Взглядом окинул древо – ничего не поменялось. Такие же ветви и такие же листья. Но всё же что-то казалось другим. Свет от тэинора будто бы стал ярче, особенно на одной из нижних ветвей справа.
Я подошёл ближе, вглядываясь в свечение. Мои глаза видели его причину, но разум отказывался верить. Я шёл и убеждал себя, что это игра света и теней. Или временное помутнение рассудка. Но чем ближе подходил, тем очевиднее становилось – на нижней ветви распустился свежий росток.
Ещё маленькие нежные листья светились ровно и ярко, обещая вырасти в новую побочную ветку.
Мне хотелось убедиться, что это не мираж. Не обман воображения. Поэтому я протянул руку и коснулся пальцами одного из листков. Он действительно оказался живым.
– Не может быть, – прошептал я, не веря чуду. – Но почему?
Перед мысленным взором возникло улыбающееся лицо Эмили, обрамлённое рыжими, солнечными волосами.
– Это она… – выдохнул я восхищённо. – Это могла быть только она.
Увиденное настолько впечатлило меня, что дорогу из ниши наверх и дальше по коридору я почти не помнил. Как и не помнил о том, что в этом самом коридоре совсем недавно затерялся мой друг. Пропажу я обнаружил, только когда добрался до кабинета.
– Что ж, коридор вряд ли заставит его блуждать слишком долго, – утешил себя и вернулся к делам.
Но потерянный мною Вальд не появился ни вскоре, ни даже к ужину. Когда я пришёл в столовую, за накрытым на четыре персоны столом никого не оказалось. Присев на один из стульев, я решил дождаться хотя бы Эмили или госпожу Гийер и предупредить, что вынужден отправиться на поиски друга. Но ни моя невеста, ни её гувернантка – никто из них в столовой так и не появился.
Ждать их больше не имело смысла. Поднявшись из-за стола, я отправился прямиком в комнату Эмили. Раньше мне бы и в голову не пришло прерывать уединение невесты, но сегодня её отсутствие вызывало тревожное волнение. Особенно подозрительным было исчезновение гувернантки, обычно извинявшейся за подопечную, когда та не приходила на трапезу.
Уже у двери, ведущей в комнату Эмили, я сделал глубокий вдох и постучал. Но ответом мне стала тишина. С другой стороны не донеслось ни шороха. Я постучал снова. И опять молчание.
– Эмили, – позвал её. – Эмили, с вами всё в порядке?
Когда на мой вопрос так и не было ответа, я распахнул дверь сам. Прошёлся взглядом по комнате и никого в ней не обнаружил. Казалось, её хозяйка ненадолго отлучилась, оставив наспех снятый домашний наряд на ширме и бросив на кровати недавно прочитанное письмо.
Я вернулся в коридор и выискал слугу. Но тот не знал, куда могла подеваться ни Эмили, ни её гувернантка.
– Передай господину Орно, чтобы опросил всех слуг. Скажи, когда закончит, пусть найдёт меня в комнате леди Мунтэ.
Слуга слегка поклонился и заспешил в сторону лестницы.
– И пусть поторопится! – крикнул я ему вслед, а сам побрёл обратно. Туда, где на ширме висело наспех снятое платье.
Комната встретила меня прежней пустотой. Я медленно обошёл её по кругу, ища доказательства, что моя невеста не решилась на побег. И с каждым шагом сердце в груди ныло всё сильнее, а в душе нарастало тревожное предчувствие. Я повторял себе, что ещё только вечер и Эмили могла где-то задержаться. Что она вот-вот войдёт в эту комнату и развеет мои подозрения. Но эти утешительные заверения не унимали тревогу.
Мой взгляд, скользнув по перекинутому через ширму наряду, вернулся к конверту на кровати. Я понимал, что это неправильно – читать чужие письма, но не смог ничего с собой поделать. Рука сама потянулась к исписанному листку бумаги.
«Милая Эми, наконец-то я тебя нашёл», – прочёл я вслух и сжал несчастный пергамент. Хотелось немедленно разорвать его и сжечь. Но я совладал с порывом и дочитал.
Когда глаза прошлись по последним строкам, моя жизнь разделилась на до и после. Между мной, не видевшим этого письма, и мной, прочитавшим его, пролегла бесконечная пропасть. Эмили, моя Эмили, обещавшая помочь и, может, даже остаться, не раздумывая, бросилась в объятья бывшего возлюбленного. Ушла, не сказав ни слова. Оставила меня наедине с этим замком среди пустыни. Под этим небом, не знающим солнца. С этим сердцем, не заслужившим любви.
Я всё-таки смял письмо. Бросил его на пол и придавил подошвой.
Время замерло, и только вечерний сумрак, опустившийся на замок, полз по стенам и паркету, подбирался ко мне и окутывал ночью. Бесконечной, холодной ночью.
Глупцом. Я был настоящим глупцом, когда позволил себе надеяться.
Балконная дверь грохнула, распахнувшись от ветра. Шторы приподнялись и впустили вечерний холод. Я больше не чувствовал ни злости, ни страха, ни надежды. Я больше не чувствовал.
Не знаю, сколько я простоял так, наблюдая темноту. За это время господин Орно успел опросить всех слуг, прийти ко мне и рассказать о том, что мне и так было известно. Эмили спешно ушла из дома через пару часов после обеда и с тех пор не возвращалась.
– А что с госпожой Гийер? – спросил я зачем-то. Возможно, сделал это, дабы убедиться, что гувернантка была заодно с подопечной. Решила сбежать вместе с ней.
– Её не видели с самого утра, – ответил управляющий.
– С утра, значит, – повторил я за ним равнодушно. Если подумать, то она и правда не появилась во время обеда, передав извинения через служанку.
– Какие будут распоряжения, Ваша светлость? – спросил господин Орно растерянно.
– Распоряжения? Не будет никаких. Уже поздно. Отправляйтесь отдыхать. И я тоже, пожалуй, пойду…
Но когда управляющий всё так же растерянно откланялся, в комнату, словно вихрь, влетела девушка. Одетая в уличное платье и запачканный пылью плащ. Она тяжело дышала, а на её лице виднелись капли пота и следы запёкшейся крови. Лоб над бровью был рассечён. Присмотревшись, я узнал в ней молоденькую камеристку, которую Эмили выбрала наугад, лишь бы не поддаваться госпоже Гийер.
– Ваша светлость, беда! – закричала она с порога. – Леди Мунтэ... Её похитили.
– Похитили? – переспросил я. – Мне кажется, похищения проходят несколько иначе. Моя невеста сама решила меня оставить. По доброй воле.
– Да какая же тут воля?! – возмутилась девушка. – Я видела, как её силой затащили в карету.
– Сама видела? – спросил я, вглядываясь в раскрасневшееся лицо камеристки. Прямой и честный взгляд, ни
