей кожи, как дверь рядом с нами распахнулась, проливая на пол юрты дневной свет.
- Хан, слушай, я у тебя не оставлял свою фляжку? Даже не представляю где она может…
Голос Глеба оборвался, когда его взгляд обнаружил нас. Резко оттолкнув от себя Хана, я сделала шаг в сторону парня, и с сожалением взглянув на него, опустила глаза, понимая как нелепо будут звучать сейчас мои оправдания.
- Не надо, Кара, - в голосе Глеба звенел металл, - Я идиот… Надо было трезво смотреть вокруг себя, а не витать в мечтах. Прощай.
Направившись к выходу, он на мгновение остановился напротив Хана, бросив на него полный ненависти взгляд.
- Никогда, слышишь? Я никогда тебе этого не прощу.
Хан тоже не стал оправдываться. Ощущение его полной непоколебимости разрушали лишь плотно сжатые губы и кулаки.
Глеб вышел хлопнув дверью и оставил нас наедине.
Поникнув, я тоже направилась к двери, по пути бросив не глядя:
- Можешь радоваться. Сегодня ты разбил сердце Глебу и полностью уничтожил мое чувство собственного достоинства. Поздравляю.
Ужин я конечно-же пропустила…
ГЛАВА 15
У костра в этот вечер собрался весь стан.
Оно и понятно, обряд единения с силой не то событие, которое стоит упускать. Каждый присутствующий сегодня мечтал оказаться на месте Глеба.
После того как он застал нас с Ханом, прошло уже немало часов. За это время я успела сходить помыться, привести себя в порядок и постараться хоть немного избавиться от ощущения собственного ничтожества, помогая раскладывать подношения для обряда. Хан тоже был здесь, но мы старались даже не смотреть в сторону друг друга. Когда все было готово, над поляной раздались три громких удара бубна, сообщая о том, что начинается обряд. Поставив рядом с костром последнюю пиалу, наполненную молоком, я удалилась, затерявшись среди толпы. Не стоит лишний раз мозолить Глебу глаза. Вряд ли это настроит его на нужный лад.
В этот раз обряд единения шел не более пятнадцати минут, не считая конечно еще получаса подготовки к нему. Когда все подношения для духов были сделаны, Глеб взял в руки бубен и присоединился к Хану и еще паре ребят. Он не танцевал вокруг костра как та девушка в мой первый день пребывания в лагере. Его единение было похоже на схватку со стихией. Парень яростно бил в бубен, рваными движениями раскачиваясь из стороны в сторону, стоя на коленях и поднимая вокруг себя гулкие порывы ветра. Когда ритм бубна в руках Глеба стал вдруг стремительно нарастать, парень закричал и откинув инструмент на землю, раскинул руки в стороны. В тот-же миг порывы ветра будто бы замерли, а потом резко обрушились на Глеба, впитываясь в его грудь.
Я тихо вскрикнула, решив, что что-то пошло не так, и вскочив на ноги, рванула к парню, тело которого безжизненным мешком лежало около костра.
- Стоять! - прошипел Хан, перехвативший меня за талию на полпути к Глебу, - С ним все хорошо! Единение прошло успешно, ему просто нужно восстановить силы, - наклонившись еще ниже к моему уху, он надменно добавил, - Научись сдерживать свои эмоции - выставляешь себя посмешищем.
Я оглянулась, и увидела, что действительно взгляды всех присутствующих обращены в основном в мою сторону. Кто-то недоумевал, кто-то хихикал, а некоторые и открыто злорадствовали.
- Здесь тебе не юношеский летний лагерь, рыжая. Пойми уже это, - сказал Хаган напоследок.
Услышав эти слова, я вырвалась из его хватки, и вздернув подбородок повыше, вернулась на свое место.
Хан же подошел к костру, и даже не пытаясь привести Глеба в чувства, громко заявил:
- Обряд единения со стихией окончен. Глеб справился, и сегодня на рассвете пройдет посвящение, - народ вокруг захлопал. Похоже многие действительно были рады за парня, - Теперь ему нужно готовиться к отбытию, а вам всем вернуться в свои юрты. И напоминаю! Никто кроме Дархана и самого посвященного не имеет права присутствовать при таинстве посвящения! Это попросту опасно для вашей жизни.
Недолго покивав словам Хана, ребята начали расходиться.
Я же бросила на Глеба полный сожаления взгляд, желая подбежать и хотя бы обнять его напоследок, но столкнувшись с глазами Хана, в которых читалось предостережение, резко развернулась и ушла к себе.
Треск и шипение костра уже давным давно заглохло, а я все металась из угла в угол, не в силах найти себе место. В голове звучала лишь одна мысль - ” Так нельзя! Нужно хотя бы попытаться извиниться перед ним!!!“
