Сидеть в одной комнате со мной, да еще и наедине, стеснительному толстячку Иргену было явно некомфортно: он постоянно ерзал на стуле, то и дело нервно поглядывал на дверь, периодически краснел, как тот помидор. Я не пыталась облегчить ему жизнь, мысленно похохатывала над пацаном и жутко хотела домой, в свою любимую комнатку, пусть и рядом с этой бегемотихой.
— Пятеро больных с непонятной сыпью на теле, трое — без сознания, — «обрадовал» нас ввалившийся в комнату санитар. Ирген мгновенно подпрыгнул, счастливый, что больше не останется в одной комнате с дамой его сердца, я встала нехотя. Непонятная сыпь? Обычная аллергия, что ли?
Оказалось, нет. Действительно, ни толстяк, ни я не смогли понять, что за красные точки причудливым узором покрывали тела людей, лежавших на лавках в приемном покое. Лучшего диагноста среди нелюдей, лешего, здесь не было, а люди… Я и раньше- то отзывалась о них не слишком хорошо, а теперь и вовсе поняла, что это самая бесполезная и беспомощная раса из всех, что есть в мире. Как они до сих пор не вымерли с таким уровнем медицины?
Потерявших сознание привести в себя не удалось. Мало того, у них еле прощупывался пульс. Какая прелесть. Вот только новых трупов больнице и не хватало.
Перепуганный «напарник» вызвал Мастера. Я традиционно склонилась в поклоне при виде этого мощного старца.
— Проклятие. Наведенное. Те, что без сознания, не выживут. Оставшихся двоих — в отдельные боксы. Готовьтесь — сюда скоро пожалуют врачи нелюдей.
Вынеся свой вердикт и «обрадовав» таким образом персонал, маг снова удалился в свой кабинет.
Я недоуменно нахмурилась: на моей памяти к помощи врачей других рас ни разу не прибегали, решительно хороня тех, кого еще можно было спасти. Что же здесь за проклятие такое искусное, если от данного правила решили наконец отступить? Или кто-то сверху дал отмашку на сближение людей и нелюдей? Вот во второй вариант верилось больше. Но опять же… Почему именно сейчас? И кто именно обладает такой властью? Кто-то из «высших»?
В течение часа в больницу поступило еще десять пациентов, эти — слава богам — в сознании.
А еще через полчаса на людских этажах объявились интерны во главе с куратором.
Инна:
Следующие несколько часов всем в больнице было очень весело. Непонятная болезнь, объявленная Мастером наведенным проклятием, косила все больше людей, не затрагивая другие расы. На нижние этажи прибыли и интерны, и инкуб, а вскоре, осознав, что «молодая поросль» не справляется с фронтом работ, появились и маститые врачи, причем в довольно большом количестве. Эпидемию пока не объявляли, посчитав, что не стоит заранее волновать население. Позже — возможно. А пока… Палат не хватало, рабочих рук — тоже.
— Семеро… Семеро трупов… — бормотал сквозь зубы Астон, уставившись в окно.
Нас, интернов, отпустили наверх, в наш кабинет, чтобы мы смогли отдохнуть и дали возможность поработать взрослым коллегам. — И где наша хваленая диагностика? Где способность лечить магией любую болезнь? Что за непонятное проклятие? Если его навели только на расу, должны заболеть все, кто принадлежит к людям. Но большая часть человечества, слава богам, пока здорова. Отсроченное действие? Или пострадал определенный класс?
Жур фыркнул:
— Больше похоже на банальный диатез.
— Смертельный диатез, — нахмурившись, поправил лешего оборотень. — А вообще, я полностью согласен с Асом — странное проклятие. И действует чересчур уж избирательно. Вы заметили, что среди больных нет ни одной женщины?
— Заметили, — прошипела Сурина. Вампирша, судя по резким движениям, уже готова была взорваться от раздражения. — И это — еще одна загадка. Вот кто мне объяснит, зачем нужно уничтожать мужчин? Это прихоть больного сознания? Или мы снова столкнулись с непонятным маньяком?
— Почему снова?
— Ты о чем, Зикки?
— О том, что мы до сих пор не знаем мотивов того, кто создал лича. К чему ему было убивать столько народа? Чтобы прокормить нежить? Или там была другая причина?
Судя по часам и моему организму, нас всех уже заждались родные постельки. Вот только расходиться команда не поступала. И я глотала уже третью чашку крепкого кофе подряд.
— Инка, ты и сейчас ничего не хочешь нам рассказать?
Тролль. Что ж они все такие любопытные? Хотя что я теряю.
Меня слушали молча. Когда я закончила, вампирша передернула плечами:
— Насчет волка я ничуть не удивлена — он один из «высших», а значит, всяко сильней любого из местных врачей/пациентов. А вот то, что мой братец оказался во всем замешан. Это сюрприз, да. Жаль, что выжил. Очень жаль.
Я ж говорю: глубокие сестринские чувства… А кстати…
— Сурина, ты помнишь, что сказал куратор? Насчет человеческих жен, которые появились у верхушки аристократов?
На меня посмотрели с удивлением. Все, кроме клыкастой занозы. Она нахмурилась:
— Вот не удивлюсь я, если твоя чушь в очередной раз окажется правдой. Ты хочешь сказать, что мужиков убирают, чтобы поменьше конкурентов было?
— Почему нет. Тут, насколько я поняла, никто из людей добровольно общаться с другими расами не станет. Вот кто-то и «помогает» такому близкому общению. Все равно другого выбора у женского пола не останется. Единственное, чего я не понимаю, так это зачем вообще нужны женщины самой слабой расы в семьях нелюдей? Что в них такого особенного?
Судя по ошарашенным лицам интернов, кроме меня, подобным вопросом никто не задавался.
Сурина:
Просто так сидеть и перебирать версии одну за другой было скучно, так как любые доказательства отсутствовали. Где-то через час после нашего возвращения в ординаторскую заглянул волк. Он сообщил, что десять-двенадцать горгулий вылетели в человеческий квартал и распылили там «противоядие». Какое именно и как скоро оно подействует, оборотень не уточнил. Зато передал слова куратора, что мы наконец-то все свободны, а значит, остаток ночи все же проведем в собственных спальнях. Потом «высший» попытался в очередной раз построить глазки туше, но жестоко просчитался: я рыкнула на этого идиота, не пожалев голосовых связок, и самостоятельно отконвоировала человечку в нашу спальню. Нечего пользоваться случаем. Вот выспится бегемотиха, и тогда пусть эти голубки делают, что хотят.
Утром вся больница зевала и спала на ходу, являя своим видом пример того, как отвратительно может выглядеть живое существо, не поспав всего лишь полночи. Вызвавший нас инкуб тоже щеголял чудесными глубокими синяками, что меня невероятно радовало: не одной же бедной несчастной вампирше иметь вид полуразложившегося упыря.
— Ваша практика у людей закончена. Пока. Не нужно столь бурно демонстрировать радость, Сурина. Иначе я попрошу Мастера передумать. Инка, Джадд рекомендовал почаще брать тебя на операции. Ты действительно чуть не упала в обморок у людей?
Ха. А я что говорила! Туша и операции — это точно несовместимые вещи. Грохнется в процессе — никому мало не покажется.
— Да, норн куратор. В университете я не училась, а в колледже нам давали только теорию.
— Ясно. Значит, будешь наверстывать упущенное здесь… Сурина, проследи, чтобы Инка побывала хотя бы на паре сложных операций. Под твоим присмотром, разумеется.
Угу. И вывези ее труп в случае чего. Да так, чтобы никто вокруг ничего не заметил.
Достойно ответить я не успела: сирин объявила о новых пациентах. Дриады, вилы, оборотни… Да уж, выбирать не приходится… Пришлось спускаться на четырнадцатый этаж — уж лучше зеленокожие дамочки, чем двуипостасные или родственницы ведьм.
Туша топала следом, распугивая на пути и врачей, и пациентов. Да уж, тихо ступать она явно не в состоянии. Ее вместо баньши любой замок охранять поставить — воры сами из окон выпрыгивать будут.
Четыре дриады, поступившие в палату, мучились постоянной бессонницей. Вернее, спали-то они нормально, но каждый раз, погружаясь в сон, зеленые девы попадали в очередной кошмар: пустыня, отсутствие зелени и воды, засыхание и медленная смерть. Наведенные сны? Но зачем кому-то настолько жестоко изводить несчастных древесных существ?
