ёлок в окнах соседних домов, хлопков петард и старых комедий, с завидным упорством показываемых по телевизору тридцать первого декабря. Включить бы сейчас такую фоном и бегать мимо с бигуди на голове и свежим лаком на ногтях, улыбаясь выученным наизусть шуткам…
В зал приёмов Юлисса отправилась в половине одиннадцатого. Причёска и макияж идеальны настолько, насколько это вообще возможно, когда уже не один день находишься в гостях с тем, что с собой взяла. Облегающее платье цвета молодой листвы, сплошь расшитое жемчужными узорами, являло миру всё, что Юлисса любила демонстрировать: руки, плечи, декольте и ноги, выше колен обтянутые узкой юбкой, а дальше чуть прикрытые ниспадающей полупрозрачной тканью. Изящные бежевые туфельки на убийственной шпильке и скромные украшения — серёжки да браслет в тон наряду.
Хороша?
И даже лучше. Великолепна.
Жаль только идеальный образ пленительной красотки немного портило непонятное внутреннее волнение, словно она первый раз в жизни на большой бал шла.
Народу в зале приёмов собралось уже изрядно. Люди и нелюди, дамы в элегантных вечерних платьях, мужчины во фраках, хотя попадались и в старомодных сюртуках разных цветов, вышитых жилетах и непременных шейных платках. Сновали туда-сюда лакеи с подносами с шампанским, гудел нестройный рой голосов. Играла приятная музыка, сияли люстры, и ель загадочно мерцала сотнями огней и блестящими игрушками. Юлисса неспешно прогулялась по залу в поисках хозяина замка и нашла его сидящим на троне, с видом в меру важным, серьёзным и суровым. Без королевского венца, правда, зато в тёмно-синем сюртуке, навевавшем упрямые ассоциации с известными женскими романами позапрошлого века. Перед ступеньками, ведущими к трону, толпились неопознанные личности в долгополых одеяниях и тюрбанах, потому Юлисса просто посмотрела на властного издалека и ушла к ёлке. Походила вокруг, на сей раз выискивая взглядом давешнюю игрушечную птицу. Улыбнулась, заметив её среди разноцветных огоньков и крутобоких шаров, расписанных снежным серебром. Игрушки волнами взбегали по еловым лапам всё выше и выше, к самой макушке, и заканчивались большой звездой о множестве лучей, символизирующей разнообразие жителей этого мира.
— Юлисса.
Она обернулась, улыбнулась снова.
— Дэйм!
— Удивительно, но я нахожу тебя сразу, вижу в любой толпе, в любой ипостаси.
— И ради меня слез со своего металлического трона?
— Он не металлический, а деревянный, — с ответной мягкой улыбкой поправил властный. — По сути, это просто обычное кресло, к тому же не самое удобное.
— Что же не поставишь другое, более подходящее для комфортного сидения?
— Трон меняется по мере изнашивания, не из соображений удобства. На этом сидел ещё мой дед.
— Антиквариат, однако.
— Традиции, что поделать…
— Как и твой костюм? — Юлисса взмахом руки указала на одежду, не вполне привычную современному человеку.
— Увы, — Дэйм чуть раздражённым, нетерпеливым движением поправил белый шейный платок, наверняка завязанный одним из тех узлов, лекцию о которых Арнетти как-то раз читала подруге. Затем мужчина отступил на шаг и с нескрываемым восхищением осмотрел Юлиссу. — Зато ты выглядишь ослепительно.
— Надеюсь, — Юлисса с немного наигранной — самую малость! — скромностью повела обнажённым плечиком и с удовлетворением отметила, как взор властного скользнул по открытой части груди.
— Не надейся. Так оно и есть, — Дэйм огляделся с досадой и понизил голос: — Прости, сейчас у меня ещё дела… которые, к глубокому моему сожалению, никак нельзя отложить… послы из юго-восточных земель, Антрацитовые включая… но позже я обязательно присоединюсь к тебе…
И почему ей слышится в этой фразе двусмысленный какой-то, неприличный намёк?
— Ты же оставишь для меня один танец?
— Да, конечно.
— Отлично, — Дэйм подхватил руку Юлиссы, запечатлел на её пальцах трепетный поцелуй. — Отдыхай, веселись, чувствуй себя как дома. Я постараюсь не задерживаться, — заверил на прощание и удалился.
Оказавшись в новой компании или на мероприятии, где она никого не знала, Юлисса не терялась. Знакомыми-приятелями обзаводилась она легко, а на этом балу предостаточно людей и нелюдей, дабы найти себе кружок по интересам, куда её примут без лишних вопросов. Единственная трудность состояла в том, что флиртовать с приглянувшимися мужчинами нельзя. Не то чтобы кто-то запрещал глазками стрелять, однако в кои-то веки Юлисса сама не испытывала желания кокетничать. Держалась вежливо, непринуждённо, с толикой положенной празднику весёлости, но от повышенного мужского внимания сразу уходила и не поощряла. Несколько раз видела издалека Ребекку, в белом платье с пышной юбкой и открытыми плечами глядевшуюся то ли сказочной принцессой, то ли ледяной королевой. Княжескую племянницу сопровождали две женщины, те самые, с площадки с бассейном, — то ли подружки закадычные, то ли свита, то ли совмещающие обе эти роли. Ребекка прохаживалась среди гостей, здоровалась, что-то спрашивала, получала любезные ответы, кивала и улыбалась заученной прохладной улыбкой, не задерживаясь надолго возле кого бы то ни было. Кавалера её Юлисса не заметила, что, впрочем, ни о чём не говорило: как член обслуживающего персонала он вряд ли мог появиться на балу в каком-то ином качестве, кроме лакея.
И без Арнетти было несколько скучновато.
Вскоре объявили танцы, однако Юлисса отклонила все почти сразу поступившие приглашения. Нашла компанию дриад и русалок и присоединилась к ней, слушать болтовню и местные сплетни. Девы лесные и речные, будучи существами дружелюбными и куда более лояльными по отношению к ярким представительницам своего пола, Юлиссу приняли легко, без плохо скрываемого недовольства. За каких-то пятнадцать минут Юлисса узнала все свежие слухи, тревожившие умы жителей Тёмного княжества, новости о перипетиях политики внешней и о недавних изменениях в политике внутренней. Дриад ожидаемо заботила вырубка лесов, за последние годы ставшая глобальной и на этой стороне, русалок волновали пошлины за активное использование рек и озёр другими видами, людьми в частности, и нежелание некоторых представителей оных платить вовсе, естественно, не в ущерб собственно пользованию. Правда, едва возле дев появлялся мужчина или целая группа таковых, как они тут же меняли тему разговора и начинали с хихиканьем обсуждать модные фасоны и порочные связи между неизвестными Юлиссе личностями. Стоило мужским особям удалиться и девы возвращались к теме прежней.
— Русалка не может всерьёз говорить о серьёзных вещах, только о всяких глупостях, приставших её полу и виду, — заметив недоумённый Юлиссин взгляд, пояснила одна из речных дев, Уинни, высокая волоокая блондинка. — Серьёзными вещами у нас должно заниматься исключительно тритонам.
— А у нас и заниматься некому, ибо мужиков своих нет, всё сами да сами, — усмехнулась Белинда, миниатюрная рыжеволосая
