— Тогда ответь на еще один вопрос? — попросила я. — Расскажи о детях, своих подопечных. Как они оказались в замке? Кто их родители и где они? Почему сами дети считают себя ненужными и даже нежеланными для других драконов?
Карл долго задумчиво рассматривал мое лицо, словно готовясь к решающей битве. Точнее, к тому решительному шагу, который сблизит нас окончательно.
Он начал издалека:
— Раньше люди и драконы не враждовали. В славные и давно ушедшие времена…. В Дрэгонвилль прибывали люди, и мы встречали их гостеприимно. Был развит туризм, а теперь все пришло в упадок. Люди добывали металл, изготавливали из него посуду, сельхозорудия, добывали драгоценные камни и продавали все это нам. Мы же щедро делились собранным урожаем, рыбой, пускали в свои леса охотников. Предоставляли людям наделы земли для обработки. Мы были одним целым народом.
— Об этом я слышала, — призналась в ответ. — Но что насчет детей?
— В них течет кровь человека. — Карл подтвердил мои собственные догадки. — Даже у самых родовитых драконов иногда появляются такие отпрыски. Никто не застрахован от этого.
— Как такое возможно?
— Прежде драконы и люди редко, но составляли пары. От смешанных браков иногда рождались дети, иногда драконы. Это было приемлемо для обеих сторон. Тогда… У нас до сих пор иногда рождаются люди, такие как Авила. Она дольше всех прислуживает в замке. И больше всех пострадала от гнева сородичей. Собственная мать пыталась сжечь новорождённую девочку, когда стало понятно, что ребенок не одарен магией и, к тому же, не может обернуться драконом.
Невольно у меня на глаза навернулись слезы. Я могла предположить что угодно: от пожара до стихийного выброса магии. Но только не это. Правда оказалась слишком жестокой.
— С тех пор прошло много времени, под страхом смертной казни я запретил подданным уничтожать детей с человеческой кровью, — продолжил Карл. — Теперь их отдают мне. Аркадию подвел цвет волос, который долго прятали под париками. И, несмотря на сильную магию, она, как Кемраниэль, Амиратилин и Микаэль, так и не стали полноценными драконами. Им недоступен полный оборот, в этом все дело…
Мы долго молчали. Карл — словно заново переваривая сказанное. Я — обдумывая услышанное. Жестокость драконов по отношению к детям, ужасала. Неужели капля крови дальнего родственника-человека способна полностью убить родительский инстинкт? Как жестоки драконы… А люди?
— Ты сказал, что люди и драконы составляли пары… — Я первой нарушила затянувшееся молчание. — Значит ли это, что в Светлом мире у людей рождаются драконы?
— Так и есть, — покивал Карл. — Максимиллиан… Здесь, в Дрэгонвилле нет его родителей. Они где-то там, за стеной.
Это было ударом ниже пояса. Я буквально физически ощутила такую дикую боль, которая не сравнится ни с одним ударом молнией. Прижала дрожащую ладонь к губам, словно боясь позволить себе высказаться.
И все же прошептала:
— Максимка — дитя человека? Его выкрали и поместили в лабораторию академии, или…
Повелитель драконов снова покивал. Его золотистые, обычно необычайно лучистые глаза, теперь наполнились сумраком.
— Родители обычно прячут таких детей. И чаще всего подкидывают к стене — потому я охраняю окрестности так тщательно. И для вас и для нас они не самые желанные отпрыски.
— В твоем замке нет больше детей, — заметила я. — При этом ты утверждаешь, что были и другие малыши… Драконы, рожденные человеком. Где же они?
— Если драконьей крови много, их охотно берут в семьи, — терпеливо пояснил Карл. — Последний малыш, которого принесли к стене, сейчас уже почти взрослый дракон, и готовится занять приличествующую его положению должность.
— Все как за стеной… — горестно вздохнула я. — Детей, одаренных магией, тоже охотно забирают из приюта. И может статься так, что именно из-за того, что в роду были драконы, до сих пор в Светлом мире рождаются маги. Их любят и почитают. Но ровно до тех пор, пока драконья кровь не проявляется в полную силу. И если дело доходит до оборота… Это слишком ужасно, но слишком похоже на правду.
Я старалась не думать о том, как поступают родители с детьми, впервые увидев их в драконьем обличии. Хорошо, если решатся подбросить к стене, где повелитель Карл найдет и приютит их. А если нет…
— Ты читаешь мои мысли, Дарина, — сообщил дракон. Присел рядом и взял мою руку в свою. — Даже те, которые я сам себе запрещаю.
Глава 23
Этой ночью долго не могла уснуть. Мы с Карлом проговорили почти до рассвета. И только ближе к утру задремала. Сон был короток и тревожен, но влитая в меня драконья магия сделала свое дело. Проснулась я бодрой, полной сил и готовой действовать.
Карл дремал в кресле, где просидел всю ночь. Склонив голову на грудь и закинув ногу на ногу, он совсем не выглядел свирепым или буйным. Вообще не выглядел драконом — врагом, которым я его себе представляла раньше. Ярко-красные волосы полыхали в лучах рассветного солнца, как будто в комнате разожгли огромный костер. Мне даже показалось, будто Карл излучает тепло, или какой-то особый род магии, согревающий меня изнутри.
Не знаю как, но я точно уловила момент, когда он пробудился. Хотя повелитель драконов не подавал вида.
— Доброе утро, — бодро произнесла я, натягивая одеяло до подбородка. — Как спалось?
— Не слишком хорошо и мало, — улыбнулся дракон, зачесав пятерней волосы. — Как твое самочувствие, Врину?
— Неплохо для той, на кого вчера напал разъяренный дракон, — улыбнулась в ответ, подавив вздох. Не хотелось сейчас вспоминать о том, что обсуждали вчера, и портить такое прекрасное утро.
— Стервилесса уже получила свое, — заверил Карл, нахмурив брови. — Можешь не волноваться, больше ни она, ни другой дракон на тебя не нападут.
— Ого, — выдохнула я. Похоже, повелитель драконов мог управлять подданными, не выходя из комнаты. По крайней мере, я не заметила, чтобы он куда-то улетал. — А как насчет тебя, Карл? Можешь дать обещание не нападать и больше никогда не пользоваться моим беспомощным положением? Хотя я, конечно, надеюсь, что больше не окажусь в таком…
Страстный поцелуй все еще горел печатью на моих губах. И это ощущение было на удивление приятным, хоть и неожиданным. Меня много раз целовали мужчины, но ни одно из их прикосновений не оказало на меня такого сумасшедшего эффекта.
— Клянусь не делать ничего такого, что не понравилось бы тебе, Врину.
Прозвучало как угроза. Все потому, что чем дольше мы общались, тем все более сильное воздействие оказывал на меня этот дракон. Происходящее не поддавалось никакому логическому объяснению. Не могла же я начать влюбляться в дракона? Нет ведь?!
Мои размышления были прерваны разъяренным рыком дракона.
— Что такое? — всполошилась я. На лице Карла отразилась такая свирепость, смешенная с болью, что невольно испугалась. — Выглядишь так, как будто тебя ударили.
— Почти так, — подтвердил Карл, резко ставая с места. — Кто-то из драконов прошел через стену и сейчас нуждается в моей помощи. Призывает.
Он на секунду прикрыл глаза, как будто вслушиваясь в собственные ощущения. Потом снова рыкнул, тряхнув волосами, как магическим щитом.
— Я должен быть там, — решительно заявил он, направляясь к двери. — Прости, Врину.
— Я иду с тобой! — объявила, не успев спросить позволения. — Если ты, конечно, не против. Хочу увидеть своими глазами, что происходит с драконами, оказавшимися за стеной.
— Это может быть опасно, — предупредил Карл.
— Понимаю, — подтвердила я, оправляя изодранное, местами подпаленное платье. — Но мне не впервой. Обещаю не причинять вреда. Теперь, когда я знаю, что всему виной стена, а не врожденная склонность твоих подданных к насилию, мое отношение к ним изменилось.
