Что касается меня, то два первых дня — это сущий кошмар. Ты готов выслушать этот поток?
Итак… В общем, вчера состоялась вечеринка в честь начала учебного года, я решила пойти туда и, как это обычно бывает, закрутилась в танце. Опомнилась я, когда заметила, что на меня все смотрят и снимают на камеру. Я испугалась, выбежала из зала и села на ступеньки отдышаться. Вдруг кто-то провёл рукой по моей спине, я вскочила на ноги. Это оказался какой-то парень, вдвое крупнее меня. Он начал приставать, схватил, полез целоваться. Я закричала и стала звать на помощь.
На крыльце собралась толпа и — не поверишь! Они просто стояли и снимали происходящее на камеры!
В конце концов, нашлись двое ребят, которые спасли меня, один даже вызвался проводить. Выяснилось, он говорит по-русски (его мама была из России). Но оказалось, что он сын какого-то так известного профессора и пользуется обильным вниманием девушек.
Сегодня соседки объявили мне войну, обвинили в воровстве и т. д. В общем, детский сад, а не университет. Так что я не знаю, сколько продержусь в этом чужом и неприветливом месте. Мне так одиноко здесь, хочу обратно, в родные края…
Максим, а если бы я приехала, мы могли бы встретиться?» — над последним вопросом я сидела едва ли не час, потом, когда отправила сообщение, успела пожалеть об этом. Максим мог неправильно понять мои намерения.
«Это было лишним. Диана, пожалуйста, держи себя в руках», — сказал Дилан.
Я отправила второе сообщение вдогонку первому:
«Прости, это был глупый вопрос. Мне просто хочется сохранить то общение, которое у нас с тобой есть».
На улице стемнело. Я выключила компьютер и позволила истерике вырваться наружу. Теперь, когда я мысленно допустила возможность личной встречи с Максимом, это желание превратилось в навязчивую идею. Как же безумно мне хотелось увидеть сына…
«Ты превращаешься в плаксу, моя госпожа», — грустно сыронизировал Дилан.
«А ты, я вижу, доволен тем, что превратился в чудовище…»
«Всё относительно. Мне нравится наша жизнь. Быть чудовищем не так уж и плохо и, согласись, куда интересней».
«Мне больно оттого, что ты всю жизнь относился к Максиму, как к неродному сыну. Я не могу этого понять, и простить тебе этого я тоже не могу. Он ни разу не слышал от тебя, что ты его любишь, и вот что из этого вышло… Максим — вылитый ты, а тебе плевать».
«Это не так, Диана, и ты это знаешь. Да, я был отвратительным отцом, но Максим вырос, и уже поздно пытаться что-то исправить».
«Уйди прочь из моей головы! Ненавижу тебя!» — прогнала его я и почувствовала, как остатки сил покидают моё тело, и оно уже не может сопротивляться рыданиям. Неконтролируемое состояние снова приближалось.
«Я сейчас приеду», — коротко сказал Дилан.
Мне было уже всё равно, приедет он или нет. Я обеими руками вцепилась в спинку скамьи и пыталась удержать самообладание. Вдруг рядом послышались чьи-то шаги.
— Мери, это ты? Что с тобой? Что случилось? — услышала я русскую речь.
Это был Алекс, я совершенно забыла, что пришла сюда караулить его.
Я ничего не ответила, но начала усиленно тереть глаза рукавом.
— Тебя кто-то обидел? — не унимался Алекс.
— Нет… — с трудом выдавила я.
Я призвала на помощь все свои силы, чтобы тело продолжало слушаться меня.
— Тебе плохо?
— Да.
Алекс обнял меня. Я не стала сопротивляться: добыча сама шла мне в руки, и это было приятно.
— Ты заболела? Может быть, вызвать скорую или проводить тебя до кампуса?
Я покачала головой. Риск впасть в забытье всё ещё оставался, глаза сами закрывались, я старалась сосредоточиться на мишени, которая сидела рядом.
«Диана, постарайся успокоиться… Ответь что-нибудь? Я тебя не слышу. Чёрт, господи, да ответь же! — начал терять самообладание Дилан. — Прости, любовь моя, я не хотел тебя обидеть… Попроси Алекса уйти».
— Не хочу… — пробормотала я и сама не поняла, кому из двоих был адресован ответ.
Мне всё же удалось немного успокоиться, кризис миновал.
«Я в порядке, можешь не волноваться», — сказала я Дилану.
«Я останусь рядом на всякий случай, не буду мешать».
— Извини, что напугала тебя… Просто чувствую себя здесь не в своей тарелке.
— Тебя точно никто не обидел?
— Точно. А что ты тут делаешь?
— Был в лаборатории, работал над ненавистной тебе вакциной.
— Я думала, в свободное время ты занимаешься рисованием…
— Всё не так просто, — задумчиво произнёс он и тяжко вздохнул, затем продолжил уже более радостным голосом. — Но иногда я всё-таки беру в руки карандаш! Хочешь, нарисую тебя?
— Не знаю… — тихо, почти шёпотом ответила я.
— Не грусти. Тебе очень идёт, когда ты улыбаешься. А у меня идея: хочешь, пойдём в кафе?
— Не отказалась бы… Только у меня тут куча вещей. Сейчас закину их в общежитие, хорошо?
— Ладно, конечно, идём, — с улыбкой кивнул он.
Наше приближение к кампусу было замечено неравнодушными к Алексу девочками, поэтому, когда я появилась в комнате, меня уже ждала целая компания его поклонниц:
— Тебе не ясно? — кривляясь, предъявила мне белокурая девица, с которой Алекс танцевал вчера на дискотеке.
— Он мне нравится. Я ему тоже, — сказала я, и девица тут же преградила мне дорогу. — Ты мне мешаешь. Уйди с дороги, — выдержала её напор я.
Я положила ультрабук и тетради в дорожную сумку и вышла. Было понятно, что девочки придумают что-нибудь, чтобы отомстить мне, и это тоже было мне только на руку, я наперёд знала, что случится.
«Диана, я ещё нужен тебе?» — спросил Дилан.
«Да. Есть идея. Жди меня после кафе».
«Что я должен делать?»
«Собьёшь меня. Пока что жди сигнала».
— Похоже, меня ожидает весёлая ночь! — сказала я Алексу, когда вышла к нему.
— В каком смысле?
— Ты очень нравишься девушке, той, с которой был вчера на вечеринке.
— Кэндис, — усмехнулся он. — Это она мечтает быть вечно молодой и красивой.
— Интересно, что же она будет делать со всей этой вечностью?
Алекс пожал плечами.
— А что бы ты делала с ней?
— Пф! Ударилась бы во все тяжкие, у меня бы поехала крыша от осознания, что я бессмертна.
— Например?
— Затрудняюсь ответить, — сказала я, но при этом в моём сознании возникли сцены наших с Диланом безумств.
Дилан в этот момент сидел в машине всего в паре кварталов от меня и довольно улыбался. Уж он-то был несказанно рад нашему бессмертию.
— А ты?
— Я стал бы великим художником. И рисовал бы свою возлюбленную во всевозможных образах.
«Парень — романтик, — поделился умозаключениями Дилан. — Осторожней: романтики — непредсказуемые и отчаянные люди».
«Тем интересней всё получится!» — ответила я.
— Некоторые ищут любовь всю жизнь. А ты говоришь о вечности. Как думаешь, смог бы ты любить вечно?
— Хороший вопрос, но у меня пока что нет на него ответа. Я ещё не принял вакцину, тем более что она не готова: нужны огромные средства на исследования и испытания. Очень тяжело найти добровольцев, которые согласятся на то, чтобы им вкололи экспериментальную вакцину: в 90 % случаев это смертельно. Ладно, не будем больше об этом. Расскажи, из какого ты города? У тебя есть друзья?
«Теперь у тебя есть всё, чтобы сделать профессору предложение, от которого он не сможет отказаться. Найди ему подопытных людей», — сказала я Дилану.
«Да, моя госпожа», — ответил он.
— Я из Москвы. В школе и университете у меня были друзья, но самым близким другом всегда оставался мой брат. Когда не стало родителей, мы остались одни друг у друга. А у тебя?
— Нет. Только товарищи. На дружбу никогда не хватало сил и желания, а братьев и сестёр у меня нет.
— А Кэндис — это твоя девушка?
— Ну, мы гуляли вместе, спали пару раз, но ничего серьёзного.
— А вот она, похоже, так не считает. Ты тот ещё сердцеед! Надо быть с тобой осторожней.
Алекс рассмеялся. Мы вошли в кафе, заняли уютный диванчик возле окна.
