же секунду послышался странный шум. Дверь – то, что от нее осталось, – исчезла. Превратилась в гладкое черное стекло. И Рута… Рута тоже пропала. Рассеялась, как мираж.
– Давно здесь не было никого, демон… – послышался шипящий голос.
Эль резко обернулся. То тут, то там загорелись свечи в высоких подставках. Среди них показалась арахна. Нижняя часть тела – огромного черного паука, верхняя – прекрасной девушки. Темные волосы струились по плечам и груди, обтянутой узким топом. Он был расшит камнями неправильной формы. На лбу находились дополнительные пары глаз – небольшие, цепко смотрящие.
– Арахна… – выдохнул Эль. – Я думал, вы давно исчезли с лица земли. Стали легендами.
Он вспомнил рисунки в старых книгах. Арахны, живущие в дремучих лесах и охотящиеся на зверей. Правда, не брезгующие и путниками, если те решились заглянуть в их нору.
– Большинство погибло в Тысячелетней войне. Оказалось слишком уязвимо к темной магии, – повела плечами арахна. – Смертельные заклятья тогда использовались везде и всюду. Они разрушили нашу энергию. Убили большую часть моих собратьев. Но некоторые выжили и стали неуязвимы. Теперь нас не истребить ни магией, ни холодом, ни жарой, ни голодом и жаждой… Мы практически бессмертны.
– Но почему ты здесь, во дворце? – нахмурился Эль.
– Королева заточила меня тут. Она многих держит в лабиринте вокруг Тайных залов. Многих необычных существ. Вдруг однажды пригодимся. Теперь мне ничего не осталось, только спать год за годом… пока не почувствую кровь. Знаешь, каково это: чувствовать голод годами? Жить в полной темноте и тишине, мечтая хотя бы о капли крови… – арахна провела кончиком языка по губам, и в глазах появился безумный блеск.
Она принялась подбираться ближе. Бесшумно. Плавно. Пластично.
Эль мгновенно обнажил меч, выставляя вперед. Только сейчас он заметил тонкую цепь. Она обвивала талию арахны и уходила к полу. Длина – ровно настолько, чтобы достать добычу в любом уголке комнаты. Но не выйти наружу.
– Я помогу тебе выбраться, – Эль посмотрел в лицо арахне.
– Ты ничего не сможешь сделать, демон. Мне уже не выбраться отсюда, – она горько усмехнулась, а потом покачала головой, будто решила сжалиться. – Но я дам тебе шанс. Победишь меня – и я не трону. Снова покажу тебе дверь и отпущу.
– Победить тебя? – Эль нахмурился, чуть наклоняя голову к плечу.
Он сильнее сжал меч. Арахна подобралась вплотную. Резким движением она вскинула одну из лап, ударяя по клинку. Раздался глухой стук, словно Эль замахнулся по железной трубе. Меч вылетел из руки, отлетая в сторону.
– Не так. А победить мою магию, – Арахна начала делать ладонями странные пассы.
С пальцев слетели светлые нити. В свете одного-единственного магического огонька они чуть засеребрились, переплетаясь в замысловатые узлы. Всего их получилось три. Едва затянулся последний, арахна бросила Элю плетение. Он поймал на лету. Сама же она скользнула к нему за спину. Прохладные ладони с сухой, как старая бумага, кожей накрыли глаза. Эль послушно зажмурился, прислушиваясь ко вкрадчивому голосу.
– Каждый раз, когда у тебя все рушилось, ты совершал одну и ту же ошибку. Пойми, какую… и паутина поддастся, – шепнула на ухо арахна.
Вокруг все поплыло. В темноте сомкнутых век Эль увидел картинку из прошлого. То, как он возвращается домой раньше, чем собирлся. То, как подходит к приоткрытой двери. Своей супружеской спальни. А на кровати – его кровати, тьма их побери! – Лорейна с любовником. Ее мелодичный смех, холодный блеск глаз, изогнутая шея и рассыпавшиеся по плечам серебристые локоны.
Элю захотелось отвернуться, зажмуриться. Но не получилось. Пришлось досмотреть до конца. До тех пор, пока Лорейна и ее ухажер не замерли, пойманные на горячем. А Эль – Эль, который стоял там, – не отвернулся, зло бросаясь прочь по коридору. Пока никого не убил.
– Я верил своей жене, не замечал обмана… это и есть ошибка?
– Нет. Не ври себе, ты знаешь правду, – строго предупредила арахна.
– Ладно, замечал, – тяжело вздохнул Эль. – Все говорили, и я сам видел, что Лорейна врет. Сердцем чувствовал… но она ведь была моей женой. Я поклялся любить ее вечно. И обманывал самого себя, что Лорейна хранит мне верность.
Он сильнее сжал грубое плетение в руках. Нить зашевелилась, как тонкая змейка. Один из узелков распался сам собой. Эль недоуменно уставился на него.
Арахна накрыла его ладони своими, заставляя сжать плетение снова. Перед глазами пронеслась уже следующая картинка. Эль сцепил зубы, как от тупой сильной боли.
Лори.
Попаданка в теле Лорейны. Как сильно тогда изменилась его жена! Даже внешне. Холодные надменные черты лица стали выглядеть мягче, добрее. Милее и улыбчивее. В глазах – особый свет. Свет, который погас, как только Лори оказалась в ритуальном круге. Поняла, что Эль проведет смертоносный для нее ритуал, чтобы вышвырнуть из тела Лорейны.
– Лори… она была просто паразитом в теле моей жены. Она убивала ее изнутри! Одним своим присутствием! – прорычал Эль, отчаянно сжимая плетение, будто убеждая самого себя. – У меня не было другого выхода! Я виноват только в том, что не заметил подмены в первый же день! Увлекся этой «новой Лорейной», такой милой и романтичной…
– Разве вы не нашли бы выход вместе? Ты и Лори. Разве не придумали бы что-то? – негромко спросила арахна.
– Лори просто тряслась за свою жизнь, вот и все! – выпалил Эль. – Она была эгоистичным чудовищем и не стала бы…
– Ты так уверен?
Он сильнее зажмурился, будто пытаясь избавиться от картинок из прошлого. Перед глазами стояло, как доверчиво Лори танцевала с ним в зале замка. В том самом, где Эль позже начертил ритуальные знаки… Он почти простонал:
– Я… не знаю. Я не видел в ней монстра, не хотел верить, что она – зло во плоти…
«Но верил. Лорейне, королеве – кому угодно, но не самому себе. А теперь год за годом не могу себя простить за это», – понял Эль, и второй узелок поддался.
Остался третий. Последний.
Эль напрягся, сжимая в руке нить с узелком. Сначала попробовал ковырнуть его пальцами. Без толку. Магия арахны не позволила бы развязать просто так. Только, если пройдешь испытание.
Как сполох огня, мелькнули перед глазами рыжие волосы. Рута. В саду, когда они играли с Алисией. Малышка убегала и пряталась за деревьями. Рута и Эль делали вид,
