— У нас ничего нет, чтобы накормить его, — сказала Лиз слабо.
— Регина кормила его объедками с кухни. — Морган придвинулся, понизив голос, чтобы могла услышать только она. — Давай, Элизабет. Сдайся. Нет вреда в том, чтобы потерять немного контроля.
Она вспыхнула.
— Это не о нас. Это о том, что лучше для Эмили.
— Твоей дочери нужны друзья. Ей нужно это.
О Боже, он был прав. Как она могла пропустить это? Как он мог понять лучше, чем она сама, в чем нуждались ее дети?
Ее чувство беспомощности стянуло горло. Она заставила себя улыбнуться.
— Совет от эксперта?
— Достаточно легко дать ей то, что она хочет. — Его улыбка поблескивала. — Ты — сложнее.
Ее дыхание дрожало. Никто не смотрел на нее так, как он. Никто не хотел ее так, как он. Как он мог говорить такие вещи ей сейчас, перед ее детьми? Эмили, Слава Богу, была слишком маленькой, чтобы понять, но Зак…
— Я могу принести еду, наполнитель и подстилку, — сказал Зак, стоящий выше на лестнице. — Когда пойду домой с работы.
— Тебе будет тяжело нести.
— Я справлюсь.
— Я заберу тебя, — сказала она. — Когда ты заканчиваешь, в одиннадцать? Уже все равно будет темно.
— А Эм уже должна быть в кровати, — сказал Зак. — Мам, перестань относиться ко мне, как к ребенку.
Он был ребенком. Ее ребенком. Она не хотела нянчиться с ним, но жизнь научила ее, как неожиданно все внезапно может стать ужасно неправильно.
— Я все еще несу за тебя ответственность.
Зак покачал головой.
— Я ухожу. — Он протопал вниз по лестнице, обошел Эмили в зале.
— Зак…
— Увидимся. — Он прошел мимо Моргана и захлопнул за собой дверь.
Лиз закрыла глаза.
— Если ты хочешь, чтобы он был мужчиной, — сказал Морган, — ты должна дать ему принимать мужские решения.
Это было облегчение, что рядом был кто-то ее возраста, чтобы с ним можно было поспорить. Она открыла глаза, чтобы свирепо на него глянуть.
— Ему всего пятнадцать.
— Достаточно взрослый, чтобы принимать на себя ответственность. Ты никогда не бунтовала в его возрасте?
— Вообще-то нет. Я была хорошей девочкой. Прилежной ученицей. — В ее голосе слышалась небольшая горечь. — Я тратила свое время на зубрежку, чтобы попасть в хорошую школу.
— Ах, да. План. — Его губы изогнулись, спокойные и удивленные. — Я помню.
Она моргнула.
— Помнишь?
Он посмотрел ей в глаза, и ее сердце замерло. Его глаза вообще не были спокойными.
— Было время, когда ты хотела больше, чем твои родители хотели для тебя.
Она сглотнула.
— И я получила больше, чем ожидала.
— Приключение, — сказал он мягко.
Воспоминание стучало где-то в глубинах ее живота.
— Больше, чем приключение, — напомнила она ему. У ее опрометчивого решения той ночью были последствия, изменившие ее жизнь. Морган дал ей ребенка. А теперь, кажется, он дал ей кота.
Она посмотрела на Эмили, играющую с котенком на полу. Маленькая морщинка между бровями исчезла, ее выражение лица стало открытым и более расслабленным, чем когда-либо после их переезда на Край Мира. Лиз примет кого угодно и что угодно, чтобы ее дочь снова улыбалась.
«Котенок был ответственностью», — подумала она. — «Нет, это ответственность Моргана».
Он выгнул бровь.
— Жалеешь?
— Нет, — ответила она честно. — Спасибо. За котенка.
Эмили подняла голову.
— Мы оставим его? — Она искала подтверждение на лице матери. — Мы оставим его!
Подскочив с пола, она побежала к Моргану, обнимая его настолько высоко, насколько она могла достать.
— Спасибо! Спасибо, Морган.
Он застыл, как испуганный пес. Лиз прикусила губу, чтобы заглушить острую боль в сердце.
«Он не привык к детям», — напомнила она себе. Эмили не его дочь. Несмотря на его доброту днем и его жест с котенком, он не мог дать ее открытой дочери привязанности, которую она искала.
— Мистер Бриссей, дорогая, — напомнила она мягко.
Он поднял большую руку и медленно, аккуратно погладил кудри ее дочери.
— Морган. — Его голос был резок. Он откашлялся. — Я сказал ей называть меня Морганом.
Эмили откинула голову назад и просияла.
— Потому что мы — друзья.
— Да. — Его низкий голос заставил слово походить на клятву. — Мы — друзья.
Он присел рядом с ней.
— Теперь, когда у кота есть дом, ты должна дать ему имя.
Они оба наблюдали за котенком. Лишенный внимания Эмили, он прошагал по полу и атаковал ботинок Моргана. Эмили хихикнула.
— Тигра.
Он поднял брови.
— Из Винни-Пуха, — объяснила Лиз. — Он подпрыгивает. — Морган не понимал.
Бедняга. Он действительно был вне своей стихии. Но когда Морган общался с Эмили, он не притворялся, ни один из ее коллег-мужчин, которые пытались достать ее через детей, не были натуральными. Морган относился к Эмили с такой же серьезностью и вежливостью, с которой он относился ко взрослым. А Эмили, видела Лиз, впитала его мужское внимание как цветок, поворачиваясь лицом к солнцу.
— Я буду хорошо о нем заботиться, — пообещала она. — Он может спать на моей кровати.
— В коробке, — сказала Лиз.
— В коробке на моей кровати, — сказала Эмили, ничего не пропуская.
— Я видел большие коробки в твоем гараже, — заметил Морган. — Большие как здания, если быть размером с котенка.
Глаза Эмили округлились.
— Мы могли бы сделать дом для Тигры.
— Думаю, что могли бы, — согласился он.
«Гладко», — подумала Лиз. Он очень хорошо умел добиваться того, чего он хотел.
«Я хочу тебя», — сказал он прошлой ночью, его тон был низким и волнующим, а в глазах читалось темное желание.
Она снова кусала нижнюю губу. Она ценила его выступление с Эмили. Он был проницательным и добрым. Но он не был безопасным.
— Подвижная коробка — прекрасная идея, — сказала она. — Эмили, милая, почему бы тебе не посмотреть в бельевом шкафу, есть ли у нас какие-нибудь полотенца, чтобы сделать кровать для Тигры? Те зеленые.
— Можно мне взять Тигру?
— Тигре будет хорошо здесь, со мной. Теперь бегом. Чем быстрее ты возьмешь полотенца, тем быстрее мы сможем начать работу над его домом.
Ее дочь убежала вверх по лестнице. Она повернулась к Моргану, пытаясь проигнорировать ее заикающееся сердце.
— Что ты делаешь?
Прекрасный рот улыбнулся.
— Думаю, я превращаю коробку в какой-то домик для кота.
— Ты пришел не за тем, чтобы строить кошачий дом.
— Мои планы подождут.
— Но у тебя есть планы. — Ради Бога, почему она его подталкивает?
