ледяной ожог. Все воспринималось как страшный сон, хотелось проснуться, но было страшно.
Когда он наконец осознал действительность и смог определиться в пространстве, понял, что лежит у подножия каменного трона, головой у Ноэль на коленях. Значит, это все-таки произошло.
Так нелепо. Все было напрасно. Но он хотя бы выполнил «должок».
Вот только...
- Зачем? - прошептал он, язык еле ворочался, его мутило от слабости и потери крови.
- Что зачем? - склонилась к нему Эва Ратмар.
- Зачем вы вытащили меня?
- Хах! Это не я, это Лойку.
- Лойку? - беззвучно прошептал он, облизывая губы.
Молодой чернявый маг стоял неподалеку, а мейра склонилась ближе и проговорила:
- Я бы и не смогла достать тебя, и никто бы не смог, даже Эн. Если нет связи, - она показала на золотую цепь у себя на талии. - То в этой жиже черта с два что-то найдешь.
Эйтерн мрачно усмехнулся, отмечая про себя, что сестра короля Олафа ругается как солдат. Но ведь она и есть солдат, вяло прокрутило эту мысль сознание.
А мейра продолжала, странно глядя на него пронзительными синими глазами:
- А Лойку у нас ведьмак, он чутьем понял, где искать, и выловил. Ну и вот.
Хорм кивнул, пытаясь встать.
- Тише-тише, осторожно, - шикнула на него Ноэль.
С его груди посыпалось что-то, Эйтерн не понял, когда разглядел - кристаллы. Кое-как сел.
- Спасибо, что вытащили меня, - сипло выдохнул. - Но зачем...
Эйтерн хотел сказать, что его не стоило спасать, все равно его жизнь кончена. Дар крови навечно привязал его к зеркалу миров.
- Затем, господин Хорм, что вы должны всем нам, - проговорил, подходя к ним глава Энгвард Ордгарн.
Его как будто пригнуло к земле. Ах да, он совсем забыл. Разбирательство, коллегия... Думал, это уже в прошлом и его это больше не коснется.
- Я понял, - тихо проговорил Хорм, глядя на главу.
А Энгвард вдруг хмыкнул, в светлых глазах промелькнуло странное веселье.
- Вы должны жить, - повторил глава. - Видите, скольким людям небезразлична ваша судьба? Настолько небезразличны, что даже моя жена, - он поднял указательный палец и потряс им. - Бросив на произвол судьбы кашу из топора, помчалась сюда вас спасать.
- Что? - выдохнул Хорм.
Какая каша из топора, Господи? Ему показалось, что его разыгрывают. А тот продолжал:
- К тому же, на вас еще один должок, Хорм. Здесь, - он оглядел свод, терявшийся в темноте. - Заключена великая магия, который мы практически не умеем пользоваться. Нам досталось в наследство множество древних текстов, и мы понятия не имеем, какие знания в них зашифрованы. И мне бы очень не хотелось, чтобы ваши друзья из коллегии докопались до чего-нибудь и потом использовали это в дурных целях. Займитесь этим, Хорм.
Теперь глава говорил серьезно. Хорм потрясенно слушал его, наконец выдавил:
- Почему вы мне доверяете?
Энгвард усмехнулся, на щеках обозначились ямочки, и показал жестом на каменный трон.
- Вот поэтому. А ваши проблемы с имперской коллегией магов мы уладим. Ну так что, займетесь?
Это было так неожиданно. Он беспомощно развел руками. Потом наконец выдавил:
- Да.
- Вот и отлично! - кивнул глава, а потом во всю мощь своих легких гаркнул:
- Даю всем ровно час привести себя в порядок, а потом всем собраться в общем зале, будет каша из топора!
- Эй! Там мало, всем не хватит! - взвилась Эва.
А он хохотнул, подхватив жену на руки:
- Мейра сказала, что каши мало! Несите, что у кого есть!
- Мы принесем! - гоготали люди, уходя по тропе.
***
Они ушли все, а Хорм остался. Ему нужно было побыть одному. Здесь в сердце Разлома.
Горели факелы, отбрасывая красноватые отблески на отливающую серебром поверхность зеркала миров. Только что произошло столько всего, а теперь стояла тишина.
- Неужели все? - прошептал он, глядя на спокойную гладь.
Но зеркало миров считало иначе.
***
Страж миров - древнее живое зеркало - имело собственный разум. И кто бы мог подумать, но это озеро холодной металлообразной субстанции не просто жило своей непонятной жизнью, оно могло чувствовать. Ему нравились эти маленькие теплые живые существа, поселившиеся рядом с ним.
Люди называли его Хаосом.
Приносили ему дар крови, а оно, живое и разумное, выбирало тех, кто ему подходил. Самых лучших и стойких. Берегло и наделяло силой, помечало каждого, чтобы узнавать. Людям нравился блестящий желтый металл и прозрачные переливчатые камешки, оно давало им это в изобилии.
Но Хаосу, живому зеркалу, наблюдавшему за жизнью этих странных маленьких теплых существ тоже хотелось немного тепла и любви. Хоть иногда. Общения, какого-то отклика. И тогда случались возмущения. Но когда все заканчивалось, люди уходили снова.
А бессмертный страж оставался одиноким.
Сейчас, впервые за множество веков его существования, у него появился собственный человек. Привязанный к нему даром крови. Товарищ. А если бы не это, разве оно вернуло бы его к жизни?
Хаос ничего не возвращает из того, что было ему отдано.
Если не захочет.
Забавному человечку казалось, что все кончено?
Нет, все только начинается. Зеркало смотрело на него с интересом и даже вернуло ему кое-что.
***
Хорм не знал точно, сколько там стоял, время как-то растворилось, вернее, это он растворился в нем. Во времени и пространстве. И даже как будто перестал ощущать себя отдельно от этого всего. Маслянисто поблескивала поверхность озера. Сейчас оно не казалось смертельно опасным или грозным. Оно как будто затаилось и смотрело на него.
Эйтерн присел на корточки и, повинуясь странному желанию, опустил ладони в эту ледяную металлообразную жижу. Он помнил страшную боль, ощущение мгновенного ожога, как будто лед смерзается на коже, и ждал этого.
Его руки просто погрузились в вязкую серебристую субстанцию, и... Ничего из того, что он ожидал, не произошло. Боли не было, кожа осталась такой же розовой и теплой. Серебристая субстанция, похожая на жидкий металл, просто сошла и все. Хорм еще разглядывал свои ладони, и вдруг сзади что-то плеснуло. Он сразу обернулся и потрясенно уставился.
На каменную тропу у основания трона маслянисто блеснувшей волной вынесло его ритуальный нож.
В первый момент Эйтерн опешил. Он просто не знал, что это могло значить.
Этот ритуальный нож был послан ему, как разрешение вернуться. Но разрешение дается один раз, ему ли было не знать этого? Лишь один раз он мог использовать
