нее я найду тетю, которая за нами следила, когда меня укусили.
— Ты хочешь найти покусателя? Вот елы-палы, тебе только этого не хватало!
— Предупрежден — значит вооружен. Я не хочу бояться. Хочу сама управлять своей жизнью.
Аленка стрельнула в меня задумчивым взглядом:
— Можешь на меня рассчитывать, елы-палы. Но нам все равно надо заглянуть в логово лис. Мой старшенький расшалился, а папаня далеко.
— Очень хочу познакомиться с твоими детьми.
— Ты об этом пожалеешь, елы-палы! — засмеялась Аленка таким тоном, что не оставалось сомнений — своих детей она просто обожает.
— Ты обещала ничему не удивляться! — Аленка плутовато подмигнула мне, выходя из машины.
Мы припарковались у огромного стеклянного офисного центра. Медоедка повела меня не к центральным дверям и даже не к боковым, а к широкому спуску в подвал. Такому, что сюда можно было вкатить объемное музыкальное оборудование на тележке и сделать сотрясающий концерт.
— Раньше логово лис располагалось в подвалах жилых домов, но восемь лет назад мы купили это здание с потрохами.
Я посмотрела на вывески разнообразных контор. Ремонт техники, издательство книг, даже пункт выдачи товаров.
— Это все ваши конторы?
— Нет, сдаем в аренду. Лисы предпочитают держать свою нору глубоко. Да и дополнительный доход никому не помешает. — Аленка остановилась у плоской панели на стене, приложила ладонь и сказала: — Елы-палы!
Огромная железная дверь мягко отъехала в сторону.
— Вот это техника!
— Это еще что! Вот…
И тут на нас выскочил железный паук ростом с йорка, а следом — странный лис с белой полосой на спине. Последний пытался откусить восьминогому конечности, и один раз ему это даже удалось. Раздался хруст, но паук не сломался. Наоборот — он вцепился в морду зверенышу, отталкивался от пола и стен железными лапками, стараясь завалить противника на спину или на бок.
Зверь сжал пасть на теле паука, раздался хруст. В глаза животному прыснуло чем-то черным, из-за чего оно рассвирепело еще сильнее.
— Ален?
— Ась, елы-палы?
Медоедка невозмутимо дождалась, пока дверь закроется, а потом просто прошла мимо железно-шерстяного клубка.
— А тут никому не надо помочь?
— Когда станет человеком, я тебя познакомлю с моей дочерью и ее очередным изобретением.
— Ее изобретением? Я думала, это нападение.
— Ну да. С ней никто не связывается в схватке, поэтому она создает себе противников и тренируется.
Вдруг зверек конвульсивно дернулся, а потом резко упал набок.
— Ого! Подобрала яд, который ее наконец взял. — Медоедка с абсолютно спокойным выражением лица бережно подняла лисоеда (или медолиса?) на руки и понесла.
Я ошеломленно поплелась сзади.
— Мы несем ее к врачу?
— Зачем к врачу? Максимум через четыре часа оклемается. Нас, медоедов, ни один яд в мире не берет. И то Есеньку взял потому, что в глаза попало. Шкура у нее чуть тоньше моей, так как папенькины гены тоже есть, но и пяти сантиметров вполне достаточно. Не находишь?
Я потрясенно кивнула.
Из коридора мы попали в холл с проекцией семьи лис посередине. Я невольно затормозила, засмотревшись. Визуализация была словно живая.
Лисы двигались, прыгали, играли друг с другом, вот только абсолютно беззвучно.
— Так технологично!
— Так ты же у лис. Самые лучшие умы — у нас.
— Ясно…
Мы зашли в следующее помещение, свет которого на секунду ослепил своей яркостью после приглушенного освещения холла. Под яркими лучами множества ламп раскинулись шикарные длинные столы. Камень, металл и стекло, из которых они были созданы, поразительно сочетались с мягкими стульями со спинкой.
— Это наша столовая, елы-палы!
— У меня язык не повернется так назвать это место. Словно нано-Хогвартс какой-то!
Действительно, такие дорогие материалы в оформлении, будто в дорогом ресторане, и бесконечно длинные столы.
— Лисы очень близки друг с другом. Мы любим большие посиделки, стараемся есть все вместе и в одно время. Мне тоже сначала было дико, а потом привыкла. Этакая большая и шумная семья, елы-палы!
И тут взгляд медоедки остановился на дыре в столе.
— Мраморная столешница же, елы-палы! — Аленка нырнула под стол, а потом ее голова показалась из дыры.
Медоедка с изучающим прищуром осмотрела неровные края дыры и покачала головой:
— Дерево сгрызли, елы-палы. Металл погнули, елы-палы. Стекло разбили, елы-палы. Я уже думала, что камень — наш материал, но нет!
Я машинально добавила про себя: «Елы-палы!»
Медоедка выскочила из-под стола словно ужаленная. Оглянулась, будто кто-то мог соткаться прямо из воздуха.
— Выходи, елы-палы! Я тебе когти-то подточу!
Когти?! Не зубы?
Мама в гневе — это страшно. От этого даже отравленные медолисы на руках очухиваются и быстро делают ноги. Да-да, именно ноги.
Голожопая девчонка, которая до этого висела звериной тряпочкой на руках Алены, так быстро обернулась в человека и скрылась за дверью, будто ее и не было.
Я первый раз неотрывно наблюдала, как происходит оборот, но все равно казалось, будто я прохлопала этот момент. Вжух — и все!
Или это просто дочка медоедки настолько быстрая?
Аленка же даже бровью не повела. Все свое внимание она уделила одному из столов. Смотрела на него так, будто готова распилить его вдоль и поперек.
— Сам вылезешь, елы-палы?
Показался пламенно-рыжий чуб и так и застыл.
— Сколько мы с отцом будем еще мебели покупать? Где просила зверя выгуливать? Куда Майконг только смотрит?!
— Ядрен батон, только не говори дяде Майку, мам! — Тут уже показалась вся голова парня. — Я залеплю все!
— Чем, елы-палы?
— Так эпоксидной смолой, ядрен батон! Еще и камешками для тебя сердечко выложу! Станет лучше, чем было, клянусь, ма-а-а. Тебе же нравились прошлые столы-реки из дерева?
У парня были огромные глаза, крупный нос и пухлые губы. Через десяток лет он точно будет разбивать сердца одним только взглядом, а пока что яркие черты лица казались слишком большими на маленьком лице. Зато язык был прекрасно подвешен уже сейчас.
— Столы-реки, которые ты сгрыз, елы-палы?
— Я уже коленки стер, моля за них прощение, ядрен батон! Ма! Тут всего лишь дырочка. Художественная.
— Я тебе покажу художественную дырочку, елы-палы! — Медоедка так быстро оказалась рядом с сыном, что я не успела вздохнуть. Поймала его за ухо и потащила вверх. Вот он уже ростом с нее, вот еще выше. Аленке пришлось держать руку вытянутой вверх, пока она тащила парня в сторону большой дверной арки. Я отвернулась, потому что и этот ребятенок Алены был после оборота и тоже без одежды.
— Майконг давно предлагал мне для тебя личный военный лагерь устроить, а я все жалела. Пятнадцать лет парню, а он все со зверем сладить не может,
