— Дело в том, что я способен внушать людям только те мысли, которые могут быть свойственны им. Я не сумею заставить старенькую бабушку взять топор и убить соседку или убедить заклятых врагов вдруг полюбить друг друга Но если человек в душе готов к чему-то, пусть он даже сам того не осознает, я вполне могу внушить ему это. А он всего лишь будет думать, что сам пришел к этому.
— Но тот мужик в ресторане, он...
— Да, Полина, он был готов к извинениям. Ведь он был пьян, а пьяные делают много такого, о чем потом жалеют. К тому же твоя подруга ему, видимо, давно уже нравится. Трезвый он подойти к ней не решался. А в пьяном виде хотел привлечь ее внимание, но повел себя глупо. Если бы я не заставил его попросить прощения, он все равно утром жалел бы, что вел себя как свинья... И наш бугай, — Семен снова кивнул на дверь, — он определенно давно живет у моря. Видела, какой он загорелый, а в волосах у него выцветшие пряди? Я решил проверить на нем свои силы и попробовал внушить ему, чтобы он поставил поднос с едой не справа, а слева. Что было дальше, ты видела…
— Да-а-а, — протянула я. — Но как сделать, чтобы он отпустил нас? — Я нахмурилась и погрузилась в раздумья.
Семен чуть заметно улыбнулся.
— Люблю, когда ты вот так задумываешься, у тебя на лбу появляется такая милая складочка… — Он поднес руку к моему лицу и нежно провел пальцем ото лба к переносице. Я почувствовала, что его руки снова стали холодными, как ледышки.
— Тебе... плохо? — не удержавшись, с тревогой спросила я, вглядываясь в бледное лицо.
— Нет, было и хуже. — Он помрачнел, и я поняла, что сказала лишнее. — Зато я придумал, что смогу внушить им. Ты обратила внимание, что наш бугай — забывчивый тип? В прошлый раз он вышел и не запер дверь. Значит, рассеянность в его природе, и с моей помощью он вполне способен снова забыть об этом.
— Семен, ты гений! — воскликнула я и бросилась к нему на шею. В лунном свете он казался еще бледнее, чем при свете дня. — Да, но как мы пройдем мимо остальных? Ты же не можешь усыпить их?
— Конечно нет, Полиночка!— тихо засмеялся он. — Такого дара у меня нет. К тому же из всех них, похоже, долго жил у моря лишь один. Внушить что-то другим бандитам не получится.
Как только Семен замолчал, ключ в замке вновь заскрежетал. Мы замерли. Я взглянула на своего спутника, спрашивая глазами: «Сейчас?» Он быстро кивнул.
Дверь открылась, и нас осветил тусклый свет из обшарпанного коридора. Представляю, как мы выглядели — прижавшиеся друг к другу, на полу в темной комнате. Екть что-то промычал и щелкнул выключателем. Противный, ничем не приглушенный свет от «лампочки Ильича» осветил убогую комнату и придал загорелому лицу охранника некрасивый землистый цвет. Он пошарил взглядом по комнате и наконец заметил поднос. К еде мы не притронулись, зато рядом на полу валялись два пустых пластиковых стакана. Екть удивленно глянул на нас, поднял поднос и как будто в нерешительности остановился посреди комнаты. Он словно хотел нам что-то сказать, но внезапно забыл, что именно. Краем глаза я видела: Семен смотрит на охранника спокойно, не мигая, но буквально физически ощущала, как он напряжен.
Еще мгновение — и Екть как-то дико огляделся, развернулся и вышел. Дверь он закрыл, и мы замерли. Секунда, три, пять. Ключ не поворачивался Наконец послышались тяжелые шаги человека, спускающегося по лестнице.
— Забыл! — выдохнула я и повернулась к Семену. Но не узнала его. При свете противной лампочки он казался мертвенно-бледным. Большие синяки под глазами стали почти фиолетовыми. Он хрипло дышал, приоткрыв рот.
— Внушение... потребовало… много… сил! — выдавил Семен. И вдруг закрыл глаза.
— Нет! — беззвучно крикнула я, боясь, что меня услышат охранники. — Не отключайся! Мы почти спаслись, Семен! Мы должны идти!
Я с силой тряхнула его за плечи, потом схватила его лицо в свои руки и начала яростно целовать, шепча глазам, губам, щекам: «Нет, нет, нет!»
Семен с трудом поднял веки и с нежностью посмотрел на меня.
— Оставь меня, — прошептал он. — Иди одна.
— Нет! Как ты можешь говорить такое?! Сейчас! — Я почувствовала, как по моим щекам покатились горячие слезы. Они текли двумя сильными ручьями, щекотали подбородок, скатывались нашею. Я прижала свое мокрое от слез лицо к Семену и зарыдала еще сильней, как в оцепенении повторяя: «Нет! Нет! Нет!» Семен целовал меня в мокрые глаза. И внезапно к нему как будто вернулись силы. Не то чтобы много, но все же он приободрился и даже попытался подняться.
— Я помогу тебе! — воскликнула я. — Опирайся на меня!
Семен обхватил мою шею рукой. Он был очень тяжелым, но я собрала все свои силы, закусив губу. Во рту моментально появился железный привкус крови. Я с трудом выпрямилась со своей ношей, Семен прислонился к стене, беззвучно ловя ртом воздух.
— Подожди еще чуть-чуть, я попробую посмотреть, что там, — шепнула я ему на ухо и в один прыжок достигла двери. Поразительно, насколько аккуратными, тихими и собранными делает нас адреналин! Сейчас я чувствовала себя ловкой кошкой, которая неслышно ступает и хорошо избегает опасности.
Я открыла дверь и выглянула в коридор. Он все так же мутно освещался парой лампочек в старых, советских времен, абажурах. Светло-зеленые обои были сильно обшарпаны, кое-где виднелась голая серая стена. Я прокралась по коридору и увидела деревянную лестницу, ведущую вниз, и сразу же за ней распахнутую дверь. По всей видимости, там обитали наши похитители — оттуда слышался гнусавый голос футбольного комментатора и доносился едкий запах соленой рыбы. Похитители смотрели футбол и пили пиво с рыбой — это очевидно. «И… го-о-ол!» — раздался радостный крик комментатора, три разных голоса взревели вслед за ним: «Го-о-о-ол!» Казалось, стекла задрожали от такого звериного рыка. Послышался звон бокалов: «За наших, екть!»
Кажется, уходить из комнаты никто не собирался. По разговору я поняла, что футболистам предстоит еще второй тайм, а это никак не меньше часа. Столько Семен без воды не продержится. Поэтому дожидаться, пока все заснут и тогда потихоньку выбираться из дома, было нельзя. Я огляделась, и сердце радостно заколотилось. Следующая дверь после комнаты охранников вела на улицу. Она даже не была заперта — сквозь небольшую щель я увидела бетонную ступеньку крыльца, ведущего в сад.
Итак, выход один: незаметно прокрасться мимо охранников, выскользнуть наружу, а там... Бог знает, что делать потом, но главное — Семен должен добраться до моря, тогда он будет спасен.
Даже не продумав как следует, как нам пройти незамеченными по узкому коридору мимо свирепых охранников, разгоряченных пивом, я вернулась в комнату. Семен стоял там же и ждал меня. Я быстро зашептала:
