встали! — велел с шипением. — Это не Дея, а какое-то ведьмовское наваждение!
Но войско и не подумало его слушаться. Ушастые сильнее прижались к земле, почти слились с нею, желая сгладить грубость предводителя.
— Прости его, великая Дея! — заголосил всё тот же эльф. — В нем говорит гордыня!
— Э-э-э… — выдала я.
Ко мне подскочил Великолепный, рискнувший высунуть-таки нос из укрытия, и зашептал на ухо:
— Ты-то чего замерла? Пользуйся моментом. Они ж тебя за свою богиню приняли. Гони их всех в шею.
— О-о-о… — вырвалось у меня.
Выражать эмоции иначе не получалось совершенно.
— Да соберись ты, — продолжил шептать благоверный.
Я нервно откашлялась и… выдала:
— Я — Великая Дея — приказываю вам убраться из этой долины! Не смейте больше появляться здесь и вредить магам и людям! Ну же! Вон! Сейчас же!
Они послушались. Поползли прочь, причем задом наперед, умудряясь кланяться мне на ходу. Даже про мечи и луки не вспомнили. Так и оставили их перед нашей лавкой.
Один Корнелий еще постоял в свете фонарей немного, глядя на меня с ненавистью.
— Ты заплатишь за это, ведьма, — процедил сквозь зубы. Вытащил из колчана стрелу, натянул тетиву с деловым видом, но так и не выпустил. Лишь поигрался, прицеливаясь в меня. Мол, однажды всё будет по-настоящему.
А потом он ушел, пнув пару брошенных мечей по дороге. Я смотрела ему вслед, чувствуя себя странно. Мне удалось предотвратить кровопролитие. Однако я только что приобрела злейшего врага. Наглеца, каких поискать. Он не забудет, не отступит и непременно припомнит сегодняшнюю ночь.
— Ты больная? — спросил стоявший рядом муж.
— Что? — не поняла я.
— Я спрашиваю: ты на всю голову больная или частично?
— В смысле? Ты хотел, чтобы я их прогнала. Они ушли. Чем ты недоволен?
— Твоей тупостью! — Великолепный выглядел так, будто был готов рвать на себе волосы. Вот только их стараниями бабки Рут не было в помине. — Ты могла всё закончить! Здесь и сейчас! Если бы приказала им убраться из королевства! Но ты выставила их исключительно из долины! Из своей ненаглядной долины! Запретила причинять вред магами и людям! Магам и людям, Вэллари! А эльфов пусть уничтожают, да?!
— Ох…
До меня дошло, что супруг прав. Я, действительно, отдала именно такой приказ. Но вовсе не потому, что хотела продолжения войны между эльфами. Так получилось. Не со зла.
— Это был та-акой шанс! Самый невероятный шанс на свете! — не унимался Великолепный, едва не топая от гнева. — А ты! Ты! Богиня Дея для них — священна! Никто из наших не знал, как она выглядит. Ее портрет хранится у них в храме под семью замками. Но видно, она с рогами, раз тебя за нее приняли! А она… она… Ее слово — закон! Считается, коли эльф из их города встретит Дею, обязан исполнить волю. И тогда будет счастлив до конца дней. Ни болезней, ни бед! А ты их просто из долины выгнала! Да уж, до божества тебе, как отсюда до столицы ползком! Курицы двухголовые и те умнее тебя!
Я сама понимала, что опростоволосилась, но терпеть оскорбления не собиралась.
В конце концов, ведьма я или кто?
В итоге обозвала мужа лысым ослом и гордой походкой прошагала в лавку. Разумеется, он кинулся за мной, продолжая сыпать обвинения.
— Я осел?! А ты! Ты — рогатая корова!
— У коров рога другие, — пискнула зачем-то Ви.
Но Великолепный не заметил ее вмешательства. Его ярость, по-прежнему, была направлена на меня одну.
— Что за идиотка досталась в жены?!
— Так тебя никто не держит! — разъярилась я. — Беги к своей ненаглядной Лавении и ублажай ее до умопомрачения!
— На кой ляд мне Лавения?! Я терпеть не могу блондинок! А ублажать еще полгода никого не смогу из-за женитьбы на тебе!
— Так я тебя силком не тащила! Сам мне выбора не оставил!
— Я не оставил?! Да это из-за тебя у меня всё наперекосяк. И плотских удовольствий лишен, и без волос остался! Теперь еще войны не избежать!
— Война до меня началась! А без волос тебе даже лучше! Выглядишь не таким самовлюбленным павлином, как раньше!
Он зарычал. Как лев. Иль какая другая дикая живность. Схватил меня за плечи и впечатал в стену. Да не рассчитал малость. Мои рога задели лампу, та разбилась, оставив нас в кромешной тьме, а осколки посыпались на Великолепного.
— С меня хватит, — прошипел он мне в лицо. — Ухожу!
— Ты уже уходил, — напомнила я. — Два раза.
Но он с воем раненного бизона умчался в ночь, задев, судя по звукам, по дороге пару шкафов и приложившись о жесткий диванчик для клиентов.
Он вернулся. Мой благоверный. Утром. Всё ещё злой на меня. Впрочем, как и я на него.
Однако до встречи с муженьком пришлось пережить два скандала. Один закатила Мойра, второй матушка. И, как ни странно, не мне, а своим воздыхателям. Ромусу досталось из-за того, что проспал весь ночной балаган. Дедок всегда дрых так, что пушкой не разбудишь. Вот и в этот раз преспокойно храпел в своей комнате, пока мы (в смысле, я) разбирались с нашествием ушастых из другого королевства. Утром, когда Ромус явился на кухню, Мойра высказала всё, что думает о его мужских качествах. Тот вытаращил глаза, но деликатно промолчал. А когда дама сердца ушла прогуляться на свежем воздухе, задумчиво изрек:
— Женщинам надо иногда выпускать пар. Это полезно для здоровья.
Если честно, я даже впечатлилась. Вот такой философ нужен в мужья. Будет держать язык за зубами, пока вторая половина закатывает истерики. Уж лучше так, чем буря в исполнении моего супруга. Можно подумать я нынче ночью соображала, откуда и куда гнать чужих эльфов. Раз такой умный, надо было вовремя подсказывать, а не истерить, когда дело сделано.
Гарольду же досталось от матушки совершенно без причины. Она встала не с той ноги, вот и вся вина воздыхателя. Эта бестия, умудрившаяся стать моей родительницей, носилась по дому и причитала, жалея себя любимую. А когда Гарольд попытался ее утешить, выплеснула на него дурное настроение. Да так, что Ви где-то спряталась, а Берт прижался к стене, прикинувшись ее частью. Даже двухголовая курица и та занервничала. Предпочла ретироваться в клетку, из которой еще недавно старательно сбегала.
Одна я не боялась истерик матушки.
— Ты когда собираешься нас покинуть? — спросила грозным тоном.
Та посмотрела на меня, как на умалишенную.
— Типун тебе на все места. Я еще пожить хочу.
— Да я не об этом. Спрашиваю, когда в город
