— В психиатрическую клинику, — произнесла Елена. Внезапно она почувствовала симпатию к темноволосой девочке. — О, Мередит. Но почему ты ничего не говорила? Ты должна была рассказать нам.
— Я знаю. Я должна была…, но не могла. Моя семья хранила это в тайне так долго — или, так или иначе, пыталась. Из того, что Кэролайн написала в своем дневнике, ясно, что она слышала. Все дело в том, что никто никогда не верил историям дедушки о вампире. Они думали, что это была просто очередная бредовая идея, и у него их было множество. Даже я не верила ему…, пока не приехал Стефан. И потом — я не знаю, мой ум начал складывать маленькие кусочки воедино. Но на самом деле я не верила тому, что думала, пока ты не вернулась, Елена.
— Я удивлена, что ты не возненавидела меня, — тихо сказала Елена.
— Как я могла? Я знаю тебя, и я знаю Стефана. Я знаю, что вы не зло. — Мередит не смотрела на Дамона; с таким же успехом он вполне мог отсутствовать при всех произнесенных ею признаниях. — Но когда я вспомнила, что видела, как Аларих разговаривает с дедушкой в больнице, я знала, что он тоже не является злом. Только я не знала точно, как вам всем доказать это.
— Я тоже не узнал тебя, — сказал Аларих. — У дедушки была другая фамилия, он — отец твоей мамы, правильно? И, возможно, я видел, как ты иногда бродила вокруг приемной, но тогда ты была просто ребенком с худыми ногами. Ты изменилась, — признательно добавил он.
Бонни закашляла, издав резкий звук.
Елена пыталась привести в порядок мысли в своей голове.
— Так, что стали бы делать те люди там с колом, если бы ты не сказал им, что будет?
— Конечно, я спросил у родителей Кэролайн разрешение, чтобы загипнотизировать ее. И я сообщил им, что узнал. Но если ты думаешь, что я имею какое-либо отношение к тому, что случилось сегодня вечером, ты ошибаешься. Я даже не знал об этом.
— Я рассказала Алариху о том, что мы сделали и как мы искали Другую Силу, — произнесла Мередит. — И он хочет помочь.
— Я думаю, что мог бы помочь, — осторожно подтвердил Аларих.
— Ошибаешься, — сказал Стефан. — Ты либо с нами, либо против нас. Я признателен за то, что ты сделал там, поговорив с теми людьми, но факт остается фактом, во-первых, ты начал большую часть этих неприятностей. Теперь ты должен решить: ты на нашей стороне или на их?
Аларих оглянулся на каждого из них, на твердый взгляд Мередит и поднятые брови Бонни, на Елену, стоящую на коленях на полу, и почти зажившую рану на голове Стефана. Затем он обернулся взглянуть на Дамона, который прислонился к стене, темный и мрачный.
— Я помогу, — наконец сказал он. — Черт, это конец исследований.
— Тогда ладно, — сказала Елена. — Ты принят. Теперь, что на счет мистера Смоллвуда завтра? Что, если он хочет, чтобы ты снова загипнотизировал Тайлера?
— Я остановлю его, — сказал Аларих. — Это не будет работать долго, но позволит выиграть немного времени. Я скажу ему, что я должен помочь с танцами.
— Подожди, — сказал Стефан. — Танцев не должно быть. Нет, если есть какой-либо способ не допустить этого. Ты в хороших отношениях с директором школы; ты можешь поговорить со школьным комитетом. Заставь их отменить танцы.
Аларих выглядел удивленным.
— Ты думаешь, что-то случится?
— Да, — сказал Стефан. — Не только из-за того, что случилось на других общественных собраниях, а потому что что-то будет. Это накапливалось всю неделю; я чувствую это.
— Я тоже, — произнесла Елена. До этого мгновения она не понимала, но напряжение, которое она чувствовала, чувство безысходности, исходило не только от нее. Это было снаружи, везде. Оно сгущало воздух. — Что-то произойдет, Аларих.
Аларих выпустил воздух с тихим свистом.
— Хорошо, я могу пробовать убедить их, но не знаю. Ваш директор исполнен решимости продолжать делать вид, что все нормально. И это не значит, что, если я дам какое-либо разумное объяснение, они захотят отменить праздник.
— Постарайся изо всех сил, — сказала Елена.
— Я попытаюсь. А тем временем, Елена, возможно, тебе следует подумать о своей защите. Если то, что говорит Мередит, правда, то большинство нападений было на тебя и близких тебе людей. Твой парень был брошен в колодец; твоя машина была загнана в реку; твоя заупокойная служба была прекращена. Мередит говорит, даже твоей маленькой сестре угрожали. Если завтра что-нибудь случится, тебе придется покинуть город.
Теперь была очередь Елены удивляться. Она никогда не думала о нападениях в этом направлении, но это была правда. Она слышала сдержанное дыхание Стефана и почувствовала, как его пальцы сжали ее руку.
— Он прав, — сказал Стефан. — Ты должна уехать, Елена. Я могу остаться здесь до тех пор…
— Нет. Без тебя я не поеду. И — медленно продолжила Елена, продумывая слова, — я никуда не уеду, пока мы не найдем Другую Силу и не остановим ее. — Она серьезно посмотрела на него, теперь говоря быстрее. — О, Стефан, разве ты не понимаешь, ни у кого другого нет шансов против этого. У мистера Смоллвуда и его друзей нет ключа к разгадке. Аларих думает, что ты можешь бороться с этим голыми руками. Ни один из них не знает, против чего они идут. Мы — единственные, кто может помочь.
Она увидела сопротивление в глазах Стефана, и почувствовала это в движении его мышц. Но она продолжала смотреть на него прямо, и видела, как его доводы для возражений исчезают один за другим. По той простой причине, что это была правда, а Стефан не любил ложь.
— Хорошо, — измученно сказал он. — Но как только это закончится, мы уезжаем. Я не хочу, чтобы ты оставалась в городе, где линчеватели бегают вокруг с кольями.
— Да. — Елена в ответ сжала своими пальцами его руку. — Как только это закончится, мы уйдем.
Стефан повернулся к Алариху.
— И если не получится уговорить их отменить завтра танцы, я думаю, что мы должны проследить за ними. Если действительно что-то случится, мы можем остановить это прежде, чем все выйдет из-под контроля.
— Это хорошая идея, — ободряюще сказал Аларих. — Мы можем встретиться завтра после наступления темноты здесь, в кабинете истории. Здесь никого не будет. Мы можем продолжать наблюдать всю ночь.
Елена подозрительно взглянула на Бонни.
— Итак…. это означает, что пропустим сами танцы, я имею в виду, тех, кто захочет пойти.
Бонни поднялась.
— О, кто беспокоится о пропущенных танцах? — негодующе сказала она. — Для кого имеют значение танцы?
— Правильно, — мрачно сказал Стефан. — Тогда это улажено.
Приступ боли, казалось, охватил его, и он вздрогнул, глядя вниз. Елена сразу же забеспокоилась.
— Ты должен добраться домой и отдохнуть, — произнесла она. — Аларих, ты можешь подвезти нас? Это не далеко.
