— И правда — не сон, — впервые искренне улыбнулась девушка. — Вкус воды настоящий.
— Точно ничего не болит? — учтиво осведомился я, отложив флягу в сторону. Я захотел было дотронуться до девушки, чтобы проверить ее физическое состояние, но она вдруг резко перехватила мою ладонь, сжав кисть в тиски. Ее лицо на мгновение исказилось от гнева и злости, обещая мне медленную смерть, если я до нее дотронусь хоть пальцем. Но через пару томительных секунд пациентка отпустила руку так же резко, как и схватила.
— Простите, — извиняюще попыталась улыбнуться она. Подняла свою тонкую руку, по-новому смотря на ладонь. — Я… не знаю, что на меня вдруг нашло. Мне… я просто не хочу, чтобы вы до меня дотрагивались.
— Все ясно, — вздохнул я и, встав с корточек, сел на ящик.
Я был знаком с таким поведением. Мой наставник по целительству, магистр Гарриус, объяснял это как посттравматический синдром. Когда я только учился, проходя практику в госпитале, сталкивался с такими пациентами. Она просто боится, что я причиню ей боль, что буду избивать ее, как те палачи, до потери сознания. Сейчас самым лучшим выходом из ситуации будет не упоминать при ней события прошлых дней.
— Хорошо, тогда давай просто поговорим. Без осмотра. Тебя ведь устраивают простые разговоры?
Девушка коротко кивнула, внимательно смотря на меня.
— Для начала познакомимся. Меня зовут Дамир. Как ты уже, наверное, догадалась я целитель и по совместительству дядя твоей… гм… подруги Петрыоли. А тебя как зовут?
— Поли? — на мгновение удивилась она, но через секунду фыркнув, лукаво улыбнулась. — Не знала, что у нее есть такой симпатичный молодой дядя. Меня зовут Шион, у моего папы была на удивление богатая фантазия. Я люблю прогулки под луной и свежую выпечку… красть из кухни храма.
Я усмехнулся. Точно, она с племянницей два сапога пара. Неудивительно, что они за такое короткий промежуток времени сблизились. Ну, хотя бы она пытается шутить, а не впадает в апатию. Это факт меня радует, значит, у нее крепкие нервы, и организм избрал верную тактику исцеления покалеченной души.
— А теперь расскажи мне о том, как ты сейчас себя чувствуешь.
— Главное, что мне больше не больно, — искренне улыбнулась она. — Не очень удобно лежать, хочется повернуться, я чувствую, как мое тело затекло… Когда я пытаюсь пошевелиться, по телу проходят мурашки, как вспышка тока… Непривычно… О, еще чуть не забыла, у тебя… давай сразу перейдем на «ты», у тебя Дамир, очень колючее одеяло. Все жутко чешется.
— Это… км… не одеяло, а мой плащ, — смущенно пробормотал я, отвернувшись, когда девушка особо не церемонясь, стала чесаться под одеялом, в блаженстве растянув улыбку на пол лица.
— Да? Но это сути не меняет… у-у-у-у… какой он все-таки колючий.
Исходя из слов девушки, можно сделать вывод, что организм у нее крепкий, смог быстро усвоить мою энергию. Я, конечно, не слишком ей верю, что у нее ничего не болит — таких чудес медицина еще не знала, но выглядит она лучше. Болезненные оттеки спали, цвет кожи поменялся с серого на нежно-розовый, нет кругов под глазами, синяков. Говорит она бойко, постоянно улыбается, руки двигаются, пальцы функционируют нормально — физическое состояние больной можно считать удовлетворительным. Только вот взгляд у нее, несмотря на показное веселье и радость, затравленный.
Вдруг входная дверь открылась и в комнату вошла моя племянница. Шион вздрогнув от резкого звука, с любопытством стала осматривать первую посетительницу. Поля тихонько прикрыв за собой дверь, удивленно посмотрела на нас. Увидев мою пациентку, лицо племянницы просветлело, она чуть не плача от радости кинулась к кровати.
— Шион! Я так рада, так рада, — сказала волшебница дрожащим от волнения голосом, после повернулась ко мне, в ее глазах стояли слезы. — Дядя, я всегда знала, что ты самый лучший!
Она крепко меня обняла, пытаясь одной рукой унять льющиеся против воли слезы. Девушка, всхлипывая и одновременно смеясь, говорила мне какие-то слава благодарности, клялась в вечной любви и повторяла другие несуразные фразы, какими благодарят за помощь целителя люди. Я, немного послушав ее счастливый бред, отпрянув от удушающих объятий, строго посмотрел в глаза этой маленькой лгунишки.
— Ты мне солгала, — сухо произнес я. Улыбка племянницы вмиг померкла. Я был на нее зол. Сколько можно мне врать? Сколько можно меня использовать? — А я тебе верил, Поля. Ты меня сильно разочаровала.
Я встал с ящика, и направился к двери. Сил моих больше не было слушать это лгунью и слушать ее увертки. Моя душа ныла от боли, которую мне причинила Поля. Она ведь моя крестница, дочь моего лучшего друга — самого близкого и дорогого для меня человека. Я всегда, даже если против нее будет целый мир, буду ее поддерживать, помогать, если она обратится ко мне за помощью. Но больше всего на свете я не люблю, когда мне лгут, я предпочитаю слышать горькую правду, чем сладкую ложь. Я верил ей, я слепо верил моей маленькой племяннице, и она меня так жестоко обманула. И от этого на моей душе сейчас было погано, мне казалось, что будто мне всадили кинжал в спину. Я свою работу сделал, я сполна выполнил свое обещание
— Шион спасена, ей больше ничего не грозит. Меня теперь ничего не удерживало в этом прогнившем изнутри «святом» городке.
— Постой! — крикнула Поля, схватив меня за рукав робы. — Да, я лгала. Признаю. Но у меня на это были причины…
— Какие причины?! — перебил я девушку, сверля ее грозным взглядом. Ну вот, началось. Теперь она будет снова лгать… Как мне все это надоело. — Какие причины? Хотя бы сейчас не лги! Прошу, не надо разочаровывать меня сильнее.
— Ты бы не спас Шион, если бы знал, что она девушка! — крепче сжимая рукав, упрямо посмотрела на меня дочка Фила.
— Поля, я, конечно, не одобряю твой выбор, и вообще отношусь негативно к таким нетрадиционным отношениям, но…
— Какие такие нетрадиционные отношения? — возмутилась бывшая жрица. Я удивленно посмотрел на свою пациентку. Только не говорите мне, что крестница и в этом мне навесила лапшу на уши. — Я и Поля просто подруги. Красавчик, я, конечно, притворялась мужчиной, но не настолько же!
У меня как будто камень с души упал — моему другу не придется сообщать, что его дочь предпочитает девушек. А я уже было поверил в то, что Риэл оказался настолько плох, что Поля навсегда разочаровалась в мужском роде. А что, было бы забавно посмотреть на его выражение лица, если бы я сообщил ему эту «потрясающую» новость.
— Если бы я сказала тебе, что хочу спасти подругу, причем жрицу, ты бы никогда не согласился, — вздохнула Поля, отпустив мой рукав. Умоляюще посмотрела на меня, надеясь, что такое оправдание сможет удержать меня в этом городе еще на пару часов. — Тем более нельзя было чтобы хоть кто-то узнал раньше срока, что Шион девушка. Это поставило бы ее жизнь в еще более серьезную опасность.
Я, немного поразмыслив, решил повременить со скорой отправкой домой. Любопытство пересилило обиду на племянницу. Да и по своей натуре я человек отходчивый… бываю иногда.
— Почему?
— В апостолы берут только мужчин, — вздохнула Шион. Я и Поля повернулись к кровати. — Считается что женщина — это греховный сосуд, притягивающий к себе демонов. И если жриц еще как-то, но терпели, то священные воины Великой должны быть непогрешимы душой и телом. Я с детства мечтала стать апостолом. Мечтала служить Богине, беречь мир от демонов и зла, что скрывается в сердцах людей. Я с легкостью прошла все испытания чтобы стать воином Великой — до изнеможения тренировалась, часами медитировала, неустанно молилась прося Богиню дать мне сан… но вот только была одна проблема — я по воле Пресветлой родилась не того пола.
— И ты притворилась мужчиной? — вздохнул я.
Глупая девчонка. И что ей так нетерпелось положить свою жизнь на алтарь религии? Не понимаю я этих фанатиков. Какой резон служить Богине и губить зря свою молодость? Она же простой человек, ее жизнь так скоротечна, не лучше ли ее потратить на хорошую цель, а не на религиозные бредни?
