— О, кто беспокоится о пропущенных танцах? — негодующе сказала она. — Для кого имеют значение танцы?
— Правильно, — мрачно сказал Стефан. — Тогда это улажено.
Приступ боли, казалось, охватил его, и он вздрогнул, глядя вниз. Елена сразу же забеспокоилась.
— Ты должен добраться домой и отдохнуть, — произнесла она. — Аларих, ты можешь подвезти нас? Это не далеко.
Стефан возразил, что он вполне может идти сам, но, в конце концов, сдался. В пансионате, после того, как Стефан и Дамон вышли из машины, Елена наклонилась к окну автомобиля Алариха для одного последнего вопроса. Это терзало ее душу с тех пор, как Аларих рассказал им свою историю.
— О тех людях, которые столкнулись с вампирами, — сказала она. — Именно такое психологическое воздействие было? Я имею в виду, что они все становились сумасшедшими или им снились кошмары? Были ли среди них выздоровевшие?
— Это зависит от человека, — сказал Аларих. — И от того, сколько контактов у них было, и как они происходили. Но главным образом, только от личности жертвы зависит, то, насколько она может справиться с этим.
Елена кивнула, и ничего не говорила, пока огни машины Алариха не поглотил снежный воздух. Затем она повернулась к Стефану.
— Мэтт.
Стефан смотрел на Елену, снежинки падали на его темные волосы.
— Что на счет Мэтта?
— Я что-то помню. Не четко. Но та первая ночь, когда я не была собой — я видела Мэтта тогда? Да?
Страх и болезненное чувство тревоги переполнили ее горло и пресекли ее слова. Но ей не нужно было заканчивать, а Стефан не нуждался в ответах. Она видела это в его глазах.
— Это был единственный выход, Елена, — затем он сказал. — Ты умерла бы без человеческой крови. Или ты предпочла бы напасть на того, кто не желал этого, причинить ему боль, а может и убить? Жажда может привести тебя к этому. Это то, чего ты бы хотела?
— Нет, — с напором сказала Елена. — Но это обязательно должен был быть Мэтт? О, не отвечай на это; я не могу думать обо всех сразу. — Она неуверенно вдохнула. — Но теперь я волнуюсь о нем, Стефан. Я не видела его с той ночи. С ним все в порядке? Что он сказал тебе?
— Не много, — ответил Стефан, отводя взгляд. — «Оставь меня в покое», что-то вроде этого. Он также отрицает, что что-либо происходило той ночью, и сказал, что ты была мертва.
— Звучит, словно он один из тех личностей, кто не может справиться, — заметил Дамон.
— О, замолчи! — сказала Елена. — Ты не вмешивайся в это, но пока участвуешь в этом, ты мог бы подумать о бедной Викки Беннетт. Как ты думаешь, она справляется все эти дни?
— Это могло бы помочь, если бы я знал, кто это — Викки Беннетт. Ты продолжаешь говорить о ней, но я никогда не встречал эту девочку.
— Да, конечно. Не играй со мной в игры, Дамон. Кладбище помнишь? Разрушенная церковь? Девочка, которую ты оставил блуждать там в одной ночной сорочке.
— Сожалею, нет. И я обычно помню девочек, которых оставляю блуждать в одной сорочке.
— Тогда я допускаю, что это сделал Стефан, — язвительно сказала Елена.
Гнев вспыхнул на поверхности глаз Дамона, быстро сменившись возмущенной улыбкой.
— Может он сделал. Может ты сделала. Мне без разницы, кроме того, что я начинаю уставать от обвинений. А сейчас…
— Подожди, — сказал Стефан, с удивительной мягкостью. — Не уходи пока. Мы должны говорить.
— Я боюсь, что у меня есть срочное дело.
Последовал взмах крыльев, и Стефан с Еленой остались одни.
Елена прикусила губу.
— Проклятье. Я не хотела рассердить его. После того, как он вел себя почти цивилизованно весь вечер.
— Не обращай внимание, — сказал Стефан. — Ему нравится быть сердитым. Что ты говорила о Мэтте?
Елена увидела усталость на лице Стефана и обняла его.
— Мы не будем сейчас об этом разговаривать, но я думаю, может завтра нам стоит навестить его. Сказать ему…
Елена беспомощно подняла другую руку. Она не знала, что она хочет сказать Мэтту; она только знала, что она должна была что-то сделать.
— Я думаю, — медленно произнес Стефан, — что лучше тебе увидеться с ним. Я пытался разговаривать с ним, но он не хотел слушать меня. Я могу понять это, но, возможно, ты добьешься большего успеха. И я думаю, — он делал паузу и затем решительно продолжил, — я думаю, что тебе это лучше сделать одной. Ты можешь пойти сейчас.
Елена резко посмотрела на него.
— Ты уверен?
— Да.
— Но с тобой все будет в порядке? Я должна остаться с тобой…
— Я буду в порядке, Елена, — мягко сказал Стефан, — Иди.
Елена засомневалась, но потом кивнула.
— Я ненадолго, — пообещала она ему.
Невидимая, Елена скользила вдоль стены каркасного дома с облупившейся краской и изогнутым ящиком для писем с надписью «Хоникатт». Окно Мэтта было не заперто.
«Беспечный парень, — с упреком подумала она. — Разве ты не знаешь, что кто-то может пробраться сюда?»
Она подошла к окну так близко, насколько это представлялось возможным и легко открыла его. Невидимый барьер, который ощущался, словно мягкая стена сгустившегося воздуха, блокировал ее путь.
— Мэтт, — прошептала она.
В комнате было темно, но она могла видеть неясные очертания на кровати. Цифровые часы с бледными зелеными числами показывали, что уже было 12:15.
— Мэтт, — снова прошептала она.
Фигура зашевелилась.
— Мм?
— Мэтт, я не хочу напугать тебя. — Она сделала голос спокойным, пытаясь мягко разбудить его и не напугать. — Это — я, Елена, и я хочу поговорить. Только ты должен сначала пригласить меня войти. Ты можешь попросить меня войти?
— Мм. Давай, заходи.
Елена была поражена отсутствием удивления в его голосе. Только после того, как она попала внутрь по подоконнику, поняла, что он все еще спал.
— Мэтт. Мэтт, — шептала она, боясь подойти слишком близко.
В комнате было душно и слишком жарко — усиленно работал обогреватель. Она увидела босую ногу и светловолосую голову, торчащие из-под кучи одеял на кровати.
— Мэтт? — она неуверенно наклонилась и тронула его.
Он среагировал на это. С сильным ворчанием, Мэтт сел прямо, резко критикуя все вокруг. Когда его глаза встретились с ее, они были широко открыты и пристально смотрели.
Елена попыталась выглядеть маленькой и безобидной. Она отодвинулась назад, к стене.
— Я не хотела напугать тебя. Я знаю, что это потрясение. Но ты поговоришь со мной?
Он просто продолжал смотреть на нее. Его белокурые волосы были слипшимися от пота и взъерошенными, словно перья мокрой курицы. Она видела, как бьется пульс на его обнаженной шее. Она боялась, что он собирается встать и умчаться из комнаты.
