Глава 39
Стал накрапывать дождь — необычный, загадочный, как, впрочем, и все в Гротеции. Прозрачные капли отливали золотом, а пахли чем-то сладким, будто медом. Казалось, словно и не дождь идет вовсе, а кто-то проказливый наверху вскрывает пчелиные соты, и тягучие сладкие частички падают на землю и собираются в лужицы, поблескивая на солнце драгоценным янтарем.
Магистр Дрэго легким жестом руки укрыл себя и Ярославу непроницаемым, но прозрачным куполом. Капли дождя гулко ударяли по нему и стекали на землю, подрагивая от сожаления, ведь им так и не удалось никого промочить. Разве что мягкие туфли Славы пропитались золотистой влагой, но она и не замечала этого. Ее увлекла прогулка. Как же это приятно, бродить по саду, держа под руку красивого мужчину. А так как к этому мужчине она неравнодушна, то погода вообще не имеет значения. Даже если бы пошел град размером с кулак, это не остановило бы Славу.
— Боюсь, я снова сделал что-то не то, — покачал головой магистр. Он наконец-то решился поделиться сокровенным. — Стыдно признаться, но я совершенно не понимаю женщин. Могу говорить с драконами, понимаю язык эльфов и фей, но совершенно не представляю, что творится в головах у моих собственных дочерей. Как понять женщину? Взрослую или не очень?..
Слава рассмеялась так задорно, что магистр невольно улыбнулся и залюбовался ею.
— О, этим вопросом, кажется, задаются философы всех миров, — сообщила она с улыбкой и озорно подмигнула. — Открою вам страшную тайну: мы, женщины, сами не всегда знаем ответ на этот вопрос.
Теперь смеялись они оба. У магистра слегка отлегло от сердца после неудавшегося праздника. Теперь он был готов собраться с силами, переосмыслить произошедшее, сделать выводы и никогда больше не повторить ошибки, которая едва не стоила ему семьи. Дочери были его главной, наиважнейшей ценностью. Больше всего на свете он боялся потерять их доверие.
— Даже не знаю как, но вам, донна Ярослава, всегда удается настроить меня на позитивный лад. Хоть у вас нет магического дара, но есть дар другой, гораздо более ценный.
— Вы льстите мне, — призналась Слава и почувствовала, как краска смущения прилила к щекам.
Да что с ней такое творится? Она ли это? Все еще та бравая, боевая женщина, прозванная Пулей за скорость и силу? Рядом с магистром она словно теряла не только весь боевой опыт, но и скидывала лет так десяток, становясь совсем молоденькой девчушкой, которая верит в чудеса. Например, в то, что великий маг из другого мира способен всерьез заинтересоваться лишенной дара няней.
— А если серьезно? — магистр вновь вернулся к оставленной теме. — Что нужно женщине?
Слава пожала плечами и задумалась. Потом улыбнулась и, лукаво склонив голову к плечу, призналась:
— Нас нужно просто любить. Искренне, не обращая внимания на некоторые недостатки, которых, к сожалению, не лишен никто. Все это сложно… и в то же время удивительно просто.
— У вас, донна Ярослава, недостатков нет, — решительно заявил магистр. — Я наблюдал за вами долгое время, но не заметил ни одного.
Слава вздохнула. Опустила голову и, искоса поглядывая на Дрэго, призналась:
— Вы наблюдали не слишком внимательно. К примеру, когда сильно устану, я храплю. Не так, чтобы громко, и все же…
Она сказала и смутилась. Наверное, порядочной донне в Гротеции неприлично рассказывать о себе такие подробности. Уж наверняка красивая и благородная Фиделия спала, как младенец, а не рычала во сне, как мотоцикл со сломанным глушителем.
Но Дрэго и не думал пугаться подобного признания. Напротив, он оценил искренность Славы и ее честность.
— Это не страшно, — отмахнулся магистр. — Уверяю вас, я храплю куда сильнее и вашего храпа даже не замечу.
И снова получилось многозначительно.
Поняв, что сказал лишнего, магистр прокашлялся и перевел разговор на погоду. Слава подыграла ему и сделала вид, будто не услышала в его словах никакого намека. Хотя, его предложение посоревноваться в храпе было более чем заманчиво.
— Я так и не попросил у вас прощения за слова советника, — сказал магистр, когда они вышли за ворота замка и оказались на узкой тропинке, ведущей в сторону каньона. — Он не должен был отзываться о вас подобным образом. Вы, донна Ярослава, заслуживаете лучшего отношения.
— Знаете, моя работа… то, чем я занималась прежде, — поправилась Слава, — служба научила меня не обращать внимания на слова идиотов. Вы, магистр, не виновны в том, что в голове у этого напыщенного сухого петуха. Будет хорошо, если он и его сын больше не будут досаждать ни вам, ни тем более вашим дочерям.
— Я пообещал, что больше не буду принимать у себя подобных гостей и тем более навязывать их общество девочкам. Карина и Карла простили меня. Вроде бы… Но когда я стал расспрашивать Карлу о ее падении, она вдруг снова закрылась. Будто отгородилась от меня непроницаемым щитом. А после вообще убежала в свою комнату. Карина, конечно же, пошла вслед за ней.
Магистр потряс головой, словно выбрасывая из нее непрошенные мысли. Он действительно старался стать для дочерей другом, но что-то снова пошло не так. Знать бы еще, что именно.
— Хм-м… — вслух задумалась Слава. Она тоже не раз замечала странности в поведении Карлы, но полагала, будто ее недоверие распространяется только на нее. На няню. — Мне кажется, у Карлы есть кое-какой секрет, но она пока не готова поделиться им. Даже с вами.
— И что же теперь делать?
— Ждать. Думаю, это лучшее, что мы можем сделать. Когда Карла будет готова, она расскажет нам все. А пока… расспросами и своим нетерпением мы можем только навредить. Мне так кажется.
Глава 40
За разговорами они отошли довольно далеко от замка, но и не думали сворачивать. Ярослава, часто гулявшая по этой тропе с Дэлией, шагала уверенно, выбирая верные тропки, отклоняясь на память от низко растущих деревьев и минуя места, где в густых кронах гигантских лиственниц жили дикие певчие птички кробусы, которые терпеть не могли чужаков и нападали сразу стаей. Впервые столкнувшись с ними, Слава вспомнила, каково это: преодолеть бегом несколько километров.
Дрэго улавливал приближающихся кробусов магическим чутьем и только диву давался, как ловко пробирается по лесным тропкам Слава. Другая донна уже давно попросила бы вернуться и начала жаловаться на боль в ногах и головокружение. Слава же шла легко, словно пританцовывая, перепрыгивая через мелкие лужи и улыбаясь солнцу.
Дождь закончился, и магистру пришлось убрать защитный полог. Сделал он это с некоторым сожалением, ведь теперь отпала нужда идти, теснее прижимаясь друг к другу.
— Кробусы этим летом особенно злы, — поделился наблюдениями магистр, пригибаясь и пропуская летящее мимо облако мелких пташек. — Осень будет ранней — примета такая.
Слава кивнула и подавила горестный вздох. Время, проведенное в удивительной стране Гротеции, летело слишком быстро. Того и гляди закончится год, на который она подписала контракт. Хотела ли она вернуться? Иногда… Она скучала по оставленным в своем мире друзьям. Вот только случалось это все реже и реже, и все чаще она думала о том, что согласилась бы, чтобы контракт продлился как можно дольше. Возможно, на всю оставшуюся жизнь.
Магистр в нерешительности остановился перед широкой лужей, переливавшейся на солнце всеми цветами радуги.
— Можем повернуть обратно, — предложил он. — Или я перенесу нас обоих с помощью магии. Телепортация мне всегда давалась легко.
— У меня есть предложение получше! — заявила Слава.
Подобрала длинные юбки и легко перепрыгнула на ту сторону. Обернулась и поманила магистра. А тот, залюбовавшись на ее тонкие щиколотки и изящные лодыжки в полосатых чулочках, на секунду утратил дар речи. Хотел было воспользоваться магией, но тут вспомнил о солидарности и перепрыгнул через лужу естественным способом.
Когда на пути возникло новое препятствие, оба, не сговариваясь, перемахнули через него. А потом были еще и еще лужи. Слава и Дрэго несколько раз падали и порядком испачкались в красно-коричневой глине, но это не остановило их игры. И вот на пути возникла даже не лужа, а целое озеро. Слава нерешительно остановилась и искоса посмотрела на Дрэго. Тот не мог ударить в грязь лицом.
