мысли, я задумала вывести Моргана на чистую воду, но это потом. Сейчас мы с Жаном подходили к его дому.
Глава одиннадцатая. Победа будет за мной
Жан всем своим видом выказывал обиду. Надутые губы, раздуваемые ноздри, настороженный взгляд и не сдерживаемое пыхтение. Он злился и ругался, ведь я уговорила друга приготовить для Тадеуса. Недовольство забавно сочеталось с фартучком и деревянной лопаткой в руках Костроуна. Жан склонился над кипящей кастрюлей и поднёс ложечку к губам. Он подул и опробовал бульон. Рядом с кастрюлей шипело масло на сковороде. Кухню заполнили запахи будущего супа. Я сидела на высоком табурете и хрустела свежей морковкой.
– Готово, – сказал друг после того, как добавил обжаренную морковку с луком в кастрюлю и оставил суп вариться ещё некоторое время. – Только я ему не понесу.
Я скрыла улыбку за своей морковью.
– Альва. Ты постоянно общаешься с демоном наедине, да ещё и подкармливаешь. Я не дурак. Просто знай, что я на твоей стороне, всегда.
– О чём ты? – невинно спросила друга.
– Ты хочешь его освободить, – упрекнул Жан и взъерошил и без того растрёпанные волосы. – Будь осторожна.
Я сжала губы и отвела взгляд от доброго Жана. Взяла широкую доску для резки, на которую мы поставили тарелку с супом, и два куска чёрного хлеба. Жан открыл мне дверь в подвал, но сам остался на кухне. Не только потому, что в духовке у будущего алхимика поднимался яблочный пирог. Он остался из-за своего страха перед белым демоном.
Осторожно поднеся импровизированный поднос Тадеусу, я опустила доску на пол. Демон сидел скрестив ноги и жадно вдыхал аромат свежего супа. Я почувствовала, как болезненный ком застрял в горле, а к глазам подступили слёзы. Сегодня Тадеус истощён сильнее, чем раньше. Белок глаз прорезали яркие сосуды. Под впалыми веками залегли синяки. Губы потрескались. Кожа приобрела бумажный оттенок. Руки демона подрагивали, когда тот схватился за хлеб и ложку. Он не ел, хлебал. Кусал, но глотал не жуя. Я наблюдала за Тадеусом и топила в себе желание расплакаться и обнять юношу. Он дышал прерывисто, тяжело. На груди и боках демона чернели синяки.
– Что он с тобой сотворил? – хныкнула я.
– Использовал, – ровно ответил Тадеус.
– Но как?
– Он питался моей силой.
Я с трудом поборола всхлип и отвернулась. Зажмурилась, прогоняя слёзы. Разве люди могут питаться чужой силой?
– Могут, – ответил Тадеус, и я поняла, что задала вопрос вслух. – Так же, как вы питаетесь Силой природы.
Он доел и суп, и хлеб, но этого, само собой, не хватило для восстановления. Белый демон всё также обессилено смотрел на меня, а когда говорил, голос его звучал хрипло и устало. Он не попросил добавки, а отодвинул тарелку чуть вбок. Хотя мне с трудом верилось, что Тадеус насытился. Он облокотился на кирпичную стену за его спиной и чуть запрокинул голову. Я же расстегнула Звезду Тера и на четвереньках подползла к белоголовому юноше. Приложила бархотку к его ключице. Амулет чуть засветился, а Тадеус улыбнулся и накрыл мою руку своей.
– Почему ты это делаешь, алхимик?
– Потому что ты хороший.
– Или ты, – шепнул он.
Я отвела взгляд от его руки и посмотрела в глаза демона. Не сдержала удивлённого возгласа. Ведь глаза лишь по краям испещряли слегка красноватые полосочки сосудов, что было в разы меньше, чем когда я спустилась в подвал. Тепло от Звезды Тера угасло, и Тадеус отпустил мою руку. Я возвратила погасший амулет на шею.
– Тебе не пора уходить? – вдруг настойчиво спросил Тадеус, отодвинувшись от стены и наклонившись к моему лицу.
Я чуть не подскочила, чтобы сиюминутно покинуть подвал, восприняв вопрос скорее как приказ, но вовремя остановилась.
– Не пора, – сказала в ответ и ухмыльнулась. – Ты когда-нибудь слышал о печати семи конечной звезды?
Он отрицательно мотнул головой.
– Печати не по моей части, алхимик, – Тадеус выделил интонацией последнее слово, как бы намекая.
– Ясненько, – протянула я. – Там просто про дни призывов и подчинений. Она в некоторые сильнее, а в другие ослабевает, и тогда печать можно надорвать. Может и на тебя её наложили?
– Может, – безучастно выдохнул Тадеус. – Знаешь, как её снять?
– Не совсем. В любом случае надо быть точно уверенной, что на тебе именно эта печать. Иначе можно причинить тебе боль.
Я совсем поникла и уставилась в сероватый пол. Если начать плести ошибочные заклинания и подтянуть не те нити, то можно задеть какую-то ещё печать, и неизвестно что тогда произойдёт! Тадеусу станет очень больно, если не хуже. Я сжала пальцы в кулаки и встряхнула головой, а демон неожиданно рассмеялся. Мне даже подумалось: а не почудилось ли? Но нет. Белый демон согнулся от смеха и держался руками за собственный живот. Даже Жан не смог остаться в стороне и торопливо спустился в подвал на необычный для этого места звонкий и заливистый звук.
– Обожаю тебя, – отсмеявшись сообщил Тадеус, всё ещё улыбаясь и глядя на меня как на полоумную. – Боишься причинить мне боль? Чудачка! А накормить меня собой не побоишься?
Он протянул ко мне костлявые руки с длинными пальцами, оканчивающимися острыми желтоватыми ногтями. Я в страхе отпрянула, а Тадеус согнулся от нового приступа хохота.
– Идём! – Жан ухватил меня под локоть и потащил из подвала.
Друг отвёл меня в его комнату и усадил на мягкую кровать, а сам сбегал на кухню за чашкой и душистым чаем с рогаликами.
– Дай угадаю. Он всё ещё хороший?
– Да. Это я сказала что-то не то. Опять обидела Тадеуса.
– Обидела? – Жан недоверчиво осмотрел меня с головы до пят. – Не уверен. Альва, да успокойся же ты и расслабься!
Я угукнула и сжала свою чашку. Костроун удручённо вздохнул и взъерошил кучерявые волосы. Он достал с полки учебник по ла антикве, серьёзно настроившись подтянуть меня по иностранному языку, который давался будущему алхимику на удивление легко.
– Это тебя отвлечёт, – заявил Жан.
– Учёба? Ты издеваешься!
– Тогда что?
– Хм, – я задумалась. – Скажи, почему Патрик с Морганом подрались? И как это вяжется с «не общайся с Морганом».
– Я не так сказал! Вроде, они из-за какой-то девушки подрались.
– У Галлахи есть девушка?
А вот это уже интересно! Тихоня в круглых очках оказывается совсем не одинок, тогда как довольно популярный Жан всё ещё ни с кем не встречается.
– Понятия не имею, – повёл Костроун плечами. – Морган мог и отбить.
Я прыснула и поперхнулась чаем. Даже если Морган и бабник, не станет же он сразу за двумя бегать! Жан строил ещё какие-то немыслимые предположения, но я его уже не слушала. Некого Моргану у Патрика отбивать. Келли – мой!
За разговорами якобы и не о чём, Жан всё пытался подвести меня к учёбе. В итоге он победил, и я склонилась над увесистым учебником. Читала глупый текст под руководством кивающего и поправляющего моё произношение Жана. На очередном непонятном слове
