и тут мой комми меня удивил. Он не стал показывать свой характер и кидаться в меня колкостями, вместо этого стоило нам только достигнуть ворот академии, как он тут же попросил меня поставить его на землю.
И только когда я заметил приближающегося к нам Лучьянно, я осознал, причину этой просьбы, впрочем, как и то, что я категорически опоздал.
— Сиди тихо и не лезь, — только и успел прошептать я Мицио.
— А я смотрю, ты уже приспосабливаешься своего комми на руках таскать? — голос Лучьянно буквально сочился ядом, более того, он оглянулся в поисках поддержки у своих дружков и они противно захихикали. Мицио в моих руках нервно дёрнулся.
— Тихо, — еле слышно рыкнул я и в поддержку своих слов слегка сжал его в своих объятиях, чтобы не рыпался лишний раз.
— Ах, Лучьянно, а тебе я смотрю до всего есть дело? Это, наверное, поэтому на кухне у тебя ничего не выходит, что ты вместо того, чтобы готовить тратишь время на то, чтобы лезть в то, что тебя не касается?
Мой комми еле слышно хмыкнул, а вот Лучьянно пошёл пятнами от возмущения и шагнул ко мне с угрожающим видом.
— Не надейся Томмасо, твоя звезда просто не может светить вечно, и её закат уже начался, — слизняк прошёлся противным взглядом по Мицио.
— Позвольте, — начал было мой комми, но я закрыл ему рукой так быстро, как только мог. Лучьянно никогда не идёт на прямое столкновение, как и большинство лизоблюдов он выжидает удобного момента, чтобы сделать гадость. Наушничает и устраивает подлянки. Я-то к этому уже привык, да и что он мне может сделать, а вот Мицио как неопытному и совсем неоперившемуся птенцу может как следует достаться. Мне бы этого совершенно не хотелось.
— Ты ещё что-то хотел мне сказать или уже наконец отправишься по своим делам? — спокойным и будничным тоном поинтересовался я.
В ответ Лучьянно только сплюнул, забормотал грязные ругательства себе под нос и поспешил в сторону столовой, в самом деле завтрак ведь только начался. Я же продолжил путь со своей ношей в нашу комнату.
Интересно, а как бы вёл себя этот мерзавец, если бы знал моё настоящее происхождение? Наверняка бы лебезил бы передо мной и осыпал лестью. Отец Лучьянно был обедневшим аристократом из настолько захудалого рода, что у них даже и магии-то толком не осталось, оттого его так и печалил тот факт, что какой-то паршивый сын сапожника не только лучше него справлялся в академии, но ещё и владел магией. В какой-то степени я его даже понимал и иногда жалел, но сегодня от одной мысли о том, что он может причинить вред Мицио, сердце моё налилось такой невиданной злостью и ненавистью, что даже стало трудно дышать.
Я отчётливо понял, что если Лучьянно посмеет, хоть полусловом обидеть моего комми я его придушу собственными руками. И ни одна струна моей души при этом не дрогнет, и чувство стыда и совести при этом меня не побеспокоят.
Глава 11. Первый день комом
Мими Вигано
Ещё никогда в жизни меня так не унижали, более того, ещё никогда меня не лишали возможности дать сдачи!
Нет, понятно, что с кулаками на этого мерзавца я бы не полезла, мы всё-таки совершенно разных весовых категорий, но язычок у меня был острый как бритва и я частенько им пользовалась.
Какими бы милыми и нежным ни казались девочки-подростки, они такими только казались. В реальности только острый ум и едкое слово помогали выживать в женских серпентариях. Уж с одним зарвавшимся парнем я бы точно смогла расправиться, быстро и безжалостно.
Но такой возможности мне не дали и сейчас я была просто вне себя от гнева! Чем ближе мы были к комнате, тем больше я закипала, казалось, что ещё чуть-чуть и я буквально взорвусь.
— Что это вообще было? Почему ты не позволил мне ответить этому остолопу? — заорала я, спрыгивая на пол, как только дверь за нами закрылась и мы оказались наедине в нашей комнате.
Томмасо посмотрел на меня как на идиотку, точнее, идиота, что выбешивало ещё больше.
— Я прекрасно разобрался с ним сам, разве не так?
— Вот именно! ТЫ разобрался, а меня теперь все будут считать просто приложением к великому Карреттони! — я вложила в свою фразу столько яда, насколько только была вообще способна, но этот нахал даже бровью не повёл.
— Ты мой комми, а значит, вся ответственность за тебя на мне, — шеф втолковывал мне это совершенно спокойно и не смущаясь, — кроме того, Лучьянно крайне злопамятен, а я не всегда смогу быть рядом.
— Вот именно, что не сможешь! Именно поэтому и надо было позволить мне показать зубы!
Томмасо же вместо ответа подошёл к небольшой шкатулке, которая стояла на столе, и прежде, чем я даже успела удивиться, вытряхнул все её содержимое на стол и ловким движением пальца выковырял дно. Точнее, оказалось, что в этом предмете дно было двойное. Уже оттуда он вытащил небольшой кулон и с улыбкой повесил мне на шею.
— Носи его всегда, оно защитит твою жизнь, — заметил он на полном серьёзе.
И, наверное, мне надо было бы быть признательной и благодарной, но меня обуревали совершенно другие, если не сказать противоположные, чувства.
— Не преувеличивай! Я прекрасно могу постоять за себя сам! И вообще, этот Лучьянно просто самый обыкновенный трус! Как он и его дружки удирали, аж пятки сверкали, когда пытались попасть сюда внутрь.
— Это были они? — Томмасо как-то неуловимо изменился, подобрался и стал откровенно страшным. Не знаю, сложно сказать, что именно изменилось в его позе и выражении лица, но сейчас я точно понимала, что шутки закончились, и этому Лучьянно не поздоровится.
— Да.
— Ты уверен? — переспросил шеф.
— Абсолютно, я даже слышал, как они это обсуждали следующим утром.
Томмасо, не теряя времени, кинулся к двери.
— Эй, ты куда? — возмутилась я. — А как же завтрак? А как же моя шляпа? — орала я в спину Томмасо. Вот только его и след простыл.
Я стояла и ловила ртом воздух, пытаясь переварить все происходящее, и более того, понять, что делать дальше. Этот вопрос, если уж быть совсем честной, волновал меня больше всего. Мне идти сейчас на завтрак одной? После всего произошедшего только мысль о чем-то подобном вызывала у меня спазм желудка. И совсем не от голода. Вот если бы Томмасо дал мне возможность за себя постоять! Тогда бы все совершенно точно было бы по-другому, а так сейчас
