говорила, что
Неблагие должны бояться нас, – продолжала она, расхаживая по обледенелому возвышению. – Перед своим исчезновением она предупредила меня, что настанет день, когда нам придется с ними сразиться. Она всегда говорила, что мы должны начать войну с Неблагими и их союзниками-предателями при нашем дворе. Они напали на нашу королевскую семью, прокляли всех. Они веками проклинали наше королевство, обрекая нас на голод и холод. Так давайте не будем винить короля Торина, когда видите впавшие щеки и ребра своих детей. Может, его здесь и нет, но он же не Неблагой, не так ли? Он их не любит, верно? Он не оставил бы нас здесь умирать от голода, не будь у него на то очень веской причины. И мы должны объединиться против наших древних врагов.
Что-то не складывалось в ее речи. На первый взгляд казалось, что она пыталась защитить короля от их гнева на его отсутствие, предложить им другого козла отпущения. А люди, которых вы в течение последних нескольких сотен лет называли демонами, были идеальным козлом отпущения.
Вот только я случайно узнала, что она ненавидела Торина.
С чего бы ей хотеть защищать человека, которого она обвинила в убийстве своей сестры?
Даже в этой тесной камере я испытывала желание отомстить. Главная и единственная причина существования. Смысл, который озарил мою жизнь. Я не думала, что когда-нибудь вернусь к своей прежней жизни или что снова увижу Шалини. Но я могла попытаться убить королеву, и уже этого было достаточно, чтобы я улыбнулась.
И Моргант был прав. Все Неблагие обладали магией.
Даже я.
Сквозь листву высоко над головой пробивались лучи света, усеивая сучковатый деревянный пол золотыми крапинками. Глядя на ветви, я представила печальные голубые глаза Торина, когда он сидел рядом со мной на кровати. Когда он думал о своей маме. По какой-то причине моя магия лучше всего срабатывала, когда я думала о нем.
Я почувствовала, как по телу поднимается сила. Пока во мне бурлила магия, я не чувствовала себя одинокой, потому что моя жизнь переплеталась с жизнью дерева, его сознанием. Я представила, как надо мной раздвигаются ветви и пропускают больше солнечного света.
Я могла чувствовать их душу.
Ветви над головой с гулом зашевелились, и меня залил солнечный свет. Я запрокинула голову к небу. Кожу тут же согрело восхитительное тепло – дар этого дерева, на котором я обрела новый дом.
Я глубоко вдохнула, купаясь в лучах солнца. По коже побежали мурашки.
И все же…
Даже обладая такой силой, я до сих пор чувствовала, что еще больше магии запрятано внутри меня. Моя сила была магмой, запертой под промерзшей землей.
Когда я услышала лязг металла, втянула магию обратно. Ветви деревьев встали на свои места, вновь наполнив комнату тенями. Несколько листочков упали на пол камеры.
Моргант толкнул дверь и внес маленькую медную бадью. Он поставил ее на землю вместе с комплектом чистой одежды и куском мыла.
– Королева решила, что теперь мне можно помыться? – спросила я.
– Не спрашивал.
– Тогда почему ты берешь на себя заботу о моем комфорте?
– Потому что ты одна из нас, – ответил он.
Я почувствовала себя виноватой. Я была одной из них, потому что убила Торина.
– Ты ведь мог исцелить его, правда? – спросила я.
Моргант пожал плечами.
– Кто я такой, чтобы нарушать недвусмысленные приказы королевы?
Я стиснула зубы.
– У вас с матерью отвратительные отношения.
– Ее методы могут показаться жестокими, – сказал он, – но она принимает близко к сердцу интересы своей семьи. Благие уже несколько десятилетий пытаются вторгнуться в наше королевство. Торин подослал убийцу, который убил ее сына. Моего брата. Только благодаря Мэб мы остаемся суверенным королевством. Но наш успех зависит от ее безжалостного подхода к нашей защите. Без нее Благие захватили бы нас.
К моему горлу подступил комок.
– Она сказала мне, что если я убью короля, то меня освободят. Я думала, вы все связаны клятвами.
Взгляд его янтарных глаз пронзал темноту.
– Возможно, именно это она и намеревалась сделать, пока ты не попыталась ее убить. Но ты жива только по одной причине, и это потому, что когда-нибудь сможешь оказаться нам полезной.
Он рывком распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Я услышала щелчок замка.
Вздохнув, я снова повернулась к колючим растениям, которые карабкались по стволу дерева и каменным стенам. Представила себе Морганта, который стоит в зале и наблюдает, как Торин умирает у него на глазах.
Под моим контролем лозы зашевелились и потянулись вверх. Я закрыла глаза, чувствуя, как мои мысли смешиваются с мыслями дерева, ставшего моим домом. Согревающий его крону солнечный свет расслаблял. Там, где я лежала, чувствовалось, как корни уходят в землю, их обвивало тонкой паутиной мицелия и лишайников, распространившихся по всему королевству. Я с удовольствием втянула носом воздух. Каждое живое существо здесь было связано, взаимодействовало друг с другом. Разговаривало.
Но на дерево давила тяжелая ноша. Его ветви ломились под тяжестью камней, словно в кандалах. Меня захлестнула сила, но грудь как будто тоже придавило камнями.
Я резко распахнула глаза и судорожно вдохнула.
Не знаю точно, почему это имело значение, но меня не отпускала мысль, что они сделали с телом Торина. У меня было ужасное предчувствие, что они устроят из этого спектакль. Именно так поступали короли фейри: насаживали голову своего врага на пику и подвешивали его тело к воротам замка.
Побежденный враг.
Я понятия не имела, каковы погребальные традиции Благих, но знала, что они захотят вернуть тело короля, и что он заслужил обрести покой рядом со своими родителями. При мысли об этом мне стало тревожно. Сколько дней прошло? Я не хотела вспоминать его безжизненное тело, но чувствовала себя обязанной вернуть его домой, в Фейриленд.
Моргант думал, что я могу быть ему полезна. Но у меня были другие планы.
Однажды, когда я научусь контролировать свою магию, я высвобожу дерево и оберну колючие лозы вокруг его горла.
Пока я стояла в передней части зала, ожидая, когда Мория снова выйдет на обледеневшее возвышение, мои нервы были на пределе.
Модрон – старуха-провидица – прибыла чуть раньше днем. Женщинам никогда не полагалось жить в пещерах и предсказывать будущее, согласны? Скорее – становиться светскими дамами, сплетничать о сверхъестественном и разливать чай.
В зале воцарилась тишина, нарушаемая шарканьем ног и шуршанием плащей и мехов. Эхом отражался кашель. По залу плясали отбрасываемые факелами колеблющиеся тени. Не самая
