тем больше недовольных. Жители уже прячут красивых дочерей, а новые налоги порождают недовольство остальных.
- Налоги? Для чего Ле Вильмонам деньги? Они ведь и так добились всевластия.
- Замок подслушал, как Ле Вильмон отчитывал сына за его расточительство. Оракулы во всех королевствах вещают, что больше их магии нет в новорожденных. Ле Вильмоны на деньги снабжают ищеек, что выискивают возможность выкрасть Оракулов из других королевств. Как я понял, отец Кристана собирается собрать всех Оракулов в нашем замке.
- Больше их магии, больше сил и возможность расширить границы… - нахмурился Рэтмир.
- Они совсем помешались на своей жажде власти, — недовольно буркнул Элрик и довольно громко зевнул.
- Ложись спать, ученик, — усмехнулся Нордик, кивая на единственную кровать, — завтра будет много дел.
- А вы?
- У меня еще дела.
- Какие?
- Надо кое-кого проверить в башне Правосудия и принцу настроить кристалл стабилизации. Так что спи.
- Ложись, — кивнул Рэт, останавливая возражения друга и желая поговорить с Нордиком наедине. - Силы нам еще понадобятся. Наставник, как долго настраивается кристалл?
- Пару часов.
- Он будет влиять на меня только в нашем мире?
- Думаю, да, мой принц. Как я понял, вы оказались в мире без магии, потому её воздействие навряд ли коснется вашего тела.
- Хорошо, тогда давайте приступим.
Элрик, разморенный обильной едой и новостями о своем друге, возражать против отдыха не стал, завалился на кровать и уже через минуту провалился в глубокий сон.
Нордик, указав на его кресло, попросил Рэта пересесть и принес небольшой кристалл в виде ромба. Старый маг погрузился в работу, но принцу не давал покоя один вопрос:
- С кем вы хотели встретиться в башне Правосудия?
- Он попался в сети замковых ловушек вчера утром. На вид был простым оборванцем, что набрался смелости и наглости проникнуть в королевский замок. Но вечером сторож башни сказал, что на воришке была обнаружена метка хранителя Оракула. А, проследив по меткам его путь, я понял, что он направлялся в башню Оракулов.
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, но хранителями Оракулов называют магов, что приглядывают за кристаллами, в которых заточены Оракулы. Они активируют магию связи Оракула с вопрошаемым и принимают часть платы.
- Все верно.
- Один хранитель всегда привязан к одному кристаллу. Магия, что позволяет ему управлять Оракулом, вплетена в его печать, что наносится на тело.
- Да, мой принц, вы не ошиблись ни в чем.
- Хранитель хоть и не привязан к своему Оракулу, но все же долг службы не позволяет ему покидать кристалл надолго, если только…
- Если только его Оракул не сошел с ума, и в его работе больше нет необходимости до появления замены.
- Тогда, что он делает здесь? Его оракул в замке?
- Это я и хочу выяснить, тем более он из Тансвильского королевства. Возможно, как хранитель Оракула, он знает больше чем остальные беженцы.
- Почему вы сразу к нему не пошли?
- Я пошел, но мне отказали. Завтра днем прибудет герцог Ле Вильмон и допросит его лично. Сегодня я хочу опередить его. Сторож башни проведет меня сразу в камеру, и я поговорю с пленником тайно.
- Могу я пойти с вами?
- Разумеется, мой принц. Заодно и кристалл проверим, как работает. В башню пойдем после полуночи. Раньше стража еще не уснет и может помешать. Да и сторожу спокойней в это время будет провести нас до камеры.
Кристалл прикрепили на тонкую нить, и надели на шею принца. На удивление Рэтмира нить не прошла сквозь тело, а плотно прилегла к его одежде. Кристалл, зависнув на уровне солнечного сплетения, искрил полированными гранями и, сплетаясь с магией тела, давал ему стабильность и управляемость. Около часа ушло у мужчин с освоением управления кристаллом, и Рэтмир смог делать свою фигуру более плотной или совсем пропадать из поля видимости.
Принцу захотелось разбудить Элрика и попросить его проверить своим магическим зрением, виден ли он, но, заметив безмятежное лицо друга, остановился, решив, что отдых для того будет более необходим, чем усмирение его любопытства.
- Идем в башню Правосудия? – обернулся он к наставнику».
- Ратмир Олегович! Ратмир Олегович! – испуганный крик Зинаиды Сергеевны разлетелся по всей огромной квартире. Оторвавшись от клавиатуры, Ника оглянулась на дверь. Домработница у Ратмира была очень тихой и спокойной дамой, и такие эмоции напугали девушку. Услышав жалобные причитания, она не выдержала и, вскочив с кресла, поспешила к кабинету.
Дверь была открыта, и голос Зинаиды Сергеевны с каждым шагом звучал все отчетливей:
- Думала, плохо вам стало. Сидите, не мигаете, в одну точку уставились, — всхлипывала женщина. – Зову вас, зову. А вы того, не реагируете…
- Простите, Зинаида Сергеевна, впервые так задумался.
- Ох, простите меня глупую, я ведь просто зашла предупредить, что ужин будет через полчаса.
- Отлично, я уже проголодался.
Ника остановилась и наблюдала, как из кабинета торопливо вышла растерянная домработница и, скованно ей кивнув, поспешила на кухню. Заглянув в кабинет и заметив, как Ратмир довольно потягивается, хрустя суставами, хотела было уже уйти, но мужчина заметил ее.
- Ника? Мы побеспокоили тебя?
- Нет, все нормально. Я просто стала переживать, не случилось ли чего.
- Все хорошо. Я задумался не к месту, а Зинаида Сергеевна не смогла дозваться меня с первого раза вот и испугалась. Ты сейчас занята?
- Э-э, нет.
- Можешь с ней немного побыть? Успокоить? А то на ней лица не было.
- Хорошо. Помогу ей накрыть на стол.
- Спасибо.
Ратмир, откинувшись на спинку кресла, проводил взглядом девушку, скрывшуюся в коридоре. Улыбка медленно сползла с его лица и, пододвинув к себе ноутбук, он включил запись и, нахмурившись, погрузился в изучение съёмки своего тела во время путешествия разума в мир магии.
Ратмир, скрыв окно, что показывало рабочий экран Ники, активировал запись камеры на своем девайсе. На экране появилось его фигура, как он садится за стол, спокойно смотрит на экран. Было видно, как взгляд скользит по строчкам, появляющимся на экране. Момент, когда разум покинул тело, был настолько четким, что мужчина поежился. Вроде ничего необычного, со стороны казалось, что он просто сидит и внимательно смотрит на экран. Но именно потому, что камера снимала его лицо и глаза, то смогла уловить тот момент, когда взор замер, стал пустым,
