Эдик и Фаина не скрывали своего счастья, они радостно обнимались.
— Здорово! — вскричала Фаина. — Эдька, мы сделали это!
— Нормально, — сдержанно похвалил их Стран. — Осталось только поработать над более усовершенствованной формой. Смерть от такого взрыва внутри субъекта должна быть мгновенной, зачем лишние неудобства и мучения. — Он просипел, обращаясь к пленникам: — Быстро собирайтесь. И очень вам не советую писать записки или оставлять другие следы вашего пребывания. Вы мне уже почти не нужны. Вы пока живы только из высших соображений моего государства. И мне самому это непонятно. Но все может измениться в любую минуту. Не делайте глупостей. Не сопротивляйтесь. Вот перед вами пример благоразумия и доблести. — Он показал на Эдика и Фаину. — Они избранные. Они достойны иметь новую форму и новое содержание. Вот такие, как они, имеют право населять нашу Страну!
— Извините, — робко обратилась к нему Зинаида Васильевна, — мы совсем не хотим ехать в вашу Страну. Куда вы нас везете?
Она смотрела в ненавистные белые глаза, но в них не было ничего, кроме пустоты. Он даже не слышал, что она ему говорила, настолько был погружен в собственные мысли. Очевидно, новый эликсир не пошел Страну на пользу, голос его хрипел и сипел, серая кожа на лице помялась, образовались какие-то бугры, даже зубы почернели, как у насквозь больного пожилого мужчины.
— Куда вы нас везете? — повторила она.
— Собирайтесь! — Стран даже не смотрел на нее. — У меня нет времени с вами беседовать. Все что надо вам уже сказано. — Стран отвернулся к Эдику и Фаине. — Прошу вас, господа, побыстрее! Эдик, вы подготовили оставшиеся изделия к имплантации?
— Так точно, шеф.
— Несите их сюда.
— Но вам же больше не нужна дискета? — безнадежно продолжала спрашивать Зинаида Васильевна. — Скажите, пожалуйста, куда вы нас везете?
Вместо Страна дурашливо ответил Дворняшин:
— Далеко, тетя Зина, отсюда не видно! Почему-то это рассмешило Эдика и Фаину. Но не Страна. Он сурово глянул на Дворняшина, и тот мгновенно закрыл рот.
— Ты неисправим, — сказал Стран таким тоном, что даже Эдик и Фаина переглянулись с опаской. — Прошу тебя не острить, я не люблю и не приветствую твой юмор.
Стран продолжал всех понукать, то и дело непроизвольно пуская на пленников невидимые лучи. Из-за этого они то суетливо двигались, то останавливались, потом снова двигались. Шанталь пыталась тянуть время, она предложила немного убрать в зале. Но Стран заорал страшным голосом:
— Прекратите немедленно! — Он бросил на маленький столик у камина купюру в пятьсот франков. — Если вы сейчас же все трое не перестанете мне возражать…
Красавица Фаина сказала резким голосом, не соответствующим ее ослепительной внешности:
— Не разговаривайте! Идите, собирайтесь!
Они с Эдиком с трудом скрывали нервное возбуждение. Даниэль, втянув голову в телогрейку, пробормотал, глядя на Фаину исподлобья: «Капо!» Фаина услышала, быстро глянула на него и процедила сквозь зубы: «Иди за вещами, искусствовед, а то мне придется тебе помочь!» Даниэль бросил на нее ненавидящий взгляд и начал подниматься по лестнице.
Эдик о чем-то тихо переговаривался с Дворняшиным.
— Хорошо, что уезжаем, — с тревогой говорил Дворняшин. — Если даже очень быстро поедем, мы едва успеваем. — Он удивленно развел руками и пробормотал: — В поезде еще раз все шмотье прогляжу, может, найдется…
Шанталь смотрела на Дворняшина торжествующе и злорадно.
— Чего уставилась, карлик? — буркнул расстроенный Дворняшин. — Иди пакуйся!
Шанталь весело побежала наверх.
Пленники спустились вниз с пожитками. Эдик, Фаина, Странна и Дворняшин сосредоточенно носили вещи и какое-то оборудование в новый темно-синий фургон. Пленники тоже хотели выйти, но Стран не позволил:
— Стоять! Аполлон, поднимись и проверь, что там они после себя оставили. Эдик, вы готовы? Подойдите сюда!
— Да, шеф, — отозвался Эдик, — сейчас подойду. — Он вошел, неестественно улыбаясь. В руках держал черную кожаную сумку.
Стран внимательно посмотрел на пленников, и, как уже бывало раньше, от этого взгляда они слегка приподнялись в воздух и замерли. Стран подошел ко всем по очереди, дотронулся сухими пальцами до шеи каждого. Все три бляшки остались у него в руках.
— Давайте, Эдик, действуйте!
Эдик подошел сначала к Зинаиде Васильевне. Он вытащил из сумки круглую тяжелую бляшку и прилепил на то же место на шее, где находилась прежняя, более легкая. То же самое он проделал с Шанталь и Даниэлем.
Получив возможность двигаться, пленники тут же инстинктивно попытались сорвать с себя эту гадость. Стран остановил их:
— Разве вы забыли, уважаемые, что недавно произошло в этом камине на ваших глазах? Ведите себя очень осторожно, это в ваших интересах. Новые приборы значительно мощнее и действуют на большее расстояние, вот и все их отличие от прежних. Нам всем предстоит последнее земное путешествие, и вы должны его выдержать. Потом ваши трудности закончатся. Вы не ограничены в обычных движениях, только не трогайте шею.
Ободренная его неожиданно заботливыми словами, Шанталь спросила слабеньким голоском:
— Может быть, вы нас все-таки отпустите? Стран ответил ей почти любезно:
— Многое зависело от вашего поведения, дорогая моя. Но пока что своими записками вы не заслужили облегчения участи. Ни о каком, как вы выражаетесь, «отпустите» не может быть и речи!
Эдик и Фаина зловеще усмехнулись. Спустившийся вниз Дворняшин объявил громогласно:
— Все в порядке, барин. Везде проверил: и у них, и в ванной, и в туалете и в детской комнате.
— Отлично!.. В общем-то, это уже неважно.
Месье и мадам ле Ген были потрясены тем, что увидели в своем доме. Оба полицейских инспектора с интересом наблюдали за выражением изумления и ужаса, застывшим на их лицах. Во дворе стоял запыленный серый автобус. Постояльцев не было, и вообще никого и ничего не просматривалось поблизости. Недаром супруги ле Ген так гордились удаленностью и изолированностью своего дома при полном современном комфорте.
Увидев издали «Фиат» соседей, подошла мадам Лебек, живущая в точно таком же бретонском доме метрах в семидесяти. Она разглядывала фликов; несмотря на штатскую одежду, не было никаких сомнений в их профессиональной принадлежности. Мадам Лебек, как и большинство местных жителей, сама ждала в июне туристов из Германии. Она разговаривала во дворе со вторым полицейским. Мадам ле Ген очень не хотела, чтобы мамаша Лебек заходила в дом и видела, что там творится. Но мадам Лебек вытягивала шею и пыталась из-за плеча флика заглянуть в дверь. Она сказала, что иногда замечала, как в дом ле Генов приезжают люди. По вечерам она изредка посматривала на освещенные окна. А накануне, когда стемнело, выносила к дороге мешок с мусором и увидела, как со двора выехал темный фургон с зажженными фарами. Но это ее никак не заинтересовало.
