поражение неизбежно и надо стойко его принять… А ты…
А я разбила такую замечательную, наверняка даже любимую игрушку магистра. Интересно, сколько поколений адептов обломали о нее зубы? И дальше бы ломало. Но вот тут такая я, Николь Роук, со своим нестандартным подходом в боевой магии…
Осознав все это, я покаянно выдохнула:
– Извините…
– Кому извините, а кому теперь новые задания придумывай для вас, разрушителей! – в сердцах воскликнул магистр. – Все свободны, занятие окончено!
Он так это прогремел, что адептов подхватило и вымело из зала в секунду.
Меня бы тоже, но остановил приказ:
– Роук, задержитесь!
Что ж, пришлось…
Профессор посмотрел на меня скептически и вместо того, чтобы разразиться тирадой, вдруг вкрадчиво предложил:
– Адептка Роук, а как вы смотрите на то, чтобы записаться на мой углубленный спецкурс по теоретической магии?
– Но я же… – Красноречиво глянула на осколки сферы, валявшиеся на полу. – К тому же, мягко говоря, в теории магии я не сильна.
– И это отлично! Поэтому вы не мыслите линейно. И пусть сейчас я откровенно зол на то, что вы сломали тест, но до вас еще никто не додумывался до таких комбинаций заклинаний. Я это оценил.
– Значит, можно не бояться отработки в оранжерее? – уточнила я.
– Почему не бояться? – иронично приподнял бровь профессор. – Еще как стоит.
Я тут же напряглась, приготовившись услышать свой приговор, и…
– Но не сегодня, Роук, не сегодня… Признаться, я рад, что вас не отчислили. А ведь с этими вашими приключениями и влюбленностями вы могли легко вылететь, несмотря на впечатляющий уровень дара. Хорошо, что вы взялись за ум.
Мне на это оставалось лишь пробормотать слова благодарности. А затем я выскочила из зала как пробка.
Так вот, значит, как меня видели со стороны преподаватели… Несерьезной и не очень умной. Что ж, пора бы это исправлять. И подналечь на учебу, а не на всякие там расследования. И уж тем более не обращать внимания на одного белобрысого вольнослушателя, для которого я лишь способ вернуть магию.
Полная решимости, я отправилась на медитацию. Зайдя в зал, представилась наставнику, которому уже сообщили, что я приду. Выбрала коврик, сев в ряд с другими студентами. Прикрыла глаза… Мне даже удалось сосредоточиться и начать погружаться к своему источнику, как рядом со мной раздался шепот:
– Ты меня преследуешь…
Вкрадчивый, он, казалось, проникал прямо под кожу. Стилл! Опять он. Все умиротворение как ветром сдуло.
Я спокойна… Я абсолютно, мать его, спокойна… Не открывая глаз, ответила:
– Это говорит тот, кто записался из-за меня в вольнослушатели… Дыру просверлил своим взглядом на лекции. А теперь еще и на медитации…
– Я сказал, что мне от тебя нужно, – холодно заметил Стилл.
– А вот мне от тебя ничего не нужно! – выпалила я, все же открывая глаза, чтобы увидеть сидевшего напротив меня в позе лотоса аристократа.
– Я это заметил, когда ты плюнула в меня родовым обручальным кольцом, – голос Стилла был обманчиво спокоен. – И теперь мне интересно, что такого произошло, что я тебе его надел.
– Моя дурость произошла! Не нужно было соглашаться на твое предложение, – выпалила я, чувствуя, как воздух вокруг начинает гудеть от магии. – После него ты вышвырнул меня из своей жизни, как ненужную вещь! Признайся, сколько таких идиоток было еще? Счет на десятки или уже на сотни?
– Да, я не святой и никогда им не был. Но и ты ответь: что у тебя с тем хлюпиком? И как давно?
– Это не твое дело, что у меня с Мором! – Я сжала кулаки, которые так и тянулись добавить под глаз одному аристократу побольше света. Точнее – фонарь.
– Мое! – сказал как отрезал Стилл, подавшись вперед.
– Бесишь! – выпалила я.
– Я вызываю в тебе чувства… М-м-м… – издеваясь, протянул Дэн. – И даже взаимные… Это радует, вредина. Значит, у нас уже есть что-то общее…
Это стало последней каплей. Выдержка мне изменила, и магия все же сорвалась с моих пальцев и устремилась к тому, кто так раздражал. Волна сырой силы ударила Стилла наотмашь.
Но самое главное – этот гад даже не попытался увернуться. Даже, как показалось, подставился. Его опрокинуло, перевернуло. А вместе с аристократом кеглями попадали и остальные медитирующие, которые сидели рядом.
Лишь когда волна ушла, Дэн поднялся. Под глазом у него наливался алый след. Все же поставила ему фингал.
– Вы двое! Вышли из зала! – прогремел голос наставника.
Пришлось подчиниться. Вот уж никогда не думала, что медитация – столь опасная штука, которая может довести до травм (и не только психики).
– Ты поставила, ты и лечи, – произнес Стилл, когда мы остановились на улице.
– Ты подставился, значит, сам виноват, – не стала я идти на поводу у аристократа. – Где лекарский корпус, ты наверняка помнишь…
– Нет, – так честно произнес Дэн, что стало понятно: врет!
– Тебе память отшибло за последние пару месяцев, а не за пять лет, – напомнила я.
– А где целители – не помню, – продолжал стоять на своем аристократ.
Я посмотрела на Стилла и поняла: он специально подставился. Вот ради этого «проводи». И мне вдруг захотелось это сделать – настолько, что я испугалась и ответила грубее, чем хотелось бы:
– Могу тогда послать в нужном направлении.
– И я с радостью туда пойду, но только с тобой!
Вот как у него получалось раздражать и быть притягательным одновременно? Злая уже больше на себя, чем на самоуверенного гада, я схватила его за руку и буквально потащила в сторону лечебницы.
И там выяснилось, что прием вел тот самый целитель, что и рекомендовал мне медитации. Посмотрев на злую меня, на фингал Дэна, он задумчиво постучал пальцами по столешнице и вынес вердикт:
– Похоже, медитация – это все же не ваше…
А затем одним пассом залечил гематому. Я же, убедившись, что на Стилле больше нет следов, хотела смыться, но не тут-то было.
– А теперь моя очередь провожать.
– Я в состоянии сама дойти до общежития.
– Я знаю, что ты все можешь сама, Николь Роук, – напомнив о моих же словах в кафе, произнес Стилл. – Ты вообще нетипично самостоятельная.
– Для твоего круга, – уточнила я, идя по аллее, и, меняя тему разговора, спросила: – Ты ведь нарочно подставился?
– Хотел, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Так проще было бы тебя расположить и договориться.
– До этого ты не говорил столь откровенно, – вырвался у меня горький смешок.
– Понял, что пытаться тобой манипулировать бесполезно, – прозвучало предельно серьезно.
– Слушай, ты такой… – начала было я.
– Логичный? – подсказал Стилл.
– Расчетливый, надменный, самовлюбленный аристократ, который не знает, что такое чувства?
– Чувства мешают
