Густаво украдкой кинул на меня взгляд, потом смущенно кашлянул и лицо его приняло свой обычное выражение «дерево»:
― Я как раз, рассказывал Патри… Синьорите Патриции о всплывшей сегодня детали в деле вашего друга. Яхта, которую он нам передал, в доказательство того, что готов сотрудничать принадлежит некоему Калистену Сангрею. Мы навели справки и…
― Густаво, не томи, — мы с Пати смотрели на него, как птенцы на кормящую мать.
― По паспорту и со слов Дмитрия Виноева, в графе отца у него прочерк. То есть он не знает его. А по нашим данным… Ну информация еще уточняется, поэтому это неточно…
― Густаво! — Пати посмотрела на него негодующим взглядом.
― По нашим данным Калистен Сангрей его отец.
― Что? — я не смогла сдержать удивление. ― Лорд его отец?
Четыре удивленных глаза устремились на меня:
― Мийка, ты, что знаешь этого Сангрея?
― А откуда вы знаете Лорда, синьора Мия?
― Да я это… — либо я сейчас спалю всех нас Рэдинийцев, либо только себя. ― Знаю немного… Совсем чуть-чуть и то наполовину…
― Ребят, объясните мне, кто такой Лорд и Калин…Калистр… Тьфу! Ну, вы меня поняли.
― Пусть, в начале синьора Мия объяснит откуда знает Лорда.
― А почему это так важно? — принцессы так просто рот не открывают.
― Потому что этот человек является одним из фигурантов дела о… Больше не могу ничего сказать. Так откуда вы его знаете? — посмотрел на меня подозрительно.
― Не могу сказать…
― Я могу вас арестовать за сокрытие важных сведений.
Его лицо вновь стало деревянным, а я почувствовала свою беззащитность.
― Стоп, стоп, стоп! — Пати стукнула ладонью по столу. ― Во-первых, никто никого арестовывать не будет. Во-вторых… — Густаво хотел, что-то сказать, но Пати приложила указательный палец к своим губам. ― Тс-с-с, я еще недоговорила. Во-вторых, ты пришел сообщить нам информацию о том, что нашелся отец Дмитрия, а всего остального ты слышать не мог.
― Но я это слышал.
― Если ты это слышал, то какого черта здесь делаешь внерабочее время? Докладываешь нам важную информацию? Тебя же здесь не могло быть, верно?
― Верно…, — Густаво был обескуражен словами и взглядом Патриции.
― Ну, вот я об этом и говорю. Ты помочь нам хочешь?
― Хочу, но…
― Подожди, не перебивай. Мийку не арестовывай, а припрячь, как козырь в рукаве. Ты у нас кто — инспектор?
― Да.
― Станешь комиссаром. Все нужно делать на благо себе и родине, так?
― Так.
― Ну так, что мы имеем, синьор «без двух минут» комиссар?
Я восхищалась тем, как Патриция поворачивает ситуацию в свою пользу и видела на лице Густаво желание продвинуться по службе. Как она умудряется это делать? Хочу также научиться.
― А то, что если синьор Калистен признает отцовство и заберет заявление об угоне яхты — ваш друг почти свободен.
― Почему почти?
― Он учинил драку посреди дня на главной площади. Этот факт не вычеркнешь из протокола.
― Но ведь можно убрать целый протокол и вычеркивать ничего не придется, верно?
― Верно, — сказали мы с Густаво синхронно и кивнули, словно завороженные.
― А как нам найти этого Калистена? — Пати посмотрела на часы. — До двенадцати сегодня уже не успеем… Но ничего, думаю, пару дней для Димы не страшнее, чем несколько лет.
― Это ты точно заметила, условия у заключенных не очень, особенно когда их много в одной камере, — усмехнулся Густаво.
― Так дело не пойдет, — Пати подошла к Густаво и стала поправлять воротник пиджака, ― нужно, чтобы сегодня Димку перевели в одиночную более высокого класса. Есть такие?
― Есть. Но ведь не положено…
― Мы сегодня гулять идем?
― Конечно!
― Ты хочешь, чтобы я весь вечер думала, как моему другу в камере плохо и не дай бог, его там бьют?
― Не хочу…
― Тогда переведи его в отдельную. Хорошо? — она сняла с него фуражку, поправила челку, вновь одела и поцеловала в щеку. Ты просто зо-ло-то!
― Сделаем!
― Вот и прекрасно! А теперь иди, нам нужно на работу собираться. В двенадцать часов надеюсь тебя увидеть.
― Буду на месте.
― Вот и прекрасно. И дверь за собой закрой, — сказала она вдогонку, когда Густаво практически вышел за дверь.
― Браво! Хочу также с мужчинами научится говорить.
― Да, чему здесь учиться?! Мужчины же, как котята — погладишь за ушком и они мур-мур-мур просятся на ручки. Все Мийка быстро съедаем бриошь и побежали одеваться, Фабио не любит, когда опаздывают.
Глава 17
Когда мы вошли в холл отеля, первым нас встретил Фабио:
― Привет! Мия, прекрасно выглядишь! Пати!
― Мийка, подожди. Фабио мне через пару часиков нужно будет уехать. Я тебе говорила, что к Диме. Хорошо?
― Конечно, не вопрос.
― Мы сейчас еще Мии красоту наведем, и я ей расскажу, что к чему.
― Делай, как посчитаешь нужным.
Развернулся и ушел. А Патриция вздохнув, подошла ко мне:
― Ну все, босс одобрил наши планы. Идем!
― А ты замечаешь, как Фабио на тебя смотрит?
― Что? На меня? Да нет, тебе показалось…
― Значит, замечаешь, да?
― Мийка, мне он нравится! — Пати аж подпрыгнула на месте.
― А ты ему.
― Не думаю…
― Не думаешь или кокетничаешь?
― Второе, — мы засмеялись и начали подниматься по лестнице, ― но он никогда меня не приглашал никуда. Просто всегда учтив, приходит на помощь, если я попрошу, и только.
― Он знает о дочке и об Эдуарде?
― Частично да…
― Насколько частично?
― Ну знает, что я была влюблена, и теперь страдаю из-за него.
― Так, может, он думает, что ты хотела бы к нему вернуться и жить вместе с дочерью?
― Я? Нет! Первая любовь она сильная, но отрезает без остатка, когда лучше узнаешь человека.
― А Фабио знает об этом?
― Наверное… Слушай, — остановилась перед тем, как мы вступили на нужный нам третий этаж. ― Вот ты сказала, что хочешь у меня научиться общению с мужчинами. А я у тебя хочу — проницательности. Мне и в голову не приходило, что он может так думать…
Мы зашли в спа-зону, и в этот раз я чувствовала себя превосходно. На мне было надето белое платье, чуть закрывающее икры, белые красавки, красный жакет и маленькая белая сумочка, дополняла образ. Сегодня я ощущала себя полноправной жительницей этого мира.
― Девочки! — Патриция встала посередине небольшого круглого холла. ― Прошу вашего внимания! Познакомьтесь это Мия, она будет с нами работать, как и я массажисткой. Любите, жалуйте! Но перед началом работы нам нужна ваша помощь. Джул, сделай из ее волос сказку, Рита — на тебе ногти. Ну и Ники, от тебя прошу легкий дневной макияж, чтобы можно было на свидание пойти. Я вопросительно взглянула на нее. ― Потом мне спасибо скажешь, у меня появилась идея. Все, птички мои, за дело! Селесте, дорогая, перенеси записи девочек на часик вниз.
То, что со мной творилось в последующие два часа, было божественно!
Сперва мне еще раз вымыли голову. Джул оказалась болтушкой и даже больше, чем Пати. Она нахваливала мои волосы, и с трудом поверила в то, что я за ними ухаживала исключительно «никак» — только море и пыльца камелии:
― Ты никогда не обрезала волосы?
― Нет.
― Сегодня мы их немножечко укоротим и добавим несколько прядок «лаосского шоколада».
― Это каких?
― Увидишь. Он сделает твои зеленые глаза еще более выразительными. Ммм, готовься к повышенному вниманию со стороны мужчин. Да что уж там и женщин тоже — девчонки обзавидуются. Ну все, пока ты у меня прокрашиваешься, ступай к Рите.
На моей голове были какие-то блестящие штуки и несколько заколок. У Риты тоже было волшебно. И чего я дома недодумывалась отращивать себе ногти по щелчку пальцев? О, Великий Дракон, какое же блаженство опустить ноги в теплую воду и ощутить массаж ступней. Мои ноготки обретали форму. Цвет мы выбрали с говорящим названием «танец страсти». Ручки тоже ощутили массаж — он божественен. Сколько же в этом мире удовольствий!
Пряди на волосах действительно оттеняли глаза. Мне не верилось, что я могу быть такой красивой. Если бы меня увидела злорадная сестрица, которая спала и видела, как бы я лишилась трона — в обморок бы упала.
