Учитывая высоту стопки тарелок, еще не чищеных, у нее был хороший кусок работы, что бы двигаться. Я подумала есть ли у Берны секунда.
— Хорошая идея, — сказала я. поворачиваясь вокруг и показывая Пейдж следовать за мной. Мы пошли обратно в заднюю комнату, стол теперь был без выпивки и игроков в карты.
— Присаживайтесь, — сказал Габриель.
Я сделала так, как мне сказали. — У этого парня огромная пушка, — отметила я.
— Она вызвала большую беду.
Я не могла поспорить с этим. — это и будет ее наказанием? Мыть посуду?
— Ее наказание — не моя работа, — сказал Габриель. — И, честно говоря, в моей жизни или в твоей недостаточно посуды. Но это не главное. Задача не имеет значения.
Действие имеет значение. Знаешь, что является моей проблемой номер один с
Орденом?
Десятки вычурных ответов выскакивали в уме — Они побили тебя в софтболл?
Никаких официальных футболок? Дешевая выпивка у Орден/Стая миксы? — но мне удалось удержать их при себе. Пейдж, мудро, сделала также.
— У них есть монументальная сила, и по большей части, они используют ее, что бы служить себе.
— Это не совсем правда, — прервала Пейдж, но Габриель не спрашивал ее мнения и подавил ее с первого взгляда.
— Я знаю ваше представление решения проблем. Но вы сами создаете те проблемы, которые пытаетесь решить; что не делает вас филантропами. Это просто делает вас нарциссическими.
— Стая хотела сбежать на Аляску, что бы избежать участия в сверхъестественных проблемах, — указала я. — Как это может быть лучшим?
— Потому, что мы не сидим там, притворяясь что святее тебя, как колдуны с ответами на все мировые проблемы.
Пейдж уставилась на стол. Это не было принятием того, что у Ордена были проблемы, но, пожалуй, было лучше, чем отрицание всего остального, больше схожее с попыткоу спрятать голову в песок
— У вас есть долгосрочный план? — я задалась вопросом.
— Выживание является ее долгосрочным планом, — сказал он. — Выжить в нашей среде — без ласки, без магии, без уважения которое не заработано.
Для меня это имело смысл. На первый взгляд это больше походило на непослушного подростка, чем на волшебницу с проблемами черной магии, но всеравно работало.
Через двадцать минут Катчер вернулся через дверь. Он и Габриель перекинулись тихими словами, а после, пожали руки и подумала, что это предвещает нечто хорошее для положения сверхъестественных отношений.
— Она вся твоя, — сказал Катчер, — Она только поднялась на перерыв.
Габриель кивнул. — У нее есть пятнадцать минут после каждой двух-часовой смены, когда она работает руками. Это очень справедливая система.
Это было странно, у оборотней была система для подобных ситуаций? Тем не менее, я взглянула на Габриеля. — Я бы хотела поговорить с Меллори, если все в порядке?
— Позовешь, котенок.
— В таком случае, сказала я Катчеру, — Я думаю Пейдж нужно подвезти кое-куда.
Она встала и также кивнула. — Мне нужно поговорить с Баумгартнером. Это вероятно неплохая идея, если позволите.
Катчер кивнул, затем с опаской взглянул на дверь, за которой работала Меллори.
— Иди домой, — сказала я ему. — Она здесь в безопасности, и ты выглядишь так будто мог бы использовать время для отдыха.
— Не будь я измотан, ты бы мне за это ответила.
— Ты устал, так что я буду притворятся, что ты сделал саркастическое возражение. — Я положила руку ему на плечо. — Серьёзно. Иди вздремни.
Он кивнул, а потом вывел Пейдж из комнаты.
— Ты уверена, что готова для нее? — спросил Габриель.
Я выдохнула. — Я думаю, что вопрос лучше, готова ли она для меня.
После предложенных направлений Гейба, я нашла Меллори в маленькой спальне верхней части узкой лестницы позади кухни.
В комнате мало, что находилось. Двойная кровать. Маленький столик. Стены были увешаны старомодными обоями несущими на себе мультяшную клубнику.
Меллори сидела на краю кровати уставившись на потрескавшиеся руки на ее коленях.
Она посмотрела на меня и выпустила струйку худых белых волос. — Что ты здесь делаешь?
— Я хотела проверить тебя.
Обрушилась тишина. Я представляла, что встреча с Меллори будет неловкой, и я была права. "Неудобно" было мягким словом, для тысячи невысказанных слов, которые висели между нами. Она она была той, кто объяснит, что делать, поэтому я вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Я села на деревянный пол скрестив ноги, и, в неловком молчании, взглянула на свои ногти. Они не выглядели большими, но я боролась с гномом-мутантом, колдуньей и Тейтом.
— Как ты себя чувствуешь? — наконец спросила я.
Она невесело рассмеялась и вытерла слезы со щек. — Так же. Плохо. Глупо. Я чувствую себя неправильно, Мерит. Глубоко в моих костях, я чувствую себя неправильно. До сих пор.
— Я знаю.
Она посмотрела на меня. — Я не пыталась кого-нибудь обидеть.
— То, что ты не пыталась это сделать намеренно, не означает, что ты не несешь ответственность за это.
Она кивнула.
— Ты могла бы быть мертвой прям сейчас, Меллори. Мы все могли быть мертвы.
Так же, дом Пейдж сгорел, Малефициум поджарился. Тейта в два раза больше человека, чем было, и мы понятия не имеем где он и как его остановить.
— Я знаю, — сказала она. — Я знаю.
— Как вы с Тейтом зацепились?
— Я знала, что книга была в бункере, но я не знала как туда попасть.
Там много для моей теории Интернет-исследования.
Я смотрела за фермой, думая, что когда ты появишься и попадешь в бункер. Вот где он нашел меня. Он сказал, что мы могли бы помочь друг другу.
— Ты отвлечешь внимание, а он схватит Пейдж, чтобы показать ему бункер.
Она кивнула. — Мне жаль. Я знаю, этого недостаточно, но мне жаль.
— Ты понимаешь, под какую опасность ты поставила город? Под какую опасность ты поставила вампиров? Когда появляется какое-то дерьмо, Меллори, они обвиняют нас. Они обвиняют вампиров. Город, ГС, мэр. Мы должны регистрироваться в городе просто, чтобы жить, мы как осужденные на условнодосрочном освобождении.
— Что ты хочешь, что бы я сказала?
Это был хороший вопрос. Что она могла бы сказать, чтобы стереть последние несколько дней?
— Я не знаю, — сказала я честно. — У нас большая совместная история, ты и я. И как же я рада, то ты вернула Этана, и пройдет много времени, прежде чем ты сделаешь это людям, которым ты навредила.
— Боль избивает меня, — тихо сказала она. — Боль победила. Я знаю, это трудно понять…
— Это трудно понять, потому что ты никому ничего не говоришь об этом. Я узнала, чем ты увлеклась, когда обнаружила, что ты предала меня и мой Дом. Если ты не считаешь, что Саймон достоин твоего доверия, то ты должна была поговорить с
