— Хоть ты понимаешь, что это такое? — спросила Зинаида Васильевна.
— Понимаю, — сказал Даниэль с некоторым недоумением, — понимаю, что это какая-то муть!
Он посмотрел на диван, где лежал Дворняшин. Тот делал вид, что спит. Даниэль сказал так тихо, что Зинаида Васильевна с трудом поняла, о чем он:
— Зин, попробуй не дотрагиваться до бортика. Она осторожно сняла руку с компьютера.
— Видишь? Ты видишь, ничего не изменилось! Даниэль продолжал работать как и раньше. Экран заполнялся бесконечными знаковыми символами. Даниэль приложил палец к губам, чтобы Зинаида Васильевна ничего не говорила. Он взял ее руку и снова приложил к борту клавиатуры.
— Чем меньше скажешь, тем лучше, — неожиданно высказался Дворняшин в воздух, ни к кому не обращаясь.
Зинаида Васильевна и Даниэль с испугом на него посмотрели, но промолчали.
Стран и сообщники скопом вывалились из кабинета, распространяя отвратительный запах бензина и парфюма. Но не только. Впервые завоняло экскрементами вперемежку с мочой. Очевидно, новый земной эликсир оказался помощнее инопланетного. Все поголовно, люди и нелюди, выглядели несколько прибалдевшими. Красавица Фаина собрала всю отпечатанную бумагу. Просматривая листы на ходу, она стала аккуратно их складывать.
— Вот и подтверждение, — сказала Фаина, обращаясь к Страну. Она показала ему что-то на одном из листов. — Завтра в ночь. Это будет уже послезавтра. Потом с утра Брест, потом дальше. И все — остальное закрыто.
— Но почему закрыто? — удивился Стран. — Указано только, что нужно прибыть к кораблю вместе с агентом. Но они уже знают, что он убит.
— Разумеется, — сказал Эдик, — Муртага в курсе. Но мы все равно обязаны явиться в новом составе.
Он лично будет заниматься ими, — Эдик кивнул на пленников, — и особенно Аполлоном Силуянови-чем.
Никто не обращал внимания на Зинаиду Васильевну, Даниэля и Дворняшина.
— Хорошо, — согласился Стран. — Я уже все понял. — Он не смог скрыть обиду. — Это указывает на недоверие к моим действиям. Я такого не ожидал. Вы уже знаете мое мнение. Я убежден… — он сильно помрачнел и не договорил. Наконец произнес, преодолевая внутреннее сопротивление: — Хорошо, пусть будет так. Но я все-таки попробую доказать свою правоту. А пока я все выполню… — Неожиданно голос его сорвался на писк. — Слышите? — пропищал он недовольно. — Вы слышите?
Эдик удрученно кивнул:
— Конечно, слышим. Значит, рано еще переходить к производству, надо продолжать искать, надо работать.
Стран перебил его снова вернувшимся нормальным голосом:
— Результат нестабилен. Я вам повторяю, не жалейте денег. С этим проблем не будет. Общая функция правильная, но плохо действует на голосовые связки. Вот увидите, через пару минут я начну сильно сипеть. Понятно, что конечный результат можно будет определить только на месте, в Стране. А возможно, вообще не придется исправлять. Я вам уже объяснял, что у нас другой состав воздуха. Эдик о чем-то сосредоточенно размышлял:
— Нам трудно перестать ориентироваться на обычный человеческий голос, должно быть намного больше механического. Тяжело найти грань между живым и неживым. Но я обещаю, господин Стран, задание понято, и к следующему прибытию все будет отрегулировано.
— Хорошо, — сказал Стран. — Но скорее всего, придется дорабатывать на месте. Следующего прибытия может и не быть. — Он наконец обратил внимание на Дворняшина: — Пойди отопри ее, у нас изменились планы. Мы сейчас уезжаем.
Дворняшин с трудом поднялся и поплелся наверх. Он загремел ключом.
— Ты куда, коза? — раздался сверху его изумленный голос: — Ты куда мои шмотки потащила?
— Стирать! И ваше, и наше! — задорно ответила Шанталь. — Я делаю большую стирку в машине, а то все провоняло! — и она захлопнула дверь своей спальни перед носом ошеломленного Дворняшина.
— Барин, — плаксиво пожаловался Дворняшин, — она стирать собирается.
— Никаких стирок, — Стран жутко осип, как и предполагал только что. — Мы через десять минут уезжаем.
— Эй ты, слыхала? — заорал Дворняшин под дверью. — Барин сказали: «Никаких стирок»!
Вместо ответа Шанталь открыла дверь, бросила Дворняшину под ноги его одежду. Затем она спустилась вниз, подошла к Даниэлю и взяла его за руку. В глазах ее скрывалась какая-то тайна. Стало ясно, что ей не терпится поделиться. Стран бросил на нее холодный подозрительный взгляд:
— Опять что-то замышляете? Смотрите у меня, в следующий раз не стану с вами разговаривать.
Шанталь сделала невинные глазки и скромно их опустила. Стран повернулся к Эдику:
— Сейчас проверим бракованный теловзрыватель.
Эдик и Фаина выглядели сверхозабоченно. Эдик вытащил из кожаной сумки круглый металлический предмет, очень похожий на блямбы, которые сидели на шее у каждого пленника. Только эта оказалась больше размером и не такой гладенькой. Эдик произнес почти умоляюще:
— Только прошу вас, господин Стран, совсем тихонечко, еле-еле, иначе тут все разнесет!
Стран посмотрел на него со снисходительной улыбкой:
— Не волнуйтесь, коллега, я знаю, что представляет из себя взрыватель. Знаю, как он действует на любое тело, живое или неживое. Не беспокойтесь, я слишком хорошо понимаю значение этого испытания.
Он взял кругляшку в руку и слегка ее подкинул. Сказал оценивающе:
— Тяжеловата. Это первый недостаток. Он потер ее руками:
— Грубовата, может вызвать сильное раздражение кожи. А если постоянно до нее дотрагиваться, — он кивнул на пленников, — а они все время непроизвольно это делают, может произойти самовзрывание. Вот это уже непорядок! Временно сойдет и такой, но в будущем придется дорабатывать.
Фаина сильно волновалась:
— Поэтому мы вас и предупредили, что брак. Стран подошел к камину, аккуратно положил кругляш в самый его центр и отошел в конец зала к кухне.
— Всем встать за моей спиной, — приказал он. Люди подбежали к кухне и спрятались за Страном. Только Странна стояла рядом с ним. Он вытянул длинную руку и послал к камину крохотную, еле заметную искорку. Тут же раздался громкий хлопок. Верхняя стенка камина обрушилась, со стен попадали картиночки в рамках, зазвякала и кое-где разбилась посуда. Но больше ничего не обвалилось. Несмотря на не слишком сильные разрушения, зал, тем не менее, стал выглядеть как после погрома.
Казалось бы, по сравнению с другими испытаниями это сравнительно мелкое зло не должно было сильно беспокоить Зинаиду Васильевну. Но ей стало обидно и стыдно. Она даже закрыла глаза от огорчения. Такие огромные знания, мощная интеллектуальная и физическая сила используются для разрушения и уничтожения. Такой красивый уютный дом, с такой любовью обустроенный для жизни. Испохабили, идиоты. Она представила изумление и горечь французских хозяев. Еще подумала, что стоит один раз увидеть даже не слишком большое варварство своими глазами, чтобы навсегда получить шок. Эффект присутствия сильнее, чем потребление с удобного дивана радиосообщений и телерепортажей о многочисленных жертвах и о стертых с лица земли городах… Тошнит от всего от этого!
