— Какой? В вашем праве, моя госпожа, спросить с меня все, что угодно? — явно намекал на своеволие, проявленное по отношению к демонам.
Я сделала второй глоток, вино согревало горло, пьянило голову, готовилось снести преграды, возведенные разумом, потому решила отложить третий глоток и задала свой вопрос:
— Почему вы ничего не сделали для того, чтобы облегчить мое пребывание в Царь-городе? И отчего, зная, что вашу королеву отдают в жены южному демону, вы предпочли остаться здесь, в хорошо укрепленном замке, а не рисковать собой, пытаясь спасти хрупкую девушку, бывшую рабыню?
И опять никакого раскаяния в его взгляде, только лед в глубине светлых глаз и четкий ответ, когда Арейс соизволил разомкнуть плотно сжатые губы:
— Ниавель, позвольте называть себя так? — и, не дожидаясь разрешения, продолжил. — Каждому предрешен жизненный путь! На этой дороге вам, мне, кому-то другому, например моему племяннику, — интонацией указал, что знает о смерти Зоряна, — встретятся разные события. Радость — пускай, это будет согретая солнцем лесная тропка, извилистая, блуждающая между красавицами-соснами, когда идешь, вдыхаешь их аромат, подмечаешь под ногами кустики земляники, с горящими на них спелыми ягодами, и наслаждаешься каждым мгновением этой прогулки! Или это горе — стежка через смрадную топь, кажущуюся непреодолимой. Идешь по ней, выверяя каждый шаг, но не стоишь на месте, движешься, надеешься на лучшее. Еще бывает ровная, исхоженная сотнями ног дорога! Каждый день по ней снуют люди, так что оглянешься, а где оставил свой след — не угадаешь — столько их всяких разных вокруг!
— То есть, столь витиевато, вы желаете сообщить мне, что все проблемы решаемы? Топь — Царь-город — я уже прошла, потому пора забыть и выбрать другую дорогу?
— Разве нет? Вы дома, моя госпожа, с вами те, кто позаботятся о вас, подскажут дельный совет, протянут дружескую руку помощи, — Арейс позволил себе легкую улыбку, призванную склонить меня на свою сторону.
Третий раз я прикоснулась к краю бокала, рассматривая, как завораживающе играют блики света в его гранях, лучшее, на что способны маги-творцы! В моем городе когда-то все дома состояли из белого камня и хрусталя, блистающего в лучах заходящего солнца! Отпила, делая основательный глоток, как дань ушедшему, и произнесла:
— О муже-демоне я тоже должна с легкостью позабыть?
Заметила странный блеск, промелькнувший в очах эрт Маэли, будто мужчина был доволен, а я говорила именно то, что ему нужно! Стало как-то не по себе, точно маячили впереди челюсти капкана, готовые поймать неосторожную добычу.
— Моя королева, вы сами недавно сказали о том, что все проблемы можно решить… Не так ли? — он со мной играл, как кот с маленькой, доверчивой мышкой.
— Так, — отрицать не стала — глупо и недальновидно.
— Ну вот, мы и пришли к согласию, верно? — говорит так, будто беседует с малым ребенком.
Я поднялась на ноги, мысленно уговаривая себя не проявлять эмоций, только поинтересовалась:
— Неужели это так просто?
Арейс расхохотался, словно моя фраза получилась весьма смешной. Его смех эхом разнесся под сводчатым потолком; вспыхнул, будто отозвался на звук, огонь в камине, бросая красноватые блики на стены, завешанные гобеленами. И я едва не ахнула, потому что узнала, какая именно мастерица приложила руку к переплетению этих нитей, составляющих рисунок. Прикрыла веки, не спеша бросать обвинения Арейсу, а по-прежнему ровным, ничего не выражающим тоном, сказала:
— И какой путь вы, славный эр, приготовили мне?
Арейс замер на мгновение, но справился с собой, не выказал никак своего удивления. Осушил до дна кубок, прищурился, прозорливо вглядываясь в мое лицо, усмехнулся своим мыслям, кивнул, опять же сам себе, а у меня полюбопытствовал, словно вскользь:
— А на что вы готовы, Ниавель?
— Лучше я задам вам очередной вопрос, эр эрт Маэли, — мне нельзя было сейчас отступить, потому снова схлестнулась с сильным противником, тем, кого следовало сделать союзником или убить. — А на что вы готовы, чтобы не допустить новой войны? Неважно с кем, с Нордуэллом или, — сделала паузу, рисковать, так по-крупному, — с Золотым берегом!
Арейс еще внимательнее воззрился на меня, но отвечать не торопился, явно обдумывал ситуацию, решал, как ему поступить. Яснее ясного — отдавать власть девчонке, пусть и урожденной королеве, не хочется, но с другой стороны мужчина помнил о своем долге и чтил память тех, кто жил в Ар-де-Мее задолго до нашего появления на свет. Мне оставалось надеяться, что справедливость в его душе одолеет жажду власти.
— Итак, — решительно заметил эрт Маэли, — вы, Ниавель, дитя своих родителей! Вот только мало родиться в королевской семье, важнее добиться признания своих подданных и стать той, за которой они пойдут на верную смерть!
— Вы не ответили на мой вопрос, — подошла, обвела красноречивым взглядом зал, в котором мы стояли.
Арейс уверенно покачал головой:
— Нет! Мне война не нужна, как и любому здравомыслящему правителю!
— Правителю? — с иронией осведомилась я, усмиряя гнев, поднявшийся во мне, грозящий уничтожить все благие начинания.
— Ну, а как вы меня иначе назовете? Регентом?
— И кто же назначил вас регентом? И самое главное при ком? — я начинала злиться по-настоящему, но пока еще была способна сдерживаться.
— При вас, милая Ниавель! А назначила сама королева… Кровавая, разумеется, правительница юга Беккитта! — Арейс не дрогнул под моим суровым взором, не обиделся и не рассердился. Поведал так, точно перечислял список блюд, подаваемых к торжеству. Пафосно и с предвкушением!
— Зря я ожидала иного! — отвернулась, сжимая руки в кулаки, но пойти на поводу охвативших чувств — значит сдаться, сложить крылья, так и не расправив, позволить врагам выиграть! На ум мгновенно пришла давняя легенда, о которой слышала, ее же мне показали ильенграссы. И девушка с каштановыми волосами, как живая, предстала перед глазами. Она не отступила, хоть все обстоятельства складывались против нее, Мирель стала настоящей королевой Ар-де-Мея, несмотря на то, что родилась на юге. Потому и я не имею права уйти просто так!
— Хорошо, и что вы ждете от меня?
— А на что вы готовы? — повторил собеседник, широко улыбаясь, показывая, что знает, каков будет мой ответ.
— На многое, — не стала его удивлять или разочаровывать, потому как хотелось закончить этот неприятный разговор и узнать, что с супругом. А еще подготовиться к объяснению с ним, только прежде меня ожидало иное испытание. И я узнала о нем, когда Арейс проговорил:
— Вы знаете, Ниавель, причем не хуже меня, кем были ваши предшественницы, и как они добивались признания своих подданных! Знаете вы также и то, кем являлись для представительниц вашего семейства мужчины из моего — наставники, возлюбленные, друзья! Я не ставил себе цель унизить вас или, упаси Хранители, убить! Не вскидывайтесь! То, что случилось с вами по пути сюда дело рук иных соискателей! И прикончить пытались не вас, а ир'шиони! Ар-де-мейцы все еще верят — южные демоны — наши враги, а вы их пленница! Докажите им, что это изменилось, но прежде, покажите мне, на что способна новая королева, и лишь в этом случае я пойду за вами на смерть!
— Предлагаете прогуляться до Гиблых гор? Собрать все ягоды на тамошних склонах? Лично вино приготовите, или мне сварить для вас варенье?
— Не язвите! Королева обязана владеть своими эмоциями!
— И все же? — теперь уже точно — все пути отступления отрезаны.
— Не хотите прогуляться по знакомым местам? — изящным жестом мужчина приподнял темную бровь, позволяя догадаться самой, где мне предлагают умереть.
Я холодно улыбнулась:
— Мне выдадут клинок, хотя бы ржавый и короткий, и позволят переодеться во что-то более практичное? — выразительно оглядела свое темное шерстяное платье.
— Разумеется, моя госпожа, — ответная улыбка напоминала волчий оскал, потому я несколько удивилась, когда Арейс вынул из ножен собственный клинок, дорогой, из аравейской стали, явно с богатой историей.
