Ой-ой.
— Но всё же хорошо, да? — робко напоминаю.
— Ты вообще молчи! — и меня перехватывают так, что я уже почти висю. Но не на виселице, и это радует.
Молчу.
— Чуть не потерял ведь, — шепчут в макушку, — а если бы браслет на таком расстоянии не сработал?
— Но сработал же, да? — снова робко напоминаю.
— Молчи, сказал!
Молчу.
И очень-очень молча отстраняюсь и робко целую его в подбородок.
А потом в краешек губ.
И в другой краешек.
В ответ мне мрачно сопят что-то неопределенное.
— Я молча, — честно признаюсь и игриво кусаю его за подбородок, делая ну очень раскаивающиеся глазки.
— Зараза, зараза ползучая, — сопят, но его руки уже не сжимают так сильно, лишь ласково обвивают талию.
— Ну я же молча, — шепчу ему прямо в губы и, не выдержав, расплываюсь в короткой улыбке, когда эти губы резко подаются мне навстречу, захватывают во властном поцелуе, мстя, наказывая и выплескивая бескрайнюю радость от того, что со мной всё в порядке.
Никогда он еще не целовал меня с таким упоением, силой, несдержанностью, отпустив все свои сомнения и страхи… и даже не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы не ответный самолетик, ударившийся о плечо моего любимого ректора.
Андриан с трудом отрывается от меня, зажмуривает на секундочку мутные глаза и хватает прилетевшую почту.
А я просто смотрю на него такого красивого на фоне горной долины, любуясь тем, как ласково треплет ветер его иссиня-черные волосы и понимаю, что не в силах не признать — драконы не зря считаются детьми гор. В этом пейзаже его резкие, мужественные черты, отточенные аристократической правильностью, смотрятся так, что даже не знай я его раньше, влюбилась бы с первого взгляда.
Надо как-то намекнуть ему, что если он там собирается у меня что-то просить, надо это делать на фоне гор, однозначно. Я захлебнусь слюнями и не смогу ему отказать чисто физически.
— Удалось отловить троих змей, — хмурится предмет моего слюнообразования, — нас ждут на допросе.
Эх, чешуйчатый, такой момент ты упустил со своими допросами…
— Ну идём, — говорю, вздыхая.
Если бы Андриан знал, насколько он на самом деле был близок к тому, чтобы я согласилась улететь с ним в дали дальние вышивать платочки, он бы точно не запорталировал меня обратно в академию. Но так как мужчина мне попался недогадливый, вместо того чтобы бодро лететь куда-то под облака делать вид, что я тучка, готовая тут подвиснуть на веки вечные, я оказалась в самом обычном академическом дворе.
Наверное, своей академии, но это не точно, у меня плохая память на ландшафт. И на лица. И на имена. И на маршруты… в общем, у меня плохая память.
— Астра, на данный момент существует только одно место, где мы можем удерживать змей без опасения, что они в буквальном смысле ускользнут от нас благодаря своим трюкам, — Андриан, ведя меня за руку прямо как Мила, когда мы оказываемся в незнакомом для меня месте, начинает рассказывать, судя по тону, что-то страшно секретное.
— Ага, и находится то место в подвалах академии в синеньких таких каменных коридорчиках, — невинно поддакиваю.
Андриан спотыкается на ровном месте и одаряет меня таки-и-им взглядом, что возникает ощущение, что в тот коридорчик я как войду, так и не выйду.
— Откуда?.. — рычат мне очень злющие два глаза и две ноздри. Ноздри — это особенно важно — из них дым вырывается. А глаза, как говорят, зеркало души, и что-то там совсем не хорошее отображается, да. Такая страшная у Андриана душа, что даже косметика никакая не поможет.
Остался только вариант с поцелуем прекрасной принцессы.
Чмок!
Целую его в щеку.
Душа красивее не становится.
Целую в другую щеку.
Неправильный принц мне какой-то попался, что-то там у него в душе явно сломалось и чиниться не собирается. Ну ничего, исправим.
— Ну я же любопытная, — тяну жалостливо-жалостливо и, привстав на носочки, целую его в носик, чтобы тот не дымился.
Андриан вместо того, чтобы похорошеть душой, внезапно чихает, закашливается собственным дымом, а потом, пробурчав что-то невнятное, снова хватает меня за руку и тащит ко входу в корпус, где прячутся те самые подвалы.
Осторожно кошусь на своего принца дымящегося.
Ну не квакает и то хорошо.
В подвалы меня заводили с активным сопением и периодически дымящимся носом. Глажу его аккуратненько по плечу и всячески посылаю лучи сочувствия. Какой он у меня все-таки крепкий, я б так не смогла.
— Хоть сквозь барьер ты не пролезла, чудовище? — угрюмо спрашивают меня.
— Нет, — спешу его порадовать, — барьер у вас хороший, чуть голову себе не отши… — спотыкаюсь, снова заметив взгляд некрасивой души. — Да даже если и отшибла, ты бы даже не заметил разницы, правда. — Судорожно пытаюсь сгладить углы.
Но гладить я никогда не умела, поэтому дымился мой принц прямо вплоть до той самой загадочной двери.
— Дверь, — шепчу благоговейно, не в силах скрыть алчный блеск глаз.
Андриан остановился. Посмотрел на меня. Посмотрел на дверь.
Снова на меня.
— Я не хочу это знать, — выдохнул дымом и просто провел меня через барьер.
Вот так просто!
О боже мой, боже мой!
Моя дверь!
— Я могу туда войти?.. — шепчу с придыханием.
— Честно говоря, уже не уверен, — смотрят на меня, явно подозревая во всех грехах, которые только может нарисовать его фантазия. Но так как его фантазия явно ничто по сравнению с моими тараканами, даже не пытаюсь объяснить, как много смысла скрывается за загадочным словом Дверь.
— Не сомневайся, — алчно шепчу и смотрю на него настолько обожающим взглядом, что Андриан просто закрывает на миг глаза, шумно выдыхает и снова пробормотав что-то похожее на «я не хочу знать», с усилием тянет на себя этот явно тяжелый кусок металла и заводит меня в святая святых.
За Дверь.
Мою Дверь.
Две-е-ерь!
Потрясающе.
За Дверью оказалось просторное каменное помещение сродни тому, куда притащили меня змеюки, а свет, который сочился из-за Двери оказался побочным эффектом дополнительного защитного заклинания, срабатывающего на открытие. Внутри так светло вовсе не было, но и теменью заполненное факелами пространство тоже нельзя назвать.
В центре когда-то, похоже, церемониального зала сидели на полу три незнакомые мне змеюки, связанные такими заклинаниями, о существовании которых я даже не догадывалась, не то что не могла повторить.
Вокруг змеюк толпилось человек семь, и все крайне осуждающе осуждали взглядом поверженных врагов. В том числе и мой папенька.
— Астра, — с облегчением выдохнул он и, усыпив мою бдительность тут же последовавшими крепкими объятиями, отвесил смачный подзатыльник. — Бестолочь, — безоговорочно постановил, а потом отвлекся на Андриана.
Смотрю на змеючек.
Несмотря на то, что они вроде как враги и вообще те еще скользкие личности, видеть своих соплеменниц вот так, униженными, связанными, валяющимися на полу под взглядами других рас было на грани выносимого. Хотелось взять их за шкирку, параллельно заплевав всех вокруг ядом, и исчезнуть в портале домой, где их будут судить не менее, а то и более строго, но уже среди своих.
Желание настолько велико, что я рефлекторно пытаюсь отвлечься на что-то еще.
— Ого, какое плетение! — выдаю восторженно, обнаружив на змеюках что-то подозрительно похожее на наши принципы переплетения магий, но только весьма кособокие. Ух ты, а как это вообще может работать, если работать это не может?
С любопытством исследователя склоняюсь над полностью обездвиженными змеюками и копаюсь в странных ниточках заклинаний.
Ой.
— Дрянь предавшая! — выдыхает мне вдруг одна из змеючек и я быстро возвращаю одну из ниточек обратно, судорожно оглядываясь. Оно так и было, я не трогала, честно. — Мои сестры уничтожат каждого, кто стал свидетелем нашего унижения!
Это мне не понравилось, это мне совсем не понравилось.
— Думаешь, позволю? — спрашиваю ну очень угрожающее, демонстрируя заострившиеся зубки и… пихая другую ниточку обратно, да.
