class="p1">— То есть они прочли и не запомнили, но я бы знала?
— Хочется верить, что ума у тебя побольше. Еще бы ты пользовалась им не только в те моменты, когда нужно сварить очередное зелье с запрещенкой в составе.
Кажется, Ледяной понял, что я нанесла на дверь… Интересно, накажет или нет?
Куратор словно прочел мои мысли:
— Сейчас это не важно. Вернись в седло. Проверим еще кое-что.
Теперь мне и самой было любопытно. Карабкаясь на спину Свейта, я спросила:
— Думаете, Мистивир почувствует что-то еще?
— Мистивир… или ты, — загадочно ответил он. — Посмотрим.
Куратор устроился сзади, и я заметила, что теперь он держится за луку седла только одной рукой — левой. Я не выдержала и спросила:
— Что с вашей рукой?
— С какой именно? — равнодушно спросил Ледяной.
И я ощутила, как первый раз за все время, что мы летали в одном седле, он попытался отодвинуться. Но было некуда.
— С правой, — ответила я.
Больше всего хотелось спросить: «А что с моей?» Но я сдержалась.
— Ничего. Мне может понадобиться оружие, — сухо произнес куратор, и я прекратила расспросы.
Свейт в этот момент перевалил через вершину скалы и полетел низко, едва не касаясь лапами снега. Я вертела головой по сторонам, но не могла понять, что здесь ищет Ледяной. Для меня пейзаж ничем не отличался от предыдущего. Горы, снег. Собственно, все.
Когда байланг приземлился в какой-то ложбинке, Ледяной спешился и приказал:
— Слезай.
Я уже собиралась кивнуть, но тут поняла, что… не хочу. Удивительным образом, но спускаться со Свейта не хотелось настолько, что я подозрительно спросила:
— Может, не надо?
Правда, снег под ногами куратора не спешил разойтись или вспухнуть коричневыми щупальцами. Да и выглядел Ледяной спокойным. Хотя на это смотреть как раз не стоило, он всегда спокоен.
— Надо, — твердо произнес куратор. — Помочь?
Воображение тут же нарисовало картинку, как меня заботливо снимают с седла и несут куда-нибудь на руках. Это оказалось настолько неожиданно для меня самой, что я поспешно слезла. Откуда в моей голове такие мысли? Раньше моя фантазия подобных фокусов не выкидывала. Эта долина плохо на меня влияет.
А еще, как только я ступила на снег, мне ужасно захотелось забраться обратно. Ледяной жадно наблюдал за каждым моим жестом. Я не выдержала и призналась:
— Не имею ни малейшего понятия, что вы тут нашли, но мне здесь не нравится.
— Отлично, — кивнул мне куратор. — Идем.
Мы пошли вдоль ложбинки, и странное чувство внутри только росло. Наконец, Мистивир задрожал, и я с облегчением замерла. Ледяной обернулся ко мне и спросил:
— Что чувствуешь?
— Не знаю. Не хочу здесь быть, и все.
Я и правда не могла описать странные ощущения.
— Оглянись, — приказал куратор.
Я посмотрела назад и обнаружила, что все это время мы шли по неглубокой траншее.
— А теперь отойди в сторону.
Мысль о том, что можно сойти с этой странной тропы, вызвала у меня прилив энтузиазма. Я с готовностью шагнула в глубокий снег и тут же провалилась в сугроб по пояс. Ледяной, поколебавшись, протянул мне руку. Левую. А он ведь правша. Но меня, наконец, отпустила неясная тревога. Поэтому я не спешила принимать помощь, и вместо этого попросила:
— Может, не надо? Что это за место? Что я чувствую?
С сугробом все же пришлось расстаться. Свейт подошел сзади и выдернул меня из него за воротник. Не успела я и пикнуть, как пес довольно бесцеремонно швырнул меня в объятия куратора. Очередного падения не случилось. Ледяной удержался на ногах и удержал меня. А затем укоризненно сказал:
— Свейт! Не делай так больше.
После этого, куратор, наконец, отстранился и продолжил как ни в чем не бывало:
— Поняла разницу?
Я с тоской оглянулась на милый безопасный сугроб и вздохнула:
— Разницу поняла, больше ничего не поняла.
Странное чувство тревоги вернулось.
— Это след, по которому сюда переместился гварт, — терпеливо пояснил Ледяной. — Точнее, его приманили.
С этими словами он подковырнул сапогом снег на тропе, и я увидела следы крови и перьев.
— И кто же это сделал? — спросила я. — Горцы?
На уроках землеописания в Академии Хранителей я обычно спала. Не то чтобы предмет был скучным. Но магистр Хофф имел привычку монотонно бубнить, что превращало любой его урок в сончас для адептов. Я смутно помнила, что на Севере угроза исходит от целой группы горных племен, которые поклонялись чужим богам и приручали обитающих здесь тварей.
Глаза куратора словно подернулись корочкой льда, но в его голосе прозвучала злость:
— В отчете мы именно так и напишем.
— А на самом деле?
— Не важно. Тебя должно сейчас интересовать только то, что ты смогла почувствовать гварта и его след.
— Это Мистивир… — начала было я.
Но в тот же миг осознала, что не права. На этот раз меч мне не подсказывал. Это сбивало с толку, и я продолжила:
— Что это значит?
Ледяной шагнул ко мне и тихо проговорил:
— Это значит, Анна, что в тебе спит сильная и древняя магия стражей. Способность чувствовать опасные порождения гор. И ее нужно развивать. Этим мы и займемся в ближайшее время.
Сильная и древняя магия? Но откуда? Хотя глупый вопрос. Ясно же, что такое могло мне достаться только от матери, которую я не знала. Наверное, люди правы, и мой отец везде находит сокровища. Жаль, что я никогда не узнаю, кем она была.
А еще меня не отпускала мысль о том, кто же мог приманить чудовище и зачем? Я взглянула на замкнутое и злое лицо Ледяного, и внезапно меня поразила догадка.
Возвращение
Я остановилась рядом с куратором и заглянула ему в глаза:
— Крон?
— Это не твое дело, — отрезал Ледяной и отвернулся.
Но я не спешила залезать на байланга. Погладила теплый бок зверя и продолжила:
— Это место далеко от границы. Учитывая, что здесь регулярно летают патрули стражей, версия с горцами притянута за уши. Они не прошли бы сюда незамеченными. Да и для того, чтобы приманить гварта, нужен далеко не один день.
Кто знал о том, что мы отправимся сюда?
Не оборачиваясь, куратор пожал плечами:
— Ректор, декан Холмен, Багрейн. Последний мог растрепать кому угодно.
— Включая Крона. Точнее, в первую очередь Крону. Что вы не поделили?
Ледяной снова повернулся ко мне и равнодушно пожал плечами:
— Что могут не поделить два достаточно древних рода аристократии Севера? Власть. Влияние. Ты дочь Правящего герцога Запада, Анна. Тебе ли этого не знать?
Я скривилась:
— Внебрачная дочь.
— Но герцог Скау признал
