Снова тихое шипение, кольцо становится всё ближе, но меня вовремя спасает окрик метаморфа.
— Она не обязана! — грубый бас вклинивается между нами с лордом.
В таверне полная тишина, даже звон приборов полностью прекратился. И все взгляды обращены на меня. Даже Тиль забросил дела, Дворф забыл о краже, словно все это несущественно. Имеет значение для всех лишь мой ответ. Некоторые, замечаю, даже бросили на метаморфа осуждающие взгляды после его кощунственных, как им кажется, слов.
— А что, так можно было? — вставляет свои пять копеек белка, одновременно со мной обращая внимание на лорда Тэодоша.
— Зина, цыц! — шикаю на нее, когда замечаю красные разъяренные глаза Шшариана.
А в голове у меня полный вакуум. Ни единой дельной мыслишки. И что делать?
Ежусь от многочисленных взглядов, которые не отрываются от меня и ожидают моих дальнейших слов. Ощущение, что я стою на сцене, и от мандража у меня пропал голос, забыла весь заранее заученный заготовленный текст. По коже проходят мурашки, я перевела растерянный взгляд на метаморфа, который, кажется, единственный, кто не заинтересован в моем положительном ответе. Смотрю то на него, то на нага и обратно. Змеелорд же со свирепым и воинственным видом стоит прямо надо мной. Брови сведены на переносице, губы поджаты, он всем видом намекает, что отказа не приемлет. Да и в глазах светятся все его мысли, будто он вообще в шоке, что я, такая-сякая простолюдинка, смею тут раздумывать над его венценосным предложением-одолжением. Метаморф же смотрит почему-то зло на лорда и при этом с надеждой на меня, словно сам чего-то ждет. И тут я вспоминаю про этот злосчастный кулон, который он оставил в первый свой приход в таверну вместе с золотом. Кладу руку в карман фартука, куда его в то время запихала, и трогаю украшение на ощупь. Блин, точно, на месте, нужно будет не забыть спросить у Тиля, на что я подписалась.
— Я жду, — жестко говорит лорд Шшариан и снова протягивает мне кольцо.
В этот момент раздается ржание лошадей с улицы, так что он отворачивается, и Зинка, не теряя времени даром, тут же цепляется за мою шею хвостом, а лапками быстро выхватывает чужое родовое кольцо и прячет на своей задней лапке, прикрывая своей наглой пушистой конечностью. Когда все снова обращают на меня внимание, змеелорд смотрит на свою пустую ладонь, и на его лице мигом расплывается горделивая ухмылка, отдающая ехидством. В глазах так и читается: “Надо же, а еще ломалась”.
Я же от возмущения из-за самоуправства Зинки и такой подставы, в которую она меня втянула в очередной раз без моего согласия, открываю-закрываю рот и не знаю, что сказать и как оправдаться, просто хватаю ртом воздух, пытаясь справиться с бешенством к одной прохиндейке. Глаза у меня навыкате, но сказать я ничего не успеваю, как вдруг лорд просто цокает и, разворачиваясь, говорит:
— Завтра я приду, и мы наедине обсудим условия нашего союза. И способы заработка… — обводит неприязненным взглядом таверну, дергает губой и разворачивается.
Хотя насчет его последнего уточнения я не уверена, может, показалось? Или у них здесь совсем патриархальный мир?
— Что там еще за воры, Дворф? — лорд уползает в сторону выхода и сразу же начинает говорить со своим помощником, вливаясь в рабочую колею.
Они быстро, мы даже оглянуться не успеваем, выходят из таверны. Сначала где-то секунд пять стоит полная тишина, а затем повсюду начинают раздаваться громкие шепотки, но один, особенно завистливый и неприятный, я вылавливаю моментально.
— Надо же, как повезло оборванке. Его высочество брак ей предлагает, лорд метаморф претендует на ее руку, а она еще и выбирает. Мне бы так, — в женском голосе отчетливо слышно недоумение, но откуда раздается этот шепот, я не вижу, нахожусь в слишком сильной прострации.
Даже не замечаю, как ко мне подкрадывается лорд Тэодош, останавливается и довольно улыбается при этом.
— Вы молодец, что так ловко сами не приняли кольцо. Грамотно произвели рокировку, ваша белка случайно не дрессированная? — спрашивает он, с улыбкой глядя на Зинку с каким-то плотоядным интересом, будто уже желает ее использовать в своих корыстных целях.
— Что-то этот претендент на твои килограммы мне не нравится, больно уж скользкий. И что это еще за кулон, о котором он говорил? Ты почему от меня скрываешь мои сокровища? — тут же упирается в пушистые бока своими лапками белка и возмущенно высказывает мне свои необоснованные претензии на ухо, отчего у меня в ушах разливается звон.
Я с опаской смотрю на метаморфа, но выражение его лица не меняется, из чего я делаю вывод, что Зинку он не понимает, даже выдыхаю с облегчением, а то был бы очередной конфуз.
— Случайно не дрессированная, просто любит всё блестящее. Воришка она, — говорю немножко с любовью, что бы это не прозвучало слишком грубо, но еле сдерживаю крик боли.
В ту же секунду, как я, по ее мнению, возвожу на нее поклеп, белка впивается мне коготками в ухо так сильно, что мне приходится стиснуть зубы, чтобы не скривиться. А то эти лорды такие, оглянуться не успеешь, как оскорбляются, приняв на свой счет, а мне потом отдувайся за чужую чересчур нежную психику. Эх, не тот мужик пошел, не тот.
— Понятно, жаль, — уже с более разочарованным тоном говорит лорд Тэодош, а затем снова лучезарно улыбается. — Так я зайду за вами завтра, скажем, в три пополудни?
Ждет ответа, а я при этом вижу, что не только он. Все посетители перестали жевать, пить и просто навострили уши в нашу сторону. Вот же сплетники и стервятники. Мир другой, а окружающие не меняются.
— Нужно срочно начинать продавать билеты на это представление. Если будут такие бои за тебя каждый день, то мы станем богатыми. Видишь, никто даже не ест, только и смотрят на тебя, — вздыхает и говорит шибко довольная Зинка, снова усаживается мне на плечо, уже не обращая внимания на метаморфа.
Ему же слышен лишь ее беличий писк, и оно к лучшему. В этот момент снова хлопает входная дверь таверны, и
