отменяло. Да и Рюдзин знал, как туда пробраться. Как бы к нему подмазаться только…
Но вдруг я просто не знала, кто ещё обладал полезной для меня информацией?
— Хочу понять, как всё устроено, — неловко улыбнулась я, набравшись смелости ответить.
Нерис хмыкнул и больше не возвращался к теме кто кого старше, влиятельнее и умнее. Вместо этого мне подсунули книгу со сказками пустынных народов. Властелин Севера тоже считал, что знакомиться с чужой культурой следовало с детских историй.
В какой-то момент я совсем потеряла счёт дням. Новые знания и выискивание нужных книг в библиотеке, прогулки с Анантой по парку или крепостной стене, ехидные пикировки с Рюдзином. С Нерисом мы начали играть в вопросы — каждый задавал поочередно, а если другой не желал отвечать, можно было задать ещё один. Его интересовал мой мир и порядки там, меня — драконы и горы, где жил Властелин Севера.
Мне стало легче отдавать приказы служанкам, и когда переборола смущение, то поняла: куда проще, когда кто-то другой наряжает тебя, помогает с купанием или мытьём головы, делает причёски. Робко и несмело я начала выбирать что-то из тех платьев, что принесли раньше — они казались непривычно тяжёлыми из-за расшитых цветными нитями и бисером юбок. Впрочем, когда в привычку вошли неспешные прогулки и удалось избавиться от скачущей нервной походки вечно опаздывающей, необычные наряды начали приносить удовольствие. В конце концов, я же собиралась отдыхать здесь и знакомиться с местными традициями! А разве одежда — не одна из таких традиций?
Незаметно начался сезон дождей — они хлынули стеной, лишь на короткое время стихая и превращаясь в мелкую морось. Но даже тогда капли воды не переставали барабанить, скатываясь с листвы в лесу и скатов крыш.
В библиотеке с приходом дождей сделалось уютнее, особенно когда в одном из залов между стеллажей появились огромные подушки и толстый, похожий на облако ковёр. Вряд ли Рюдзин обустраивал это место для себя, но и в заботу с его стороны не верилось. Хотя, ничего не мешало пользоваться удобствами.
Мы с Шадом устраивались друг напротив друга, подпирая спинами книжные полки, и утыкались каждый в свою книгу. Иногда я тихонечко звала его, чтобы спросить о непонятных вещах, или он — показывал что-то, что должно было меня заинтересовать. А совсем редко, когда смелась брала верх надо мной, наружу вырывались вопросы о нём — где он рос, какие места видел, что ему нравилось. Так я узнала, что по своей природе Шад являлся духом теней. И что без помощи и наставничества Нериса он долго бы не прожил — получившие сознание тени являлись редкостью не из-за своих сил, а банально потому, что были слишком слабы.
Единственное, о чём я не смела спрашивать — о наказании и том, из-за чего Шада обрекли на рабство.
— Какой ты на самом деле? — неожиданно даже для себя спросила я, уже несколько минут изучая Шада.
Он сидел, подтянув колени к груди и положив массивный том на них. Сосредоточенный, немного нахмуренный, Шад потерял связь с реальностью, и мне пришлось сесть рядом и ткнуть его в плечо. Вопросительно взглянув на меня, дух заложил читаемую страницу пальцем и захлопнул книгу.
— Я никак не могу понять, какой ты, — попыталась точнее передать, что именно меня интересовало. — То застенчивый, смущающийся от подарков и объятий учителя. То насмешливый, любящий поучать и подкалывать. То какой-то совсем непроницаемый и отстранённый, будто никаких эмоций нет. Да и меч на поясе у тебя точно не просто так висит, когда мы в город выходим. Какой ты — ты?
— А каким вы хотите видеть меня, госпожа? — Шад посмотрел на меня, и в его глазах ничего не отражалось.
Меня зачаровывали кошачьи зрачки, и чтобы скрыть смущение, я посмотрела выше — уж лучше разглядывать стальную заколку, которой скреплялся тюрбан, чем поддаваться манящему гипнозу двух аквамариновых озёр. Может, так от того, что он — дух?
— Если скажешь, — свистяще выдохнула я и отвернулась, — что мне достаточно приказать, я тебя стукну.
И пусть себе становится фиолетовым, в крапинку. Бить, конечно, я его не собиралась. Да и Шад, вроде бы, уже запомнил, что говорилось такое больше в шутку или для того, чтобы подчеркнуть крайнюю степень негодования и обиды. Когда впервые ляпнула такое, дух предложил принести подходящую палку или плеть, чтобы «госпожа не отбила нежные длани». Я тогда чуть не провалилась сквозь землю со стыда.
Сейчас же Шад насмешливо сощурился, выжидая.
— Почему ты не попросил учителя помочь? — не выдержав затянувшееся молчание, задала вопрос. — Разве шанс искупление важнее, чем свобода? Никак иначе искупить вину нельзя? Обязательно… так?
— Дело не в искуплении, госпожа, — вздохнул он. — Я сказал про желание самостоятельно заплатить за свои грехи, чтобы учитель не вмешивался. Мне кое-что нужно здесь. Пока рано покидать Рашхшудур.
— А это что-то — настолько важное для тебя? Что ты так хочешь заполучить, раз готов терпеть рабство? И могу ли я чем-то помочь тебе?
— Я ищу не что-то материальное, — улыбнулся Шад. — Мне нужно знание, которое больше нигде не отыщу и не заполучу. Возможно, его нет и здесь, но пока не проверю — не узнаю.
— Что это за знание такое? — наклонилась, пытаясь прочесть название книги в его руках.
Шад поднял её, но разобрать каракули на обложке и корешке у меня не вышло. Со всякими магическими языками сделанный Рюдзином переводчик не работал, и это раздражало бы, не пообещай Нерис чуть позже научить меня разбираться и в магии. Пусть никакого дара он во мне и не разглядел, а от теоретических знаний ничего плохого не случится — сколько не читай заклинания, если нет предрасположенности, ничего не выйдет. Нерис считал, что всё из-за того, где я родилась — в родном мире волшебства оставались жалкие крохи, а всё потому, что находился он слишком далеко. Если рассматривать этот мир как центр паутины, то моя родная Земля — для удобства мир решила назвать так же, как и планету в целом — находилась почти у самого края.
— И снова ты сам на себя не похож, — встряхнула головой и поджала губы. — Сейчас вот какой-то спокойный, будто тебе этот мир абсолютно понятен. Хотела
