– Добрый вечер, – сказала леди Августа. – Я жду тебя.
– Что вы еще от меня хотите? – спросила Кэрол. – Разве мало зла вы мне причинили?
– По-моему, я сделала тебе только добро, – ответствовала леди Августа, – а сегодня ночью я сделаю тебе добра еще больше.
– Я отказываюсь от путешествий во времени, – заявила Кэрол, – я еще не пришла в себя от предыдущего.
– Я знаю, как трудно переделывать свое сердце, – сказала леди Августа необычно сочувственным голосом. – При жизни я так и не смогла этого сделать, хотя у меня было много возможностей измениться. Ты можешь утешаться тем, что, пребывая в прошлом, получила парочку очень ценных уроков и предотвратила многие горести, ожидавшие тех, кого ты полюбила в это время.
– Одна известная женщина как-то сказала, что ни один добрый поступок не остается безнаказанным. – Кэрол не смогла скрыть горечи, прозвучавшей в ее голосе. – Вот теперь я расплачиваюсь за свою щедрость к леди Кэролайн.
– Да, ты была щедра. За то, что ты совершила, ты будешь пользоваться полным доверием. И все же я замечаю, что ты еще не изжила себялюбия, лежащего в основе твоего характера. Тебе предстоит многому научиться за две следующие ночи. Мы начнем прямо сейчас.
Она направилась к центру комнаты, отойдя от кровати и войдя в полоску света. Тогда Кэрол впервые ее рассмотрела.
– Вы собираетесь на костюмированный бал? – спросила она, оглядывая свою незваную гостью. – И кем же вы одеты?
– Тебе нравится мое платье? Лично я вполне довольна производимым эффектом.
На леди Августе было одеяние из темно-красного бархата, поверх которого спирально закручивались длинные побеги плюша. Местами эти гирлянды подхватывались остролистом с красными ягодами или маленькими букетиками из зелено-белой омелы. Высокий воротник из рубинов и бриллиантов окружал шею, а рубиновые и бриллиантовые серьги падали сверкающим потоком почти до плеч. На запястьях горели такие же браслеты. Блестящие черные волосы, в которых по этому случаю не белело ни единой сединки, были высоко зачесаны и украшены бриллиантовыми снежинками.
– Вы похожи на рождественскую елку, которую я видела сегодня в витрине цветочного магазина, – сказала Кэрол.
– Это очень кстати, поскольку сегодня ты увидишь, как празднуют Рождество в наше время. – Леди Августа подошла к Кэрол, которая пятилась от нее, пока не уперлась в дверь. – Ну же, Кэрол, ведь ты больше меня не боишься?
– Почему вы не оставите меня в покое? – грубо спросила Кэрол.
– Боже мой, – голос старой дамы звучал удивленно и несколько обиженно, – а я-то надеялась, что уроки, которые ты получила вчера ночью, запомнятся тебе надолго. Я с сожалением вижу, как быстро ты вернулась в свое прежнее «я».
– И воображаете, что я рада вас видеть, когда вы оторвали меня от единственного человека в жизни, которого я люблю?
– Я тебя не отрывала. Ты рассталась с ним добровольно. Ты все еще не поняла. Но и не можешь понять. Полей цветы, милочка, и пойдем. – Отступив в сторону, чтобы дать Кэрол пройти, леди Августа подняла крышку с подноса. – Вижу, мисс Маркс приготовила кэрри по своему ужасному рецепту, ведь теперь ей не нужно кормить меня. Терпеть не могла эту мерзость. – И леди Августа отвернулась, презрительно фыркнув.
– Я люблю кэрри, – возразила Кэрол, выливая воду на нарциссы. – Но, полагаю, съесть его мне не удастся. Если вы будете упорно являться ко мне перед самым обедом и забирать меня отсюда, я, видимо, умру с голоду прежде, чем вы оставите меня в покое.
– Это маловероятно. – Леди Августа улыбнулась, а Кэрол задрожала.
– Что вы собираетесь сделать на этот раз?
– Пойдем. – Леди Августа протянула руку. Кэрол не шевельнулась, и улыбка призрака сменилась сердитым взглядом. – Не будь же ребенком, Кэрол. Нам нужно делать дело, а не терять время попусту. Если ты не возьмешь меня за руку, мне придется тебя обнять, как в тот раз.
– Хорошо. – Кэрол неохотно протянула ей руку и почувствовала, как в нее вцепились холодные пальцы.
– Неплохо, не так ли? – Леди Августа улыбнулась.
– Куда мы отправляемся?
– Сегодня у нас два визита. Первый – на кухню.
– Зачем? – Кэрол попыталась высвободить руку, но леди Августа держала ее крепко.
– У тебя привычка не правильно ставить вопрос. Пойдем со мной, и по дороге я тебе все объясню.
Через мгновение они были в теплой, светлой кухне Марлоу-Хаус.
– Как вы это делаете? Мы не спускались по лестнице. Мы даже не вышли через дверь.
– Не правда ли, это восхитительно? Что касается транспортации, то этой частью моей миссии я просто наслаждаюсь. Кэрол почти не слушала ее. Она смотрела на Нелл, Хетти и мисс Маркс, суетящихся на кухне.
– Чем вы заняты, Нелл? – спросила она, протянув руку, чтобы привлечь внимание девушки. Нелл прошла совсем рядом так, словно Кэрол здесь не было.
– Она не может ни видеть, ни слышать тебя, – сказала леди Августа.
– Почему? Что это за трюк? Леди Августа ответила подчеркнуто терпеливо:
– Ты упорно продолжаешь думать, что я занимаюсь трюками, хотя происходящее настолько серьезно, что ты просто не в состоянии это понять. Никто из тех, кого мы встретим сегодня вечером, не заметит нашего присутствия. Тебе не позволят изменить ход событий в настоящем, пока твоя суть не станет иной раз и навсегда. То, что ты видишь перед собой, – это Рождество в Марлоу-Хаус. Твой долг наблюдать, обдумать увиденное и решить, как ТЫ можешь облегчить жизнь других людей.
На это Кэрол ничего не сказала. Она смотрела, как девушки готовят и расставляют праздничное угощение под руководством кухарки. Маленькая жареная индейка с каштанами, соусник с подливкой, миски картофеля с взбитыми сливками и яйцами, клюквенный соус и блюда с овощами – все это отнесли в столовую для прислуги, где стоял стол, покрытый белоснежной, без единого пятнышка скатертью и уставленный тарелками с золотым ободком.
– Они взяли лучший фарфор моей матушки, – заметила леди Августа. – Что ж, почему бы и нет? Если они ничего не разобьют, никто не узнает, а когда они кончат, мисс Маркс проследит, чтобы все было поставлено на место.
– А где Крэмптон?
– В винном погребе. – Не успела леди Августа ответить, как появился лакей с двумя бутылками, покрытыми пылью.
– Они крадут ваше вино для своих обедов?
– По традиции нашего дома, слугам дозволено взять для себя пару бутылок на Рождество. И выбор вина я всегда оставляла на Крэмптона. Это вино соответствует этому празднику, он не взял другого, лучшего, которое есть в погребе. Он знает, что слуги не смогут его оценить, а мой племянник – сможет.
Кэрол не очень обращала внимание на то, что говорит леди Августа. Ее гораздо больше интересовало, чем заняты слуги. Когда женщины сняли передники, она поняла, что все три надели, должно быть, свои лучшие платья. Крэмптон, который теперь открывал бутылку, тоже принарядился – он был в куртке и при галстуке.
