за все века поголовно быть паиньками. Раньше бы прочитала и вообще читала Кодекс внимательнее каждую строчку — давно руки бы укоротила. Но и сейчас не поздно, Мишка ведь трус, я это хорошо знаю. Пугануть… а для этого нужна мелочь. Мы оба должны остаться студентами Аконской академии. И значит, каким-то образом я должна скрыть вчерашний инцидент. Но если на синяки не обратят внимания, это станет самым большим везением в моей жизни. Просто невероятной удачей…
— Удачей… удача… — тихо повторяла я, пытаясь выловить ускользающую по краю сознания мысль. — Если мне повезёт… Почему мне это так важно? Потому… потому что…
«Журнал!» — я ухватилась за раковину, у меня закружилась голова. Вот не просто так я нашла тот самый «гламурчик» местный. Да, наверняка у заклинания есть какой-то побочный эффект, но у меня нет выбора, и цена меня сейчас устроит любая. Только бы оно подействовало, и тогда я спасена. Никто не увидит моего состояния и не вышвырнет нас с этим выродком из Академии. Ну а там мы сговоримся, это я ему обещаю — и как-нибудь в состоянии холодной войны четыре года друг друга вытерпим.
На кровати опять пришлось немного посидеть, голова кружилась, на пару секунд вернулась боль. Дальше я торопливо вернулась в ванную и принялась выводить рунную цепочку, превращая в амулет купленный когда-то нашейный платок. Вот как я тогда отбрыкивалась, а девчонки меня уговорили купить — зато теперь пригодился. А ещё в кои-то веки сказала спасибо Дюрану за те самые формулы: цепочка в журнале намеренно была неполной, но я благодаря постоянным тренировкам не раздумывая вписала недостающие элементы и от души плеснула в них силой. Заработавший амулет наградил меня яркой вспышкой, от которой в глазах побежали «зайчики». Я машинально отметила своё похорошевшее отражение в зеркале — синяков и ссадин взгляд не замечал. И пошла проверять амулет на Ульрике.
Соседка встретила меня восторженными ахами:
— Лизка, тебе отдых пошёл на пользу. Ты похорошела, — на этом я икнула, с трудом подавив смешок, — губки стали пухлее, скулы острее, а глаза засияли. Слушай, да на тебе теперь блузка и юбка сидят… Всё, парни со всего факультета твои.
Я кое-как смущённо прервала поток комплиментов, сославшись, что нельзя опаздывать к мэтру Савиньену. С трудом расчесала волосы, хоть и не болело ничего, руки всё равно слушались как деревянные. Достала запасной рюкзак, заодно взгрустнув о Зубастике, который так и дрых где-то у Дюрана, и, минуя столовую, поползла прямиком в Академию. Всё равно ничего съесть не смогу, как бы тошнота и головокружение не были признаком лёгкого сотрясения, тогда точно вырвет от завтрака. Лучше сразу забиться на своё место и попытаться незаметно отсидеть все занятия. Хорошо бы месье Дюран не трогал меня сегодня, а то мало ли чего ему после вчерашнего взбредёт. Заодно пусть про формулы свои забудет, но на это шансов было мало. Скорее наоборот, вряд ли с мадам де Грорувр у них вчера случилось бурное примирение, и сегодня наш куратор, скорее всего, мягко говоря, окажется не в духе. С чего это мне от мысли, что примирение всё-таки могло состояться, как-то не по себе? Потому что он потанцевал со мной? Проводил до общежития? Потому что я видела его наполовину голым, как и он меня? О нет, только не это. Похоже, Мишка мне не только помял рёбра и лицо, а ещё и здравый смысл хорошенько повредил. Иначе я бы не стала повторять идиотские мысли наших влюблённых девчонок.
***
Лабораторные месье Савиньена прошли неожиданно весело. Несмотря на болезное состояние, прийти себя заставили почти все, сидели с тоскливыми мятыми лицами. Ортанс цветом лица вообще напоминала легендарных гоблинов. Преподаватель изрядно повеселился, отпуская шутки насчёт студентов, которые не умеют отдыхать. А если уж пьют, то не знают удержу как тролли — по местным меркам это было донельзя обидное сравнение, особенно для деток из семей высшего общества. Причём вдвойне обидное тем, что этим утром абсолютно справедливое. Вдобавок сегодня нам выдали по тоненькой полоске морского шёлка. Ткань эта обманчиво тонкая и мягкая, говорят хорошо держит что жару, что ветер. Но главное — легко впитывает чары. Надо было вплести в полоску морского шёлка рунный круг, который мы разрабатывали как курсовую работу в конце прошлого семестра. Задание студенты выполняли с трясущимися руками, что-то путали и что-то постоянно дымило, щёлкало и хлопало. защита лаборатории самые опасные проявления гасила, но молнией по носу или жалящими искрами в щёку получили почти все. А вот Мишка очень важную первую пару прогулял — как мстительно подумала я, будить-то его некому. И не шляться ему по ресторанам, пока не сдаст, пропуск в город аннулируют. Причём сдавать Савиньену придётся самостоятельно, и затянется это тогда не меньше чем на неделю, а то и на две.
Практика и лекции проходили в разных половинах здания, а в коридорах было многолюдно — у большинства групп занятия начинались со второй пары, и студенты, на ходу дожёвывая завтрак, торопились разбежаться по аудиториям впитывать знания. Мишкину фигуру, облокотившуюся на подоконник неподалёку от двери в аудиторию, я узнала сразу. Мысленно поморщилась, хотелось разговор отложить до завтра, когда голова чуток проясниться, и не придётся пичкать себя обезболивающим. Но раз Мишенька у нас соизволил проснуться сам и без напоминания доползти до занятий, может оно и к лучшему. Решим все наши вопросы немедленно.
— Лизка! — Мишка выдохнул мне в лицо перегаром и попытался сцапать, а когда не получилось — я успела увернуться, к этому самому подоконнику меня прижал своей тушей, — Ты как? Ты чё меня не разбудила? — он пристально оглядел меня с ног до головы, и в его замутнённом взгляде появилось удивление.
Я молчала, не в силах ничего произнести. Но не потому что испугалась, как явно решил Мишка — просто всё вокруг заходило ходуном, лица расплывались, проходившие мимо нас люди превращались в силуэты. Мужские молча шли мимо, женские, по-видимому, не оставшиеся равнодушными к Мишке, презрительно фыркали. Очередной силуэт голосом Ортанс и брезгливым тоном прошипел:
— Саф-ф-фсем обнаглели некоторые. Готовы прямо в коридоре отдаться. Специально для этого накрасились как…
— Лизка, — Мишкин взгляд облапал меня с головы до туфель. — Ты сегодня просто шикарно выглядишь, — он покрутил кистью в воздухе. — А ты не поверишь, что мне приснилось. Я представляешь? Вчера немного лишнего хватил и тебя прямо из кэба прогнал
Ещё как поверю, скотина! Его слова и шипение Ортанс помогло мне собраться, зрение вернулось в норму, и я ощутила прилив
