Мы ехали целый день, несмотря на продолжающийся снегопад и порывистый ветер. Дирк поторапливал нас, убеждая, что мы должны как можно скорее убраться с наезженного тракта. К вечеру устали все: дети хныкали, стонал Каон, хрипели загнанные кони. Я читала на лицах своих людей усталость и обреченность, но никто пока не сдавался, лишь крепче стискивал челюсти. Тетушка явилась к полуночи, вымотанная, но довольная. Говорить отказалась, приняла приглашение Риса и села к нему, а затем, прислонившись к мужскому плечу, уснула.
В глухой час эрт Орвак махнул рукой, предлагая свернуть с петляющей среди холмов дорожной ленты. Рыцари и альбины разволновались, и мне пришлось прикрикнуть. Голос сорвался, и я зашлась кашлем.
— Поворачиваем! — гаркнула Лелька. — Приказ королевы!
Я сжала и разжала кулаки и несколько раз глубоко вдохнула — в груди помимо воли зашевелилась ярость. Эвильена с пониманием взглянула на меня, но ничего не сказала. Я почувствовала себя еще более омерзительно. Захотелось кого-то убить. В ответ на мои мысли радостно взвыл ветер, взметнул снег, и споткнулись лошади, идущие рядом с моей. Я обратила внимание на ар-де-мейцев, сидящих на них. Выглядели они неважно, красные отблески в глазах указывали, что мужчины — на кромке.
Я заставила себя собраться и призвала дар, чтобы увидеть клубки. Они оба пульсировали. От белого — сыпались искры, напоминающие снежинки. Из темного — сочилась бордовая вязкая кровь сумеречных.
— Стойте! — заорала я не своим голосом, так что все резко осадили лошадей. — Привал!
— Но нам нельзя… — начал было Дирк, но эрт Далин перебил его.
— Тихо. Тихо, рыцарь, — спокойно и умиротворяюще говорил он, используя свой дар убеждать. — Смотри, какая сегодня ночь. Как кружится снег, послушай, о чем поет ветер, и что шепчут деревья во-он, в той роще, — его голос обволакивал, убаюкивал, требовал подчиниться. — Разожги огонь, присядь к костру, подумай о жизни и о счастье, — с каждым новым словом кто-то из людей спешивался и принимался за дела.
Первым оказался Дирк, я была последней. На душе по-прежнему царила тревога.
— Стало легче? — Марис подошел ко мне. — Может, поговорим?
— Поговорим, — сделала попытку улыбнуться в ответ, но улыбка вышла кривой. — Похоже, входит в привычку, — вырвалось у меня, и я тотчас помотала головой, заметив понимание и жалость во взгляде эрт Далина. — Чуть позже, — резко отошла и выдохнула.
Не сказать, что слова Мариса просвистели мимо меня. Кое к чему пришлось прислушаться. К ветру. К его шепоту. К его завываниям. К его требованиям. Ветру нужна была кровь. А чья? Неважно. Пока он еще шептал, но вскоре послышатся его крики.
Сейчас раздавались иные звуки — люди ставили телеги вокруг походного лагеря, укрепляли его, чтобы немного отдохнуть. Мне совершенно не хотелось расслабляться. Да и кто бы позволил?
Едва стоило чуть отойти, как ко мне присоединилась Риона.
— Вернемся к вопросу о страхах? — я чувствовала, что подруга еще не выговорилась до конца.
— Это сложно, — после недолгих раздумий призналась она, чуть дрожа на пронизывающем ветру.
Я тоже плотнее запахнула меховой плащ, но не спешила отходить к кострам. Эту тему давно пора закрыть.
— Что тебе кажется сложным? Жизнь показывает, что мы сами усложняем ситуацию и создаем себе проблемы.
— Ты слышала, что сказал эрт Орвак Марису? — Риона с трудом сдерживала эмоции и тяжело дышала, словно после быстрого бега.
— Нет, — я ни разу не повысила тон, для меня ее вопрос был не в диковинку. — Но догадываюсь. Заклинатели слов вызывают у неподготовленных смешанные чувства. Ты не знала?
— Не была готова. Мне казалось, что Марис должен был обидеться и снести демону башку! — Ри могла потерять остатки самоконтроля, и я чуть слышно поинтересовалась:
— И что такого страшного сказал Дирк Марису?
— Он назвал заклинателя «жутким колдуном»! — Риона едва сдержала ярость, стиснула зубы и шумно выдохнула.
Мои губы вновь изогнулись.
— Это не новость. Ты должна понимать, почему жители этого берега Меб боятся нас, — поймала горящий взгляд альбины. — Но и ты, и Дирк обязаны принять, что мы теперь не враги, — обернулась, взором нашла суетящегося эрт Орвака.
Демон стоял бок о бок с заклинателем и о чем-то беседовал с ним. Мотнула головой, предлагая и Ри оглянуться. Пояснений не требовалось, и я только произнесла:
— Тебе нужно разобраться в себе и поставить точку в своем внутреннем конфликте, иначе я буду вынуждена отправить тебя домой, — на душе властвовала зимняя вьюга, но я обязана была проявить твердость. — Подумай и определись, что с тобой происходит, отчего ты, всегда такая рассудительная, готова снести голову союзнику за порывисто высказанные слова.
— Ты права. Я запуталась в собственных страхах, а ведь всегда презирала трусость, — подруга снова сделала признание и высказалась вслух. — И я уйду дальше на север, если прикажешь! — без запинок молвила она.
— Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом, — искренне сообщила я и предложила подойти к кострам.
Риона сходу отказалась:
— Я прогуляюсь, а заодно осмотрюсь, — метнулась к лагерю и с факелом стала пробираться к рощице, темнеющей неподалеку.
Я сняла с плеча лук и колчан со стрелами для собственного успокоения. Нужно было что-то держать в кулаках, чтобы не вонзать ногти в ладонь. Я не ужинала, хотя несколько раз мне настойчиво предлагали перекусить. Аппетита не было — внутреннее чутье подсказывало — вот-вот случится нечто важное. Костры за спиной догорали, но я знала, что воины подготовили изрядный запас хвороста.
Над изломанной линией холмов среди стремительно бегущих по небу туч то появлялась, то вновь пряталась луна. Тьма была такой густой, что я, как ни старалась, не видела ничего впереди себя. Шаги Рионы давно смолкли, многочисленные шорохи за спиной стали реже, я слышала лишь дыхание Лельки, замершей позади меня. Тревога в груди нарастала с каждой новой секундой, но я не прогоняла ее. Единственное доступное мне сейчас чувство, которое спасет много жизней. Теперь тревога не вызывала у меня прежнего панического, лишающего воли страха. И я воспользовалась преимуществом.
Лелька за спиной еще ничего не видела, потому вздрогнула и тенью рванулась вперед, когда послышался истошный вопль Рионы:
— Поднимайте всех! Зажигайте огни! — вскоре мы увидели фигуру главной альбины, а когда Ри подошла, задыхаясь, договорила. — Там что-то новое! Никогда такого не видела! Я ему говорю, мол, стоять! А оно смотрит, лишь мерцает, точно звезда. И вдруг на меня такая жуть напала, что я забыла собственное имя, а потом, как кинулась со всех ног! — на подругу было страшно смотреть.
Лицо было перекошено от ужаса, тело била дрожь, зубы сверкали в жутком оскале. Лелька с мечом наготове вытянулась в струнку, со стороны лагеря уже раздавались приказы, мое внимание было приковано к роще. На всякий случай я прибегла к внутреннему зрению и вызвала клубки. Они пульсировали, пусть не так рьяно, как прежде, но искомой — среди нитей не было. Неожиданно в голову ворвалась дерзкая мысль. А почему бы нет?! Ведь я ничего не потеряю!
— Лель! Рис! — сказала я альбине и подскочившему рыцарю. — Следите, сейчас оно появится! — а сама крепко зажмурилась.
Меня ничего не должно отвлекать, даже если в следующий момент наступит конец света!
Я постаралась отодвинуть окружающий мир, настроиться на серьезное дело. У меня получилось. Внутреннее зрение показало, как из-за тонких, стонущих на ветру деревцев рощицы появилось слабое, чуть заметное сияние. Рваные очертания не позволяли понять, какое чудовище приближается. Но я и не рвалась рассмотреть его ближе. Мне нужно было узнать, чего ждать от пришельца.
Первое, что я ощутила, ненависть, волнами расходящуюся от перерожденного ир'шиони. «Убей! Убей! Убей!» — исходило от него. И чудилось, что эта злость способна раздавить, смести нас всех.
Люди вставали стеной, слышались приказы, натягивались тетивы, и десятки стрел готовились устремиться к цели. Я не пряталась за спинами альбин и рыцарей — королева Ар-де-Мея такая же охотница на чудовищ, как и ее подданные.
