Он волочил меня за собой, в буквальном смысле, по узкой каменистой тропинке между цветущими олеандрами. Было бы смешно, не будь так грустно. Устав созерцать широкую спину и вдыхать аромат неизвестности, резко выдернула ладонь и остановилась, получив хмурый взгляд:
— Хватит.
— Что хватит?
— Сделай это. То, что ты хочешь, но не решаешься. Сделай или скажи и будем жить дальше.
— Ты не понимаешь, о чем просишь, — отчеканил он и хотел отвернуться, но я подошла ближе и со всего размаху влепила ему пощечину. Ничего. Даже в лице не изменился.
— Идем.
Вместо ответа влепила еще одну, затем ударила кулаком в грудь, другой раз, еще и еще, пытаясь растопить эту глыбу льда, вызвать в нем хоть какие-то эмоции: гнев, обиду, ненависть — неважно! Любые! Нет ничего хуже безразличия. Наконец, схватив меня за запястья, лорд резко прижал меня к себе и прошептал:
— Что ты хочешь услышать, Присцилла?
— Хочу понять, что случилось? Что я сделала не так!
Подняв голову, встретилась с ожившим взглядом. Он стремительно менялся, наливался не огнем, нет, он становился безумным, а объятия обернулись стальными тисками. Самообладание лорда трещало по швам.
— Ничего.
— Я тебя сейчас лбом по носу ударю! — прошипела змеей, хотя понимала, что не дотянусь. — Что с тобой творится?
— Ты!
Замолчала, не зная, как реагировать.
— Со мной творишься ты! Хочешь услышать, что рядом с тобой я теряю возможность здраво мыслить? А на расстоянии только и думаю, все ли с тобой в порядке? Что не могу сосредоточиться на работе, когда мы вместе? Что сейчас, держа тебя в своих руках, только и думаю о том, чтобы сорвать с тебя это платье, под которым ничего нет? — он властно провел пальцами по моей щеке, по губам и ниже. — Это ты хочешь услышать? Что превратила огненного лорда в зависимого от тебя сумасшедшего? Это?
Он тряхнул меня, не сильно, но так, словно ненавидел. Словно перед ним стояла квинтэссенция его слабости, от чего жар всех предыдущих слов моментально схлынул. Меня трясло не то от страсти, не то от обиды. Как понять столь противоречивые эмоции? Как принять их?
— Я должен думать о будущем Флоссии, а думаю лишь о том, какова на вкус твоя кожа, когда ты содрогаешься от удовольствия, какого цвета твои глаза на пике наслаждения, каким станет твой голос, если довести тебя до исступления. Будешь ли ты молить меня остановиться или продолжать, — последние слова он прошептал, касаясь своими губами моих.
Мы стояли так близко, что я отчетливо слышала бешеный рев его сердца, ничуть не уступающий моему. Наша стихия вышла из-под контроля и уже не искрила, нас окутывали языки пламени. Они танцевали вокруг, скрывая нас от окружающего мира, хотя здесь, на одной из множества садовых тропинок, утопающих в цветах, не было ни одной живой души.
Я давно забыла, как дышать, хватая открытым ртом лишь жалкие обрывки раскаленного воздуха. По венам текла лава, земли под ногами не чувствовала и стояла исключительно благодаря твердым объятиям. Наши тела были продолжением друг друга, и одно это волновало больше самых откровенных ласк. Одно это заставляло желать большего, гораздо большего. Сейчас я была готова на все, но лорд, в отличие от меня, умел контролировать свои эмоции:
— Поэтому перестань провоцировать меня, Присцилла, — горячие губы коснулись моих, мягко обхватили нижнюю губу, потянули на себя. Хрипло выдохнув, подалась навстречу, желая продлить ласку. — Потому что, разбудив зверя, ты уже не сможешь его остановить.
А мне и не хотелось его останавливать! Разум уже давно отключился и только эмоции — бешенные, необузданные, неподконтрольные сознанию требовали продолжения. Но его не было. Лорд с удивительным внешним спокойствием отстранился, придержав меня за локти. Вечерний воздух показался необъяснимо холодным, а я едва стояла на дрожащих ногах. Желание задавать какие-либо вопросы пропало. Желание идти куда-либо тем более. Лучше бы он и дальше молчал. Или нет? Что мне теперь делать с внезапно свалившимся знанием? Брайан желает меня, как женщину. Как любовницу! Ведь он по-прежнему женат. Если жены рядом нет, это не отменяет факта брачных уз.
— Ты сможешь отказаться от своей работы? — вопрос прозвучал неожиданно.
— «Сводницы» для меня не просто работа, — прошептала я, не понимая, о чем мы вообще говорим, собирая осколки сознания и стараясь о них не порезаться. Его губы дрогнули в грустной улыбке, но тут же выпрямились.
— Нам пора, — только хриплый голос, на порядок ниже, чем обычно, выдавал его истинные чувства. Внешне мужчина сохранял невозмутимое спокойствие. Настолько невозмутимое, что у камня и то эмоций больше.
Не понимая, как реагировать в такой ситуации, не зная, как себя вести, я сделала то же, что и лорд: окаменела. Перед этим, правда, ударила его покачивающимся на запястье веером и уже потом молча приняла руку. Нацепила дипломатичную улыбку и двинулась следом. Вот только сердце дрогнуло, когда его пальцы на миг крепче сжали мои пальчики. Когда мы случайно касались друг друга плечом или он перемещал руку на мою талию, пропуская меня вперед по узкой тропинке. Дорога через пышный сад к входу в галерею превратилась для меня в настоящее испытание!
На странные картины почти не смотрела. Точнее, смотрела, но не видела их. Жар не проходил, сердце стучало в ушах, а присутствие лорда — холодного, непреступного, нервировало. Он был безупречно вежлив и деликатен, что нервировало куда сильнее, учитывая, что мне стали известны его настоящие чувства, а на мне, о дух огня, не было белья. Каждое случайное (или вовсе не случайное?) касание отзывалось во мне, раскатывалось по телу томительными волнами в предвкушении чего-то большего.
Анита и Чарли щебетали, с горящими глазами обсуждая смысл двух палочек, треугольников и глубокое философское восприятие мира художника, только потому, что тень от мяча имела квадратную форму. Нет, пожалуй, мне никогда не понять это направление живописи. Холодное шампанское несколько остудило мой пыл, а прогулка по саду окончательно позволила взять эмоции под контроль. Прежняя Присцилла де Ген вернулась: спокойная и рассудительная. Лорд умеет держать себя в руках, вот и мне стоит поучиться. Очевидно, тот факт, что я спасла ему жизнь, не оставил мужчину равнодушным. Его наваждение пройдет, как только испарится адреналин. Матушка всегда говорила, что гормоны заставляют людей порой делать странные вещи. Сдается мне, она была права.
Наши подопечные, кажется, совершенно забыли о существовании мира вокруг. Они медленно рассекали собой полумрак подсвеченного огнями сада. Чарли, как бы невзначай, коснулся пальчиков маркизы. Сначала робко, она сделала вид, что не заметила. Вторая попытка… Ну же, будь ты смелей! Едва удержалась от замечания вслух. Словно прочитав мой посыл, граф сжал ладошку своей спутницы, и она не сопротивлялась. Только обернулась на меня и, заметив пылающие от смущения щеки, я подмигнула девушке, взяла лорда под локоток и повела в другую сторону.
— Думаю, на сегодня наша миссия выполнена. Хотя, признаться, уже не верила, что он решится взять ее за руку!
— Требуется немалая решимость, чтобы перейти черту в отношениях с той, кто тебе нравится, — спокойно произнес он, накрыв мою ладонь своей.
— Она девушка, а не боевой дракон!
— Порой первое куда страшнее! — приподняв бровь, улыбнулся он. Первая улыбка за вечер. Наконец, напряжение спало.
Обстановка была прекрасной! Журчали фонтаны, заливались соловьи, пышные кусты пионов дарили воздуху терпкую горечь, а раскидистые угловатые магнолии в цвету услаждали взор. Удивительные деревья! Подняв голову, я с упоением любовалась крупными белыми цветками, пока мой взгляд не уцепился за фигуру, мелькнувшую меж ветвей. Когда мы вновь вышли на открытую площадку из низкого кустарника, выложенного простеньким лабиринтом, я пригляделась, а внутренности опалило огнем. Ошибки не было. На одном из балкончиков в освещении факелов стоял лорд Сазерленд, который с ехидной улыбкой наблюдал за нами и отсалютовал мне бокалом с шампанским.
