с отогнутым большим пальцем. ‒ К-кажется, я готова прыгать. Открывайте люки и суйте мне в руки букетик одуванчиков.
Кстати… Озарение возникает неожиданно и ударяет спонтанным эффектом прямо по замученному сознанию. В тот единственный переход через Границу из Преддверия в обитель мои действия самостоятельными назвать никак не получится. Я же прыгала с Эрием! И именно его близость помогла мне победить страх.
‒ Проблемка, ‒ шепчу я и опасливо вглядываюсь в лицо котика из-под завесы собственных волос.
‒ Какая? ‒ Он смотрит прямо на меня. Да и вряд ли он хоть на секунду отрывал от меня взор.
‒ Ляжки колыхаются и трясутся. Страшно. Мне страшно. Страшно-жуть-кошмар.
‒ Как было и в Преддверии? ‒ понимающе уточняет котик.
Киваю.
‒ Переход Границы в состоянии смятения и страха чреват нарушением целостности сущности. В твоем случае возможно немедленное падение в неприкаянность.
Так, закругляем марафон. Это что, был особый вид поддержки и утешения? Я не утешилась, котяша. Лучше сразу запихни за стенку, вон к тем субъектам неопехмелившейся наружности.
‒ Ты в смятении, Мила?
Задумчиво киваю. Как бы так по-быстренькому успокоиться? А то уже перед местными неудобно.
‒ Как помочь тебе достигнуть безмятежности?
Поднимаю голову, сдуваю разлохматившиеся локоны и пристально смотрю на смазливое бесстрастное лицо моего защитника.
И крутится-вертится у меня в голове одна диковатая мысль. А что мне, собственно, терять?
‒ А ты поможешь? ‒ Не понимаю, почему, но вопрос задаю с придыханием. Настроение, похоже, какое-то особое поймала.
‒ Да.
Краткий ответ от котика будоражит сильнее, чем рассматривание откровенных картинок на мобильном, подсунутом однокурсницей на учебной паре.
‒ Тогда… ‒ Всколыхнувшийся во мне энтузиазм лопается мыльным пузырем. ‒ Э-э… ‒ По натуре я не робкая, но прямо сейчас телом овладевает немыслимая тяжесть, а затылок холодеет.
‒ Что? ‒ Котик выглядит непоколебимым и предельно уверенным.
Расслабься, милая Мила. Мне и правда особо некуда отступать. А это значит, что нужно напоследок урвать все самое вкусное и сладенькое.
‒ Объятие. ‒ Чтобы не смутиться, произвожу пару физкультурных упражнений. Опускаюсь на корточки, аккуратно кладу Йорика у стены и вновь поднимаюсь. Никто не полезет ко мне, пока у меня в руках проклятые кости. ‒ Оно меня очень бы успокоило. ‒ Развожу руки в стороны и прилепляю на губы приветливую лыбу.
Бред, конечно. С чего бы котику выполнять подобные желания? Но нести чушь мне до сих пор никто не запре…
Застываю, потому что Эрий делает шаг вперед и заключает меня в объятия.
Умереть-не встать-растечься-лужицей!!
Он! Меня! Обнял!
О, этот умопомрачительный аромат облачка. Да чтоб все парни также пахли.
‒ Так? ‒ Согревает мой висок его дыхание.
Таки-так. Прям так и никак иначе! Он достаточно крепко меня обхватывает. Идеальная хватка. Прошу продолжать вас, сэр.
‒ Д-да, ‒ хриплю ему в основание шеи.
Внутри у меня что-то трепещет и порхает. Торнадо из вороха щекочущих перьев. Разум услужливо врубает романтичную мелодию.
Я ведь тоже могу его пощупать? Вернее, обнять, да?
‒ Тебе стало спокойнее, Мила?
Шутишь? Спокойнее?! Да у меня сейчас пламя из макушки бомбанет.
‒ Чуть-чуть, ‒ вместо этого скромно бормочу я, собираясь с духом, чтобы тоже зацапать Эрия в охапку.
К моей досаде он вдруг отодвигается и нахмуривается.
‒ Похоже, это мало помогло. Что-то еще?
‒ Еще? ‒ эхом отзываюсь я.
Меня, как бы сказать, слегка туманит.
А если?.. Гулять так гулять!
‒ Можешь меня поцеловать?
Замираю с широко открытыми глазами. Поза выжидающего суриката.
Откажет, да? Откажет, да? Да? Да?!
Ладони Эрия ложатся на мои щеки. А мгновение спустя он прижимается своими губами к моим.
Хана моему вулкану.
Эмоции заполняют меня, как океан ‒ маленькую чашечку. Легкий ветерок проскальзывает по плечам и ныряет в густоту локонов. Чувствую знакомое щекотание перьев за спиной.
Магию прекрасного мгновения венчает гнусавый полный равнодушия голос Фаи:
‒ Гляньте-ка, у нее что-то встало.
Глава 29. ПЕРСОНА И СОЗИДАНИЕ
Ура, я снова гусь!
То есть лебедь. Все лучше, чем куропатка.
Затрудняюсь в выборе: чему радоваться больше? Поцелую котика или возвращению перьевых причиндалов?
Это ж надо, легонький поцелуй ‒ обыкновенный чмок в губы, ‒ а меня уже всколыхнуло. Права была Ириша, утверждая, что дело вовсе не в многогранном смысле поцелуя, а в том, кто дарит прикосновение губ.
Все, народ, кажись, я запала.
‒ У тебя крылья!!
Вопль набрасывается на мое слуховое восприятие с мощью шквалистого ветра. Я подскакиваю от неожиданности и при приземлении начинаю клониться в сторону. Непривычное это дело ‒ на спине перьевые громадины таскать. Меня придерживает за запястье Эрий. И вновь его прикосновение вливает в тело таинственную энергию.
Взбудораженный Марти, чей вопль едва не заставил меня растянуться на стеклянном полу, метается из стороны в сторону, рассматривая крылья то с одного угла, то с другого.
‒ Выглядят как настоящие. Что ты?!.. Эря, как ты это с ней?!.. Как вы вообще?!.. ‒ Марти всплескивает руками и поворачивается к остальным членам Патруля с видом «зырьте, че творят!»
В некоторой панике смотрю на котика. Он не отпускает моего запястья. Улыбка угадывается по чуть приподнятым уголкам губ.
Но, похоже, у него внутри фейерверки не взрываются. Не то что у меня.
‒ У тебя получилось. ‒ Он чуть сильнее сжимает мою руку. ‒ Хорошо постаралась.
По-моему, котик не видит связи между нашим поцелуем и появлением крыльев. И, в конечном счете, этой связи может и не быть. В первый раз полетные элементы возникли ниоткуда и непонятно, по какой причине. Сейчас они тоже материализовались спонтанно. Ведь нынешняя ситуация нисколько не похожа на сцену с участием падальщиков.
