Малачи притянул меня чуть ближе к себе. Треса бесшумно подошла к возвышению, на котором стояло нечто, очень похожее на трон. Это оказалось широкое кресло с высокой спинкой, как минимум, на два метра возвышавшееся над сиденьем, обитое кремовой кожей. Металлические и костяные инструменты, какие-то плоскогубцы, усеянные острыми шипами, ножи с зазубренными концами и что-то похожее на ледоруб — были расставлены по краю трона в виде смертоносного обрамления.
На троне восседал человек. У него были тёмно-русые волосы и борода, которая была коричневой вокруг рта, но светлее там, где она росла спутанными кудрями вокруг его лица. Его глаза были тёмно-карими, такими же бездонными, как у Малачи. Когда он посмотрел на нас, его губы, интенсивного оттенка красного, изогнулись в весёлой улыбке.
— Добро пожаловать, капитан, — сказал он Малачи хриплым голосом. Судя по акценту, он был англичанином или когда-то им был. — Я Кожевник. Ты хоть представляешь, как сильно Мазикины хотят тебя вернуть?
— Представляю, — сказал Малачи. — Ты позволишь им забрать меня? — его голос был ровным, но его рука дрожала в моей, и теперь настала моя очередь сжать её.
Кожевник хмыкнул, издав густой, флегматичный звук.
— Это во многом зависит от того, совпадут ли наши интересы, — он перевёл взгляд на меня. — Я слышал, что ты вызвала настоящий переполох во дворе Кузнеца. По всему городу ходят слухи об этом.
Я пожала плечами.
— Он пырнул меня ножом. А я, знаешь ли, не люблю, когда со мной так поступают.
Кожевник хрипло рассмеялся, а затем закашлялся, издав глубокий хрип, от которого я вздрогнула.
— Рад это слышать. И я был ещё более рад услышать, что ты уничтожила этого эгоистичного ублюдка. Как раз вовремя.
— Кузнец такой же человек, как и ты, — сказала я. — Я думала, вы будете союзниками.
Рядом со мной неловко переминалась с ноги на ногу Треса.
— Ты ошибаешься.
— Совершенно верно, — сказал Кожевник, проводя огромной ладонью по своей непослушной бороде.
Я указала на его трон.
— А у тебя там, вообще-то много хороших металлических инструментов.
Кожевник хмыкнул.
— Одно время мы были союзниками. Много лет назад. Но теперь… скажем так, у нас разные взгляды на будущее.
— Рада слышать, — пробормотала я.
— Рад, что ты рада, — сказал он. — Думаю, мы могли бы помочь друг другу.
Я посмотрела на Малачи, и он слегка улыбнулся мне.
— Ты мой капитан, — пробормотал он. — Решение за тобой.
— Я больше не капитан, — прошептала я.
Но Анны здесь не было, чтобы принять за нас решение.
Я повернулась к Кожевнику и увидела, что он с интересом разглядывает меня.
— Почему Мазикины дают вам такую независимость? — спросила я. — Мне сказали, что каждый человек здесь — слуга.
Он бросил на меня печальный взгляд.
— Я здесь уже очень давно, и из-за того, как я сюда попал, у меня было больше возможностей говорить за себя.
— Из-за того, как ты попал сюда?
Он наклонился вперёд, положив локти на свои бёдра.
— А ты знаешь, что Мазикины сумели найти путь в мир живых?
Я нахмурилась. Этот парень определённо не из Род-Айленда. Но потом я вспомнила, как Анна рассказывала мне, что Мазикины уже находили выход из царства теней. Пятьсот лет назад.
— Значит, ты не из тёмного города.
Он покачал своей лохматой головой.
— Однажды вечером я слишком напился и позволил не тем людям проводить меня домой. Следующее, что я помнил, это то, что был привязан к столу, — он указал на нескольких мужчин, наблюдавших за танцующими на сцене. — То же самое случилось с Бартоломью и Августом. Мы из одного города.
Поскольку Кожевник не покончил с собой, он никогда не принадлежал тёмному городу. Он никогда не был таким подавленным, пассивным и растерянным, как окружавшие его люди.
— Значит, ты появился здесь и начал выделывать козлиную кожу для Мазикинов? — спросила я.
Он бросил на меня мрачно-насмешливый взгляд.
— Да, девочка, я служил Мазикиным. Сомневаюсь, что у меня был особо большой выбор, если я хотел сохранить свою собственную шкуру. Но теперь они доверяют мне, и ты должна быть очень рада этому.
Я подумала о ненависти Такеши к Кузнецу и к мужчине, сидящему передо мной, за их сотрудничество с монстрами, которые контролировали этот город. А потом я почувствовала руку Малачи в своей, уже не скованную цепью, безопасную и прочную.
— В данный момент, так и есть.
Он ухмыльнулся.
— Хорошо. Потому что мне нужна твоя помощь.
— И в чем же?
Он широко улыбнулся, обнажив гнилые зубы.
— Я думаю, пришло время для небольшого восстания.
ГЛАВА 16
Ещё до того, как я успела ответить, Кожевник махнул рукой, подзывая кого-то из дальнего угла комнаты. Металлическая дверь со скрипом отворилась, и в зал вошли Такеши с Анной. Малачи издал страдальческий звук при виде их, и взгляды Такеши и Анны устремились на него. Малачи отпустил мою руку, пока они шли по залу, со стражами по обе стороны от них, направляясь к передней части помещения.
Они остановились прямо перед нами.
— Капитан, — обратился Малачи к Такеши так тихо, что я едва расслышала его слова.
Такеши улыбнулся.
— Капитан, — сказал он в ответ.
Затем они оба шагнули вперёд и встретились посередине, заключив друг друга в яростное объятие. Хотя Малачи был выше и мускулистее своего наставника, Такеши, казалось, на мгновение подпёр его. Они резко отстранились друг от друга, их эмоции быстро утонули под уравновешенной внешностью, но я могла видеть дрожь прерывистого дыхания Малачи. Казалось, им слишком много нужно было сказать, и именно поэтому они решили вообще ничего не говорить.
Такеши устремил свой взгляд на Кожевника.
— Спасибо за гостеприимность.
Кожевник приподнял бровь.
— Никогда не думал, что знаменитый и грозный бич этого города скажет мне такое.
— А я никогда бы не подумал, что скажу такое, — пробормотал Такеши.
Кожевник фыркнул, а затем бросил на Анну явно голодный взгляд.
— И ты тоже одна из них. Страж, — он снова широко улыбнулся, заставив меня вздрогнуть. — Вас четверо. Это беспрецедентная возможность, я бы сказал.
— О каком восстании идёт речь? — спросила я, искоса взглянув на Анну.
Кожевник был до крайности жутким, но прямо сейчас мы не могли с точностью наверняка разобраться в союзниках.
— Потому что мы тоже рассматривали такой вариант.
— Никогда бы не подумал, — сухо ответил он. — Расскажи мне, что вы задумали.
Анна шагнула вперёд и встала рядом со мной.
— Ты хочешь, чтобы мы рассказали тебе о наших планах в зале, полном людей, которые могут передать эту информацию напрямую к Королеве?
Кожевник с удивлением огляделся вокруг, посмотрел на Тресу, на танцоров, выступающих перед толпой облаченных в кожу людей, развалившихся за столами вдоль стены зала, а затем снова на нас.
— Здесь все преданы мне. Предателей отправляют на мясокомбинат.
Я едва могла скрыть своё отвращение.
— Тогда как насчёт этого: у тебя есть вся власть. Думаю, ты можешь понять, почему это заставляет нас колебаться, дабы обнажиться до кишок.
— Я могу обнажить тебя до кишок, — предложила Треса, положив руку на рукоять кинжала.
Малачи смерил её убийственным взглядом.
— Только попробуй.
Она посмотрела на него так, словно ей было приятно принять вызов, но потом пожала плечами.
Кожевник, с интересом наблюдавший за этим обменом репликами, поднял руку.
— Успокойся, Треса. Я понимаю их беспокойство, — его взгляд остановился на мне. — Я хочу свергнуть Королеву. Она — источник несчастий в этом городе. Как только её не станет, с Мазикиными будет покончено.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Малачи. — Они правят городом.
— Но она мать их всех.
Мои брови поползли вверх, но потом я вспомнила её странно раздутый живот, когда она появилась перед толпой на площади, и как Такеши сказал, что все детёныши-Мазикины содержатся в одном убежище.
